Татьяна Шкодина - Голоса надежды

В общем, писем я не показывала, складывала их на дно ящика в столе, среди газет, и все. Всего пришло шесть писем.

Почему я их не выбросила, не знаю.

Просто так. Иногда доставала их из ящика и читала. Кое‑что интересное было.

В общем, сама не знаю, почему не выбросила. Только не для того, чтоб мужа в них харей ткнуть. Во что ткнуть — у меня всегда найдется, а письма… Просто так.

Тот день вообще был какой‑то странный. Утром со мной поздоровался незнакомый парень, еще и улыбнулся при этом. Потом я нашел на тротуаре десять тысяч (бумажку), потом хлынул дождь, я вымок, и тут же дождь прекратился.

Подошел к киоску купить сигарет, и вдруг за спиной еще раз:

«Здравствуйте».

«Здравствуйте…» «Как поживаете…» «Какими судьбами у нас…»

И вдруг (снова вдруг, в этот день все было вдруг):

— Как вам мои письма?

— Какие письма? Я ничего не получал.

Снова отсутствующий взгляд, вроде задумалась.

— Я написала вам несколько писем. Так, ничего серьезного, но странно… Странно, что вы не получили. А ваш адрес… — она произнесла адрес.

— Да, но… Но я ничего не получал.

Она посмотрела на небо.

— Опять будет дождь.

Я тоже посмотрел.

— Возможно. Я не понял с письмами.

Она поднимается на носки, тянется ко мне, на меня обрушивается смесь воздуха, запаха дождя и духов с привкусом горечи, целует меня в щеку, едва коснувшись губами:

— Всего доброго.

Она поворачивается и уходит.

А я стою, как дурак, у киоска, смотрю ей ошарашенно вслед, и прохожие натыкаются на меня и толкают плечами.

«Всего доброго…».

Июнь 1996 года

г. Краснодар.

Валентина АРТЮХИНА 

* * *

В магазине игрушек —Среди плюшевых мишек и погремушек —Она покупала мужчин.На то была сотня причин.Она приходила сюда каждый вечер,Она усмехалась: праздник не вечен,Она выбирала тщательно, долго,И старомодное чувство долгаНе покидало лицо в морщинах —Она знала толк в настоящих мужчинах.

Она приносила мужчин домой,Садила их в кресла, кофе варила,С гранью кокетства им говорила,Что любит кофе и апельсины.Из кресел ей улыбались мужчины.А потом, сладко зевнув,На бочок повернув,Пела им колыбельную песню.Тихо–мирно мужчины спали.И в порыве странной печалиОна подходила к окну.Она любила смотреть на танец дождя,И мокрые капли стирали ей слезы.В голове рождались угрозыИ медленно шли ко дну.

А утром она поднимала мужчин с кровати,Им объясняла логичность понятий,Потом целовала в холодные губы,Стараясь казаться несколько грубойИ бросала их в печку. Мужчины горели.Поначалу огонь тлел еле–еле,Но потом разгорался — сгорали мужчины.И довольно кривились на лбу морщины.Она собирала пепел,Пускала на ветер.Затем мыла руки и шла на работу.Должно быть, мужчины — лекарство от скуки,Способ излишней заботы.

Но вечером, нанеся яркий грим,Она снова придет в магазинДетских игрушек —Плюшевых мишек и погремушек.На то будет сотня причин.Она придет выбирать мужчин…

* * *

И город в ночной тишинеБыл мирно уснувшим зверем.Тогда показалось мне,Что в доме не заперты двери.

Что, не постучась, вошелГерой из забытой сказки.Присел за письменный стол.Лицо свое скрыл под маской.

И стало вдруг странно на миг —Пыталась я вспомнить имя.А в памяти шелест книгИ взгляд — безоблачно синий.

Рукой теребила прядьВолос непокорно–рыжих.И жизнь повернулась вспять,И прошлое стало ближе.

Я имя шепнула в ночь.Ошиблась. Скрипнули двери.Гордо уходит прочьГерой. Кто мне сможет помочьСмириться с чувством потери?..

* * *

Осень столь ветрена и непокорна.Чуть неуклюжа и старомодна.Я ей — сестра, и в владеньях просторныхОсени буду навеки свободной

От обещаний, что, может быть, завтра,От обязательств и старых, ошибок.Звездного неба расчерчена карта,Дерзким созвездьям в подарок улыбок

Я не оставлю… И в дымчатой пылиУйти по тропинке, ведущей к рассвету.Осень — сестра моя! — помнишь, не мы лиС тобой причастились безумному ветру…

И в завтрашних буднях, и в прошлом похмельеМы не расстаемся, Осень, мы — сестры! —Вместе нам горечь испить и веселье,Вместе состариться, вместе поблекнуть…

Осень — доверчивым листьям кружиться,Падать под ноги и гибнуть, но все жеВерить, что, может быть, не поленитсяИх подобрать одинокий прохожий…

* * *

Сорвется — главное! — кубарем вниз —В бездну прошедшего.Жизнь моя, ты — непутевый каприз,Песнь сумасшедшего.

Но то, что сорвалось — вернется вновьПамятью — гордой и страждущей!Те, кто ушел — обрели любовь —Мою, жаждущую!

Зато привычка — всегда смотреть вслед,В тень прошедшего лика.Не оттого ли осталась во тьмеВоскресшая Эвридика?..

* * *

Мне не уснуть… Отчаянная ночьС бессонницей кружится в хороводе.И плачут заезды. Мне ли не помочьИм выбрать путь к изысканной свободе?

Друзья, неловко потоптавшись у дверей,Отправятся привычною дорогойВ уют домашних стен, где слово «верь»Отнюдь не означает веру в Бога…

Седьмая пядь во лбу — всего лишь миф.Мне не уснуть… А в снах приходит мудрость.Вперед толкает камень свой Сизиф,А за окном уже чуть брезжит утро…

* * *

У моря — погоды… На тонком канате,Качаясь, запляшет безумный лунатик.Легко засмеется, рукою помашет.Подвинься… я тоже… мы вместе запляшем.

У моря — погоды… А буря — в стакане —Клокочет и вновь сновидением манит.Но нет, я сегодня с безумьем венчаюсь,А также с твоим постоянством прощаюсь.

Себя отдаю на распятие ветру,И с губ не сорвется: любимый мой, где ты?..В губы улыбку вложу — я бесстрашна,И ночь никогда не станет вчерашней.

Ночь — это круг, пусть же день не настанет,Пусть вечность бушует, как буря в стакане.У моря — погоды… На тонком канатеЯ лихо танцую — безумный лунатик…

* * *

Мы выбираем тех, кто выбрал нас.Глаза завязаны, и голова кружится,Рука — наощупь — на руку ложится.Как хорошо, твоих не видеть глаз.

Ну, а потом — за чинною беседой —Зевать в сторонку и устало ждать,Когда наступит час ложиться спать,И ты уйдешь, уверенный в победе.

А ночью мысли — призрачно–легки,Душа с безумьем вальс танцует плавный,И кажется столь дерзкой и забавной.…Рука хранит тепло твоей руки…

И выбор остается за спиной,И слово «да» звучит так своевольно,Даря обман, зовущийся любовью.Я выбрала — орешек был пустой…

* * *

Скажи мне: стрекоза, и я расправлю крылья.Нас разделит тоска стеклянною стеной.Но я вспорхну в свой мир без всякого усилья.Ты потеряешь власть, власть надо мной.

Скажи мне, муравей, что ветреность предвзята.Прозрачное крыло, волшебные глаза.Безветрие претит, я не страшусь расплаты,Я не вернусь к тебе, к тебе назад.

Останешься внизу, ты — труженик–прагматик,Свобода — мой покой, свобода до конца.А твой удел — вы! — лишь бормотать мне: хватит,Лишь заклинать: вернись, вернись — но я лица

Коснусь тебе крылом и растворюсь в пространствеПрощай, мой муравей! Там — впереди — дожди,Там осень — мой порог, предел непостоянства,Я стала стрекозой — не жди меня, не жди…

* * *