Виктор Гюго - Том 12. Стихотворения

Джерси, ноябрь 1852

IX

ВЕСЕЛАЯ ЖИЗНЬ

1

Ну что ж, грабители, мздоимцы, интриганы,Пора вам у стола полней налить стаканы.Скорее все в кружок!Спешите есть и пить. Уходят дни за днями.Народ, что угнетен и одурачен вами,Теперь у ваших ног!

Страну — всю с молотка! Вы с грабежом знакомы.Уничтожайте же леса и водоемы, —Пришел наживы час!Последний жалкий грош, ликуя дни и ночи,Тяните у крестьян, тяните у рабочих, —Доступно все для вас.

Кутеж! Кутеж вовсю! Веселье в вашем доме.Пусть в жалкой хижине томится на соломеСемейство бедняка.Отец ушел просить хоть грош во имя неба,И тщетно ищет мать кусок сухого хлеба,Ребенок — молока…

2

Богатство, золото даны вам без усилий…Однажды я блуждал по подземельям Лилля,Я видел мрачный ад.Не люди — призраки по норам, в землю врытым,Худые, бледные, согбенные рахитом,Там дни свои влачат.

Отравлен воздух там, во тьме бескровны лица,Слепцы чахоточным дают воды напитьсяИз луж у них в ногах.Ребенок в двадцать лет, старик глубокий в сорок…Все время чувствует живущий в этих норахСмерть у себя в костях.

Здесь нет огня, и тьма крыло свое простерла;Дождь затопил окно; впилась рабочим в горлоБезжалостно нужда;Здесь люди под землей, в проходах бесконечных,Как будто грешники, блуждают в муках вечныхПод бременем труда.

«Нужда проклятая!» — муж шепчется с женою,Старик отец поник тяжелой головою, —Лишь ночью дочь пришлаИ принесла с собой хлеб, купленный позором.Отец ее спросить не смеет даже взором:«Где ты его взяла?»

Здесь спит Отчаянье в своих лохмотьях мрачных,А жизни май, всегда и нежный и прозрачный,Здесь выглядит зимой.Здесь девушки лицо облито мертвым светом,И кажется весь мир в отчаянье одетым,Придавленным землей.

В землянках чахнущим, где городские стоки,Не виден небосвод лазурный и глубокий,Не виден солнца свет.Я встретил бледную, иссохшую старуху.Она сказала мне озлобленно и глухо:«Мне восемнадцать лет».

Здесь, ложа лишена, холодными ночамиМать прячет малышей в отрытой ею яме,Тоской удручена.Здесь дети малые с улыбкой чистой, милой,Едва увидев свет, уж встречены могилой,Им колыбель она.

О недра Лилля, смерть здесь людям шлет угрозы!Здесь старца дряхлого увидел я сквозь слезы,Мутившие мне взгляд,Безумье девушки, ребенка призрак белыйВ объятьях матери, от горя поседелой.О, Данта страшный ад!

От этих горестей — вся роскошь, деньги ваши,О принцы! Нищета вам наполняет чаши,Властители пиров!Сочится ваш доход — живая кровь народа —Со стен подземных нор, из каждой щели свода,Из сердца бедняков.

Под страшным колесом — владычеством тирана,Под прессом податей, давящим неустанно,Здесь золото течетИ к вам скопляется, о властелины века,Из-под давильни той, что мучит человекаВсе сутки напролет.

Из этой темноты, из этой агонии,Где жизнь свою влачат унылые больные,Где без надежд сердца;Из этих черных нор, тоскою угнетенных;Из мира, где отцы, и матери, и женыТомятся без конца;

Из мрака, где беда сдружилась с нищетою,Течет к вам золото сверкающей рекою —Мильоны вновь и вновь.Оно для вас — дворцы, пиры, апофеозы,О вы, чудовища, кого венчают розы,Кто пьет чужую кровь!

3

Блаженство райское! Хозяевам — бокалы!Оркестр уже гремит; в цветах и шелке залы,Стол яствами покрыт.А под ногами тьма, и нищета, и холод;На проституцию толкает женщин голод,И горько плачет Стыд.

Вы все, кому даны сокровища Фортуны,Льстецы, наемники, продажные трибуны,Епископы-лжецы,Ад страшной нищеты, под вашим Лувром скрытый,Болезни, голод, смерть — вот чем всегда вы сыты,Блаженств земных жрецы!

В Сен-Клу, где свеж жасмин, где много маргариток,Мне слышен разговор беспечных фавориток,Веселый смех гостей;И там, на пиршествах, где залит зал огнями,Мне кажется, что рвут красавицы зубамиЖивую плоть детей!

Что ж, смейтесь! Вы тоской предсмертной не объяты,О император, двор, принцессы и прелаты, —Что ж не смеяться вам?Пускай народ в слезах, в тисках нужды голодной, —Он должен славить вас средь ваших празднеств модныхИ пиршеств по ночам!

Раскройте сундуки — ведь вам карманов мало,Тролон, Сибур, Барош! Вам петь под звон бокала —Иного счастья нет!Забудьте про народ, голодный и несчастный,Над тем, кто там, внизу, справляйте свой ужасныйСияющий банкет!

4

Народ! Они тебя давили без пощады,Хоть и поставил ты пред ними баррикады,Вступил в кровавый бой.Беспечных их ландо уже сверкают спицы,И ты под тяжестью летящей колесницыВновь станешь мостовой.

Тирану — золото, тебе ж — ни крошки пищи;Ты словно жалкий пес, над кем лишь плетка свищет,Кого влекут во двор.Ему — шуршащий шелк, тебе — лишь рубищ клочья,Ему — и женщин блеск и дев невинных очи,Тебе — один позор!

5

Нет! Муза — это суд Истории. И кто-тоВозвысит голос свой и тьмы порвет тенета,О палачи-шуты!И кто-то отомстит за Францию в неволе.О, мать! Ведь есть слова, разящие до боли,Гром с горней высоты!

Отбросы дикарей, что выросли в пещере,Злодеи, изверги, безжалостные звери,Грызущие народ,Двуличные душой, жестокие сердцами,Твердят мне: «Ты — поэт. Пари под небесами!»Но в небе гром живет!

Джерси, январь 1853

X

ИМПЕРАТОР ЗАБАВЛЯЕТСЯ

Могила ссылки для мятежных,Для тех, кто ускользнул от пуль…Принц! Пей на пиршествах безбрежных,Лови в театрах женщин нежныхИ по лесам лови косуль.Вот Рим жжет ладан благовонный,Вот царь тебя зовет: «Мой брат». —Сегодня с Нотр-Дам звон льется похоронный,Но загремит — набат!

Героям доблестных сраженийИзгнанье иль Алжир грозит…Принц, лебедей полно в Компьене,Полны аллеи свежей тени,Полны плафоны Афродит;Вакханка томно, в неге сонной,Вплетает в косы виноград. —Сегодня с Нотр-Дам звон льется похоронный,Но загремит — набат!

Форт чинят каторжники старый,И цепи лижет им волна…Ату, ату! Гремят фанфары,Леса рожок пугает ярый,Березы серебрит луна,Псы — в воду, и олень смятенныйПлывет в бассейне наугад. —Сегодня с Нотр-Дам звон льется похоронный,Но загремит — набат!

Отец — на каторге в Кайенне,Сын — погибает, наг и сир…Волк выпить подает гиене,Фрак — митре; в громе поздравленийС бокалом чокнулся потир;Вблизи, в пещере потаеннойСатиров пьяных тлеет взгляд. —Сегодня с Нотр-Дам звон льется похоронный,Но загремит — набат!

Убитых тени по бульварамОкровавлённые снуют…Паштетами, шартрезом старымУставлен стол; дичь дышит паром;Красотки за героя пьют, —В улыбках — блеск души бездонной,И груди привлекают взгляд. —Сегодня с Нотр-Дам звон льется похоронный,Но загремит — набат!

Изгнанник, гибни в лихорадке;Смерть, отдых дай и уврачуй…Фарфор старинный в беспорядке;Звон рюмок; и на губках сладкийПорхает птичкой поцелуй;Взгляни — с улыбкой благосклонной —Тебе все дамы их дарят. —Сегодня с Нотр-Дам звон льется похоронный,Но загремит — набат!

Гвиана убивает все же,Как прежде: воздух раскален…Ложись на царственное ложе,Где спал Луи, где спали тожеНаполеон и Карл Бурбон.Веселый, сладко истомленный,Усни, пока хвалы гремят. —Сегодня с Нотр-Дам звон льется похоронный,Но загремит — набат!

О, скорбь! Бандит, скользнув из мрака,Зарю кинжалом в сердце бьет.Сегодня гнусный праздник брака;В ландо — невеста; лоском фракаСияет цезарь! Грянь, народ,Эпиталамой исступленной!Жених у Франции — пират! —Сегодня с Нотр-Дам звон льется похоронный,Но загремит — набат!

Джерси, декабрь 1853