Русские песни и романсы - Гусев Виктор Евгеньевич

Неизвестный автор

(Переработка стихотворения Г. Д. Зубарева)

* * * Раскинулось море широко, И волны бушуют вдали. Товарищ, мы едём далеко, Подальше от нашей земли. Не слышно на палубе песен, И Красное море волною шумит, А берег суровый и тесен, — Как вспомнишь, так сердце болит. На баке уж восемь пробило — Товарища надо сменить. По трапу едва он спустился, Механик кричит: «Шевелись!» «Товарищ, я вахты не в силах стоять, Сказал кочегар кочегару, — Огни в моих топках совсем прогорят; В котлах не сдержать мне уж пару. Пойди заяви, что я заболел И вахту, не кончив, бросаю. Весь потом истёк, от жары изнемог, Работать нет сил — умираю». Товарищ ушёл… Лопатку схватил, Собравши последние силы, Дверь топки привычным толчком отворил, И пламя его озарило: Лицо его, плечи, открытую грудь И пот, с них струившийся градом, — О, если бы мог кто туда заглянуть, Назвал кочегарку бы адом! Котлы паровые зловеще шумят, От силы паров содрогаясь, Как тысячи змей пары же шипят, Из труб кое-где пробиваясь. А он, извиваясь пред жарким огнём, Лопатой бросал ловко уголь; Внизу было мрачно: луч солнца и днём Не может проникнуть в тот угол. Нет ветра сегодня, нет мочи стоять. Согрелась вода, душно, жарко, — Термометр поднялся на сорок пять. Без воздуха вся кочегарка. Окончив кидать, он напился воды — Воды опресненной, не чистой, С лица его падал пот, сажи следы. Услышал он речь машиниста: «Ты, вахты не кончив, не смеешь бросать, Механик тобой недоволен. Ты к доктору должен пойти и сказать, — Лекарство он даст, если болен». За поручни слабо хватаясь рукой, По трапу наверх он взбирался; Идти за лекарством в приёмный покой Не мог — от жары задыхался. На палубу вышел, — сознанья уж нет. В глазах его все помутилось, Увидел на миг ослепительный свет, Упал… Сердце больше не билось… К нему подбежали с холодной водой, Стараясь привесть его в чувство, Но доктор сказал, покачав головой: «Бессильно здесь наше искусство…» Всю ночь в лазарете покойник лежал, В костюме матроса одетый; В руках на груди крест из воску лежал; Воск таял, жарою согретый. Проститься с товарищем утром пришли Матросы, друзья кочегара. Последний подарок ему поднесли — Колосник обгорелый и ржавый. К ногам привязали ему колосник, В простыню его труп обернули; Пришёл пароходный священник-старик, И слёзы у многих сверкнули. Был чист, неподвижен в тот миг океан, Как зеркало воды блестели; Явилось начальство, пришёл капитан, И «вечную память» пропели. Доску приподняли дрожащей рукой, И в саване тело скользнуло, В пучине глубокой, безвестной морской Навеки, плеснув, утонуло. Напрасно старушка ждёт сына домой; Ей скажут, она зарыдает… А волны бегут от винта за кормой, И след их вдали пропадает. (1900-е годы), (1917)

ПЕСНИ ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ

Н. А. Огарёв

Арестант

Ночь темна. Лови минуты! Но стена тюрьмы крепка, У ворот её замкнуты Два тяжёлые замка. Чуть дрожит вдоль коридора Огонёк сторожевой, И звенит о шпору шпорой, Жить скучая, часовой. «Часовой!» — «Что, барин, надо?» — «Притворись, что ты заснул: Мимо б я, да за ограду Тенью быстрою мелькнул! Край родной повидеть нужно Да жену поцеловать, И пойду под шелест дружный В лес зелёный умирать!..» — «Рад помочь! Куда ни шло бы! — Божья тварь, чай, тож и я, — Пуля, барин, ничего бы, Да боюся батожья! Поседел под шум военный… А сквозь полк как проведут — Только ком окровавленный На тележке увезут!» Шёпот смолк… Всё тихо снова… Где-то бог подаст приют? То ль схоронят здесь живого? То ль на каторгу ушлют? Будет вечно цепь надета, Да начальство станет бить… Ни ножа! ни пистолета!.. И конца нет, сколько жить!.. Между 24 февраля и 20 марта 1850

(Из поэмы «Забытые»)

Из-за матушки из-за Волги, Со широкого раздолья Поднялась толпой-народом Сила русская сплошная. Поднялась спокойным строем Да как кликнет громким кличем: «Добры молодцы, сбирайтесь — С Бела моря ледяного, Со степного Черноморья, По родной великой Руси, По Украине по казацкой! Отстоим мы нашу землю, Отстоим мы нашу волю! Чтоб земля нам да осталась, Воля вольная сложилась, Барской злобы не пугалась, Властью царской не томилась!..» Первая половина 1862