Иаков Стюарт - Из шотландской поэзии XVI-XIX вв. (антология)

Дуан второй

Я устремлял смятенный взорНа Музу, дочь Небес, в упор;И думал: мне с давнишних порОна — родня;Добрей заботливых сестер,Мудрей меня…

— О вдохновенный мной поэт,Отринь бессмысленный обет!Ты маешься немало лет,Но ты не стар!Награду, коих выше нет,Получишь в дар.

Великий Гений сей страны{10},Которому подчиненыБлагие духи вышины —Им несть числа, —Знаток искусства, и войны,И ремесла.

Шотландский опекая люд,Иные духи рать ведут,Иные поощряют труд;А от иныхК певцу, родившемуся тут,Нисходит стих.

Под градом ядер и гранатОни сердца воспламенят.И патриот, войдя в сенат,Внимает им,И честной речи тяжкий млат —Неотразим.

Дабы поэт или мудрецВ потомстве обрели венец,Глаголет дух: найди, певец,Вернейший звук!Иль шепчет: выправь сей столбец,О жрец наук.

И Фуллартон писал в пылу,И Демпстер злу слагал хулу,И Битти пел богам хвалу,Как менестрель,Пуская в скептиков стрелу,Что била в цель.

Скромнейшим духам отведенМеньшой разряд людских племен —Поэт-крестьянин, плотогон,Столяр, пастух;Кому не помогает он —Хранящий дух?

Он тяжкий колос желтых нивСпасает, бурю отвратив;Он учит, как провесть полив;И от вреда —Коль пастырь добр и не ленив —Хранит стада.

Влюбленным даст он без помехВкусить восторгов и утех;Поправит пахарю огрехНа борозде;И позаботится, чтоб смехЗвучал везде.

И если дух окрестных селМеж прочих малышей нашелТого, кто певческий глаголОбрящет впредь,Дух бережет его от золИ учит петь.

Я — Койла: фея, коей здесь{11}Дано лелеять град и весь,Где Кэмпбеллы сбивали спесьС южан-громил;Избранник давний мой! ДоднесьТы Музе мил.

Я встарь видала много раз,Как ты, уставши от проказ,Слагал ряды нестройных фразПод струнный звон,Услышав песню иль рассказБылых времен.

Ты на морской стремился брег —Увидеть волн ревущих бег;И ты любил мороз и снег,Когда очагЖеланней многих вешних негИ летних благ.

В лугах, с их майских покрывал,Ты попусту цветов не рвал;Ты слышал радостный хоралВ любом лесу;Как ты впивал, когда был мал,Весны красу!

Когда серпы срезали рожь,По вечерам кипел кутеж;А ты, не враг веселью, все жНаединеБродил, покинув молодежь,Внимая мне.

Когда любовь, и с ней — тоскуНа юном ты узнал веку,Давалась трудно языкуПризнаний речь;И я учила, как в строкуЕе облечь.

Тебя порой безумный пыл{12}В трясины страсти заводил;Лучам обманчивых светилТы шел вослед;Но светом этим все же былНебесный свет!

А я учила, как вернейВоспеть любовь простых парней;Ты славен стал в пределах всейМоей страны;И многие из лучших в нейС тобой дружны.

Я не учу — и ты б не смогВоспеть, как Томсон, лес и лог;Возжечь, как Шенстон, огнь тревог{13}В груди людской;Излить, как Грей, чей светел слог,В сердца покой.

Но подле несравненных розЦветет и скромный медонос;И пусть вознес лесной колоссВетвей шатер —Вблизи боярышник возрос,И тешит взор.

Не сетуй же, и слез не лей;И в меру сил — твори смелей;И верь: ни милость королей,Ни блеск наградНе могут песне дать твоейЖеланный лад.

И вот речей моих итог:Пребудь возвышен, прям и строг;И верь: коль скоро ты сберегВ душе огонь,То над тобой хранящий БогПростер ладонь.

Носи, поэт! — она рекла{14},И подарила мне с челаВенец невянущий — светла,Добра, проста;И прочь умчалась — как стрела,Иль как мечта.

Жалоба, навеянная злополучной участью некоего влюбленного друга

Луна! Ты светишь с высоты,И мир почиет без забот;Но зришь ли бедолагу ты,Что вдаль бредет, и слезы льет?Я стражду ночи напролет,Мой скорбный нескончаем стон:Утрата — наихудший гнет…Любовь и жизнь — всего лишь сон.

Ты ледяные льешь лучиНа дальний холм и ближний луг;Твой серп колеблется в ночиНа зеркалах речных излук…Уйми, о сердце, горький стук!О Память, совладай с тоской!О, где скончанье лютых мук?Ужель навек ушел покой?

— Не об измысленной беде льПритворно плачется пиит?— Нет, не аркадская свирельО мнимых муках говорит!Обет, исторгнутый навзрыд,Взаимный пламень… Видит Бог,Таков — презрен и позабыт —Любви взаимной был залог!

Как мы впервые обнялись!Объятий не было нежней.Как я душой стремился ввысь —Во славу ей, одной лишь ей!И вдруг… О сжалься, иль добей!Ушла — как лед по водам рек!Ужели стон презрела сей?Ужель навек ушла, навек?

Ужели сердцем столь черна,Чужда и чести, и стыда,Что молвив: буду век верна,Меня отвергла навсегда?Увы! Коль горе, иль бедаЗаступят ей житейский путь,Несчастий грянет череда —Кто их умерит хоть чуть-чуть?

Я мыслил: время, погоди,Сложи проворные крыла!И всякий миг в моей грудиЛюбовь заветная цвела.Ты выжгла грудь мою дотла,И там — безжизненный простор,И там — убийственная мглаС тех самых пор, злосчастных пор!

Рассвет вещает всякий раз:Мученья новые близки.И вновь ползет за часом часТягучей, медленной тоски.И вновь страдать не по-людски,Сражаться с памятью, докольНе сядет солнце — но в вискиСтучит и ночью та же боль!

Утихни, скорбь! Любовь, молчи!В постель ввергаюсь, точно в ад,И не смыкаю глаз в ночи,Когда не спит лишь конокрад.А коль усну — сто раз подрядРазлука наша снится мне;И дню томительному рад,Проведши ночь в подобном сне.

Луна! Ясна и высока,Ты озаряешь окоем;Сияла так же ты, покаБродили с нею мы вдвоем.В луче серебряном твоемСтруили свет ее зрачки…Былое поросло быльем,И эти ночи далеки!

Забыть восторги тех минут,Забыть, коль скоро не вернешь,Забыть! Но память тут как тут —И снова жар, и снова дрожь!Безрадостный, бессчастный — все жВлачу бессмысленные дни.О, женщины бесчестной ложь,О, безысходность западни!

Третье послание Дж. Лапрейку

О Джонни, будь без перерываЗдоров и счастлив — речь не лжива;Теперь, когда поспела нива —Усердно жни,И пей с устатку вдоволь пиваВо всяки дни.

Да не осмелится БорейСнести снопы с твоих полей,Метнуть на вереск и пырей!Спеши на ток,И все до зернышка скорейСсыпай в мешок.

О том же и моя забота —Но ливнем прервана работа,А мне писать пришла охотаУже давно.Авось, дождется обмолотаМое зерно!

Я задолжал тебе, когда тыВ письме без подписи, без датыТвердил: попы не виноваты,Умерь-ка пыл —И адской ругани ушатыНа друга лил.

Да пусть с амвона мелют гиль —Давай споем о дружбе! ИльТы ждешь — когда, взметая пыль,Примчит Камена?Виноторговка да бутыль —Вот ей замена.

Я друг тебе, и друг до гроба.А не мила моя особа —Давай, дружище, клюкнем обаЛицом к лицу:Минутная минует злоба,Придет к концу.

Когда окончится страда,Когда в хлева уйдут стада,Когда высокая скирдаУкрасит двор,Я загляну к тебе тогда —Залить раздор.

Любезные Каменам зельяВ разгаре сладкого похмельяОпять подарят нам весельяБылых годин…Не тридцать нам, как мнил досель я —Двадцать один!

Но снова солнце — в облаках,И вихри подымают прах.Колосья, что стоят в снопах,Бегу спасти я!Подписываюсь впопыхах:Твой Роб-Вития.

Послание к г-ну Мак-Адаму, владетелю поместья Крэйген-Гиллан, в ответ на любезное письмо, адресованное мне в начале поэтического моего пути