Константин Бальмонт - Том 4. Стихотворения

Ознакомительный фрагмент

Капля

Я чую жизнь – как золотую россыпь,И осыпь самоцветов мне – мгновенья,Я тихо услаждаюсь тайным звоном,Живу, грущу, люблю и помню Вечность,О целом Солнце говорит мне капля,В ней радуга и синее в ней Море.

Всегда гудит и с плеском стонет Море,Поверх валов белеет влаги россыпь,Живет и светит каждая в нем капля,Бежит вкруг всей Земли тропой мгновенья,В нем утром – час мой, темной ночью – Вечность,И обо всем поет разгудным звоном.

И свадебным, и похоронным звономВхожу в неисчерпаемое Море,Вокруг меня – лазурной рамой – Вечность,В коей судьбе – камней редчайших россыпь,Живя, живу, и музыкой мгновеньяВ моей крови любая плещет капля.

Я помню, как упала с неба капля,Ударясь в крышу дома с легким звоном,Я был дитя, но, власть поняв мгновенья,Постиг, что в Небе мощное есть Море,Что дождь, и гром, и молния есть россыпь,Но в россыпях не истощится Вечность.

С тех пор меня не покидает Вечность,За каплей крови в стих нисходит капля,Всех красок мира знал я в мире россыпь,На всех морях мечту баюкал звоном,И никогда мне не изменит Море,Ведя меня в мирах стезей мгновенья.

Вы, крылья райской птицы, вы, мгновенья,До смерти пойте мне, как дышет Вечность,Приливом и отливом живо Море,Я капля в нем, но как богата капля,За молнией я падаю со звоном,И вкруг меня цветов несчетна россыпь.

Живая россыпь краткаго мгновенья,Певучим звоном нам вещает Вечность,И капля я, но путь всех капель – в Море.

Виолончель и скрипка

Яну Кроллю

Медовый цвет. Осенняя дубрава.В последний раз жива собой заряЛиствы, в чьем взблеске царственная слава,Багряно-желтый праздник сентября.Медвяный хмель и грусть в медовом хмеле,Воспоминанья – к нити златонить,Тягучий гул и гуд виолончелиНе хочет-хочет лето схоронить.И, прежде чем, хрустя, придут морозы,Преображая даль пути в сугроб,Листва – нарциссы желтые и розы,Из золота изваян мигом гроб.Верхом, вдвоем, на двух конях буланых,Мы проезжали пустошью лесной,И сердце было все в расцветах рдяных,Но молча дух мой пел, что ты со мной.В лазури журавли тянулись клином,Безбрежный блеск – в себе был смысл и цель,И с медленностью, свойственной былинам,Лесная пела нам виолончель.

Виолончель – влюбленная Славянка,В ней медленно развитие страстей,Она не поцелует спозаранка,Неспешен ход ея к черте огней.  А скрипка – юная Испанка,  А скрипка – молния и пьянка,  И каждый миг – зарница в ней.Виолончель – глубокий путь потока,Пробившаго дремавшую скалу,Вершинный говор-гул ствола к стволу.  А скрипка – птица, одинокоПоющая сквозь месячную мглу,И скрипка ластится, как светы к водоему,Стрелой тончайшею свою пронзает цель.  Но полнопевную истому  Мне только даст виолончель.

Скрипка – всклики, всплески, пламя,Горло птицы, гуд жука,В чаще леса: ночью, в яме,Пересветы светляка.  В мшистой ямине, в ложбине,  Ключ, разбрызгавший свой ток,  С сердцевиной златосиней,  Сказкой дышащий цветок.Полным ходом пляшет танец,Поцелуй к струне в смычке,Сразу вспыхнувший румянецНа застенчивой щеке.  Кто-то вспомнил что-то где-то,  Самого себя ища,  В ярком выступе просвета  Бьется лист о лист плюща.Камня луннаго окраска –В глубь себя вошедших – слов,Паутинная завязкаНеразвязанных узлов.

Казался мне странным смычок над струной,Как будто бы кто-то, склонясь надо мной,Ласкал меня нежно, но лаской бия,Чтоб в страсти душа обнажилась моя,И вскриком душа, не стыдясь, возвещала: –«Люби меня! Мучь меня! Мало мне! Мало!»Казалась мне странной струна под смычком,Себя узнавал в захмелевшем другом,В том пальце, дрожавшем вдоль зыбкой струны,В аккорде, пропевшем глубокие сны: –Захват – для отдачи и в сладостном плачеСвершенье – издревле нам данной задачи.

В Карпатах

  В горах я видел водопад,Там в Татрах, в лоне бурь, в Подгале,  Звучаний бешеных в нем лад,Вверху – гранитныя скрижали.  И кличет там орел к орлу,Над пряжей влаги разъяренной,  Что, кто восходит на скалу,Нисходит в дол – преображенный.  И в рокоте гремучих вод,Где вскип со вскипом в вечной сшибке,  Как будто птица мглы поет,И в тонком вспеве струны скрипки.  И как у скрипки есть аккорд,Когда все струны, все четыре,  Вспояют вспев, что гулок, горд,Ведут полет мечты все шире, –  И вдруг сменяются однимУклоном вкось, – разрыв в узорах,  Пронзенный вопль, и звук – как дым,Как зов теней, как дальний шорох, –  Так многогулкая вода,Достигши ярости забвенной,  Вдруг станет смутной, как слюда,И сединою брызжет пенной.  Не есть ли в этом полный кругПробегов ищущаго духа  До семицветных тихих дуг,Где гром слепой не ропщет глухо?  И не о том ли вещий сказ,Что клекотом орлы седые  Роняют, озаряя нас,В горах, где каменныя выи?  И потому в разгуле вод,Где вскип со вскипом в вечной сшибке,  Глубинный голос гор поет,И верный голос мудрой скрипки.

Судьба

Судьба мне даровала в детствеСчастливых ясных десять лет,И долю в солнечном наследстве,Внушив: «Гори!», – и свет пропет.

Судьба мне повелела, юным,Влюбляться, мыслить и грустить.«Звени!» шепнула, – и по струнамМечу я звуковую нить.

Судьба, старинной брызнув сагой,Взманила в тающий предел,И птицей, ветром и бродягой,Весь мир земной я облетел.

Судьба мне развернула страны,Но в каждой слышал я: «Спеши!»С душою миг познав медвяный,Еще другой ищу души.

Судьба мне показала горыИ в океанах острова.Но в зорях тают все узоры,И только жажда зорь жива.

Судьба дала мне, в бурях страсти,Вскричать, шепнуть, пропеть: «Люблю!»Но я, на зыби сопричастий,Брал ветер кормчим к кораблю.

Судьба, сквозь ряд десятилетий,Огонь струит мне златоал.Но я, узнав, как мудры дети,Ребенком быть не перестал.

Судьба дает мне ведать пытки,На бездорожьи нищету.Но в песне – золотые слитки,И мой подсолнечник – в цвету.

Жаждою далей

«Жаждою далей и ширей…»

Жаждою далей и ширей,Жаждою новых наитий,Нам открываются в миреСветлыя, тонкия нити.  В звонкой Севилье. Я солнцем одет.  Смуглые лики, но яркий в них свет.  В пляске – завязка для нежных побед.  К пляске зовет перехруст кастаньет.В сердце, в просторах багряных,Плещет горячая птица,Кличет о сказочных странах,Чует желанный лица.  Вечно ли зелень родимых долин?  Все ли мне узкий отрезанный клин?  Где-то о звездах поет бедуин.  В мире один – сам себе господин.Стены, подвалы и крыши,Изгородь – мыслям препона,Мы – не запечныя мыши,Нет нам такого закона.  Наша порода – два сильных крыла.  Странствие – юность, а юность светла.  Если же юность за горы ушла,  Радость полета всегда весела.В ветре лететь альбатросом,Рыбою плыть в Океане,Серной бродить по откосам,К срыву, за срывы, за грани.  Солнце горячим проходит путем.  Веруя в Солнце, за Солнцем идем.  Море певучий поит кругоем.  С Морем и с ветром мы волю поем.Гондола, струг и каноа,В чем бы ни плыть, уплывая.Сказку сложить – на Самоа,Песню – на высях Алтая.  Если горенье, – гореть я хочу.  Если боренье, – с мечом я к мечу.  Буря ли кличет, – разметанность мчу.  Гром ли, – откликнусь, – грохочет он, – чу!

Клад