Василий Пушкин - Поэты 1790–1810-х годов

Ниже приводятся наиболее значительные варианты, встречающиеся в ряде списков.

Строфа 4, ст. 5:

О Каверин, долг романам

Или:

Карамзин! О, долг романам

Строфа 12, ст. 1:

«Пушкин, ты?» — к нему вошедши

В некоторых списках отсутствуют: строфа 16, ст. 5–8 в строфе 19 и ст. 1–4 в строфе 20, а после строфы 24 введены:

Слог мой сладок, как микстура,Мысли громки без ума,Толстая моя фигураТак приятна, как чума.

В одном из списков (ЦГАЛИ) имеются строфы, которые могут быть отнесены лишь к промежуточным редакциям 1815–1816 гг. и в рукописных копиях встречаются очень редко:

Вот и Герман, весь в чернилахПишет план воздушный свойИ толкует, как в горнилахПлавят золото с сурьмой.И тогда же, в исступленьиБросив свой мундир в камин,Он хохочет в восхищены!И шагает как павлин.

Но, узрев меня, несчастныйСделал два раза прыжок,И запел он несогласно:«Гибельный, жестокий рок!Так иду на поле славы,Но в карманах пустота;О, гусары величавы!Я их строев красота!»

РЕДАКЦИЯ 2

(1818–1822)

Вошли строфы, соответствующие строфам 1–14, 17–29, 31, 35, 38, 40 автографа ГПБ, и строфы 19–21, 26 первой редакции. Строфы 8, 9, 12 автографа ГПБ имеют следующие варианты. Строфа 8, ст. 1–4:

Заподжарив, так и съел быИ родного я отца.Что ми дасте? Я поддел быВам небесного творца.

Строфа 9, ст. 6–8:

Как Содом в грехах весь свет,А всему Невтон виноюИ проклятый Архимед!

Далее в ряде списков следует четверостишие:

Локк запутал ум наш в сети,Геллерт (Галлер) сердце обольстил,Кантом бредят даже дети,Дженнер (Дрекслер) нравы развратил!

Строфа 12, ст. 5–8:

Видишь, грамоте не знаю,Не учился, не читал,А россиян просвещаюИ с звездою генерал

После строфы 21 первой редакции следует текст:

Вот наш Греч: рукой нескромнойЦелых полго́да без сна,Из тетрадищи огромнойМоряка ГоловинаОн страницы выдираетИ — отъявленный нахал —В уголку иглой вшиваетИх в недельный свой журнал.

РЕДАКЦИЯ 3

(1826–1830)

Вошли строфы, соответствующие строфам 1–29, 31–35, 38–40 автографа ГПБ, и строфы 19–21 первой редакции.

В ряде списков строфы 11–12 читаются в сокращенном виде, три строфы, посвященные Станевичу, часто заменяются одной — первой (см. строфу 29 автографа ГПБ).

Строфы, не вошедшие в автограф ГПБ и предыдущие редакции:

Вот на яицах наседкойСидя, клохчет сумасбродИ российские заедки —Мак медовый он жует;Вот чудак! Пред ним попарноС обезьяной черный котИ советник титулярныйС куклой важно речь ведет.

Или

Вот на яицах наседкойСидя, клохчет сумасбродВ самом желтом доме редкой!Перед ним кружится кот,Кукла страстно водит глазки,Обезьяна скалит рот —Он им сказывает сказкиИ медовый мак жует.

Кто ж бы это был? — «Перовский!» —Мне товарищ прошептал.«Уж не тот ли, что геройскиТурок в Варне откаталИль что взятчиков по-свойскиИз удела выгнал вон?»— «Нет, писака, франт московский,В круг ученый лезет он».

Так тут чуда нет большого:Спятить долго ли с умуНа конюшне у Ш<ишко>ваИ у Ливена в хлеву.«Жаль, и верно от собратовОдурел он! — я сказал. —Укусил его Ш<ихма>товИль Ш<ишков> поцеловал».

В ряде списков встречается другая строфа, посвященная Перовскому, хронологическое определение которой затруднительно:

Вот Перовский. БеспрестанноОн коверкает лицо —Кошкой, волком, обезьяной;То свернется весь в кольцо,То у сильных ноги лижет,То бессильных гонит вон,То гроши на нитку нижет,То бренчит на счетах он!

Вот в порожней бочке виннойЦеловальник ПолевойБеспорточный[341] и бесчинный[342].Стало что с его башкой?«Спесь с корыстью в ней столкнулись,И от натиска сегоВверх ногами повернулисьУм и сердце у него.

Самохвал, завистник жалкий,Надувало ремеслом,Битый Рюриковой палкойИ санскритским батожьем;Подл, как раб, надут, как барин,Он, чтоб вкратце кончить речь,Благороден, как Б<улгар>ин,Бескорыстен так, как Г<реч>!»

Вот чужих статей писательИ маляр чужих картин,Книг безграмотных издатель,Северный орел — Свиньин.Он фальшивою монетойЦелый век перебивалИ, оплеванный всем светом,На цепи приют сыскал.

РЕДАКЦИЯ 4

(1836–1838)

Вошли строфы, соответствующие строфам 1–29, 31–35, 38–40 автографа ГПБ; строфы. 19–21 первой редакции; строфы 34–36, 40–42 третьей редакции.

В ряде списков некоторые строфы третьей редакции выпущены. После строфы 16 автографа ГПБ следует текст;

Вот он — Пушкина убийца,Легкомысленный француз,Развращенный кровопийца, —Огорчил святую Русь,Схоронил наш клад заветный,В землю скрыл талант певца,Вырвал камень самоцветныйОн из царского венца

В списках с пометой: «Скопирован со собственноручного списка сочинителя в 1837 году; написанные им после того куплеты и те, которые он всегда хранил в тайне, также варьяции — добавлены из оставшихся по смерти его собственноручных же черновых бумаг» — после строф 33–34 автографа ГПБ, посвященных Булгарину, следует;

Что тут за щенок у входа,Весь дрожит, поджавши хвост,Как безжалостно природаОкорнала его рост!Как портными укороченФрак единственный на нем!Трус, как прячет от пощечинСухощавый лик он свой!

Луковка торчит в кармане,Оттопырясь, как часы;Стекла битые в карманеИ обгрызок колбасы.Кто б из пишущих героевМог таким быть мозгляком?Только бес — В<ладими>р С<троев>,Гречев левый глаз с бельмом.

После строфы 36 автографа ГПБ, посвященной Грузинцеву, следует:

Вот Козлов! Его смешнееДурака я не видал:Модный фрак, жабо на шее,Будто только отплясал.Но жестоко, я согласен.Покарал его злой рок —Как бедняга сей несчастен:Слеп, без ног и без сапог.

А всё возится с князьями,Низок, пышен, пуст, спесив,Принужденными займамиДенег нищенски скопив,Шлет для дочки в банк их… средство,Недостойное певца —Детям лучшее наследство —Имя честное отца.

Или:

Вот Козлов! — глупец уверен,Что с Жуковским равен он,Низок, пуст, высокомеренИ в стихи свои влюблен.Принужденными займамиУ графинь, княгинь, друзейСыт и пышен; вот с стихамиШлет он к Смирдину скорей.

Чтоб купил их подороже…Продал, деньги получил;Все расплаты ждут — и что же?Он в ломбард их положилДочери … плохое средство,Недостойное певца.Детям лучшее наследство —Имя честное отца.

Или: