Русская жена английского джентльмена - Лидия Николаевна Григорьева
Русская жена английского джентльмена читать книгу онлайн
Два романа в стихах Лидии Григорьевой уже известны любителям поэзии, но под одной обложкой они издаются впервые. Действие эпистолярной драмы в стихах «Русская жена английского джентльмена» происходит в начале двухтысячных. О подробностях сложнейшего процесса, который называют для простоты «эмиграцией» или «интеграцией», о перестройке души, менталитета – автор рассказывает в прозрачных стихотворных строчках. Уникальное произведение, эмоциональное содержание которого близко каждому, тончайшее кружево человеческих судеб.
Второй роман «Круг общения» был издан в середине восьмидесятых годов прошлого века большим тиражом. Он вызвал бурные дискуссии в печати, и был назван одним из обозревателей «Онегиным в юбке». В этом сравнении с классикой подразумевалась не только легкость и афористичность поэтического стиля Л. Григорьевой, но содержался намек на «энциклопедию советской жизни». Литературные критики отмечали также оригинальность и новаторскую смелость в создании ярких женских образов эпохи «развитого социализма». Но оба романа не «памятники литературы». Они могут быть интересны новым поколениям читателей и любителям больших поэтических полотен с яркими героями и необычными судьбами.
С таким отцом и матерью такою
ты права не имеешь быть плохою!
Поплачь, поплачь…
Проси у них прощения
за то, что разомкнула круг общения.
8.
Мне мысль пришла,
что было бы неплохо
акацию свести
с цветущим лохом —
такой дурманящий,
такой манящий запах!
…Ее судьба идет на мягких лапах.
Набор несчастий резко поредел.
Мы встретились с Ириной в ЦДЛ.
Но сквозь загар,
сквозь призму оживления
уже заметны признаки старения.
Штамп в паспорте, конечно,
мощный щит —
да жизнь ее давно по швам трещит.
Чуть выпила – уже свое долдонит:
влюбилась,
вся видна как на ладони.
Вот объявился:
смотрит сверху вниз
удачливый прозаик-романист.
Звучна его кавказская фамилия,
но говорит по-русски без усилия.
Он тут же попадает в поле зрения
и требует вниманья без зазрения.
Он полон чувств,
и помыслов фривольных,
и мыслей – продувных,
высоковольтных:
смотри не прикоснись душою голою!
Сейчас он пролетает над Анголою.
Сенсационный пишет репортаж.
Ему еще и сорока не дашь.
Вот-вот роман очередной создаст —
он черту душу за него продаст!
Но отчего тогда, ты мне скажи,
там действуют не люди – муляжи:
витийствуют, друг другу руки жмут,
«святыми» интересами живут.
Там общие слова, там правды нет!
Но «Правда» выпускает это в свет.
НЕМНОГИЕ ИЗ НАС ОТДАЛИ ДАР СВОЙ
НА БЛАГО НЕ СЕБЕ – А ГОСУДАРСТВУ…
Но не литературный, а живой,
живущий бурной жизнью половой,
его герой (и автор) – был не промах:
в Безбожном переулке жил в хоромах.
И сладко ел, и пил всегда от пуза —
на уровне секретарей Союза.
Во всем преуспевал. А в жизни личной…
Не будем здесь бряцать деньгой наличной:
в литературе круг общенья узок.
Не выдержала нервных перегрузок
моя Ирина. Ослабев от слез,
слегла надолго: мононуклеоз.
Вини себя,
а на судьбу не сетуй:
жизнь,
как магнитофонную кассету,
нельзя все время
взад-вперед вертеть!
Остановись!
Сумей перетерпеть,
когда произошла
в судьбе заминка.
Два розовых танцующих фламинго
в порыве вожделения чисты!
Откроешь книги легкие листы
или в природе сыщешь очищение —
пора тебе расширить круг общения!
9.
Акация моя,
когда увянешь…
Офелия моя,
меня помянешь
в своих молитвах…
…что ж, они расстались,
как говорится,
разошлись пути…
Акация,
не уставай цвести!
…что ни любовь —
то склочница да сводня…
Акация, не увядай сегодня!
Что ж, девочка, цветущая старуха,
и на тебя нашлась своя проруха?
И днем и ночью, не смыкая вежд,
учись, учись не возлагать надежд!
Что толку-то:
алкать все время допинг?
Не лучше ли купить садовый домик?
Там среди клумб и огородных гряд
обидчиков забудешь всех подряд.
Пора признаться с болью откровенной,
что надо жизнью жить обыкновенной:
член профсоюза или же ОСВОДа,
замужество чередовать с работой…
Все сладится, когда с тобой к тому ж
любимый, любящий и не случайный муж.
Для нервной неприкаянной Ирины
найти бы капитана субмарины.
Пусть за нее не будет брать он Трою,
но будет моложав, учтив и строен.
Пусть он не любит, как безумный Вертер,
но и не любит слов бросать на ветер.
Для пущего мещанского восторга
найти бы ей джентльмена из Внешторга,
чтоб ей возил валютное тряпье.
Но мне уже заране жаль ее:
ведь муж ее не из высоких сфер —
стосорокарублевый инженер,
тринадцатая плюс еще зарплата.
Не будем путать это с тем,
что свято!
Хотя из ежемесячных деньжат
не выкроишь на лайковый пиджак,
не будем тут прорехи выявлять,
ведь главное: любить – не потреблять!
Вот он идет: не в кожаном пальто,
но умный и почтительный зато.
Вот входит в коммунальное жилье.
Я счастлива и рада за нее.
Часть вторая
1.
Акация, душистый талисман,
твой аромат
меня введет в обман:
вновь околдует,
голову вскружит!
…Мне все в поэме взвесить надлежит…
Ночной порой прозрение находит:
в поэме ничего не происходит!
Я начинаю думать и гадать,
как тексту занимательность придать.
Быть может, надо мне добавить в строфы
французский соус автокатастрофы?
Пусть содрогнется сытая душа,
безвременною гибелью страша.
А может мне в сюжет ввести мотивы
расцветшего, как розан, детектива?
У нас в стране,
напомним между тем,
не так уж много детективных тем.
И мы – в быту —
вполне довольны этим.
Я не затем пишу сейчас, заметим,
чтобы дурное возбудить в душе.
…Опять скандал на нижнем этаже.
Вот хлопнули как выстрел двери лифта —
как видно, нам не избежать конфликта:
квартиры нижней мирный обитатель,
непризнанный поэт и мой читатель,
пошел, конечно, за вином в продмаг.
На Украине слово есть —“приймак”:
когда бесхозный, но родной мужик,
шел в дом к жене – на всем готовом жить.
Сейчас уж нет условностей сословных,
