Причал - Шпаликов Геннадий Федорович

Интересно, все интересно, — говорит Катя.

Обыкновенно. А что ты меня обнимаешь?

А почему мне тебя не обнимать?

Я не шкипер. А ну, повернись и закрой глаза.

Зачем?

Поворачивайся.

Катя закрывает глава и поворачивается, Павлик дос­тает из кармана чешские стеклянные бусы и застегивает их на Катиной шее. Не открывая глаз, Катя поправляет бусы на груди, улыбается и, повернувшись, целует Пав­лика в подбородок — выше она не достает. Павлик очень смущен.

Посмотри! — окликает Катя шкипера.

Импортные? — спрашивает тот у Павлика.

Не знаю. Купил, и все.

Где ты купил? — спрашивает Катя.

В Ярославле, у одного матроса. Он их с горя про­дал: ему невеста изменила. Он ее убить хотел, а потом передумал.

Шкипер незаметно дергает Павлика за рукав куртки.

А потом еще раз передумал и все-таки убил, — закончил Павлик. — Нравятся бусы?

Очень.

Сними-ка, — приказывает шкипер.

Зачем?

Сними.

Катя снимает бусы, протягивает их шкиперу, и шки­пер спокойно выбрасывает бусы за борт.

Думаешь, это красиво? — говорит Катя. — Мо­жет, ты еще деньги начнешь жечь, как в кинофильме «Идиот»?

Мне не нравятся эти стеклышки, — спокойно от­вечает шкипер.

Катя смотрит на руки шкипера в белых перчатках, обходит его кругом:

— Если бы мы сейчас договорились выбросить за борт все, что нам не нравится, я бы выбросила тебя целиком, начиная от белой фуражки.

Она поворачивается, идет на нос баржи, садится на канатный ящик. Шкипер благодарно пожимает руку Павлика (смысл ЭТОГО непонятного жеста раскроется в следу­ющем эпизоде).

А пока баржа подплывает к Крымскому мосту, его высокие фермы обозначены лампочками, на мосту сто­ят люди, смотрят вниз. Баржа входит в тень под мостом.

5

Баржа стоит у Малого Каменного моста рядом с ки­нотеатром «Ударник». Через мост проходит прозрачный, светящийся троллейбус, над крышей дома горит большая синяя рыба, двигаются буквы. Буквы складываются В сло­ва, слова — в рекламные лозунги о селедке, будильни­ках, выгодах социального страхования и пользе трехпро­центного займа, и о том, что каждый гражданин, уходя из помещения, обязан выключать электроприборы. Все это произносится вслух голосом Кати, без всякого выра­жения и необходимых пауз.

Катя стоит у борта баржи, на голове у нее косынка, лицо — невеселое. Она произносит последнюю рекламу, машет рукой, отворачивается, идет вдоль борта. На бар­же остались только лошади в трюме и несколько жен­щин, которые за ними ухаживают.

По набережной идет Павлик. Катя издали замечает его, обрадовано машет рукой. Павлик спускается по сход­ням на баржу. Катя:

Почему так рано? Мы же утром уходим.

Надоело одному шататься.

Пошли бы вместе.

Зачем?

Они идут вдоль борта к корме — впереди Павлик, за ним Катя.

Как зачем? Я же никогда не была в Москве!

Москва как Москва. Третьяковская галерея, ма­газин «Детский мир», ресторан «Поплавок». Который год сюда плаваем. А где шкипер?

Ушел.

Тебя не взял?

Не взял. А почему ты его тогда не стукнул?

Нельзя бить начальника на службе.

А на берегу можно?

Такого ударишь. Он лошадь поднимает. Павлик спускается по узкой лестнице. Катя ждет его.

Он возвращается со свернутой постелью. Катя:

А ты разве не поднимешь лошадь?

Слушай, что ты ко мне пристала? Что ты от меня хочешь? Чтобы я пошел поднимать лошадь?

А ты поднимешь?

Павлик молча кладет постель на палубу, идет к трю­му, спускается в него. Катя следует за ним. Павлик под­ходит к ближайшей лошади, подлезает под нее и, обхва­тив ее ноги, приподнимает. Он держит лошадь несколько секунд, осторожно опускает, молча выходит на палубу, разворачивает постель, раздевается, ложится, накрывшись одеялом. Катя садится рядом, смотрит на дома вдоль ка­нала. В домах начинают гаснуть окна. Гаснут фонари набережной. Павлик лежит, отвернувшись от Кати. Катя осторожно трогает его рукой:

Павлик, а он меня любит?

Кто?

Шкипер.

Я у него не спрашивал.

А куда он ушел?

Откуда я знаю? Есть много разных мест.

Павлик, а это очень страшные места?

Павлик смотрит на расстроенное Катино лицо, встает:

Пойдем.

Павлик ведет Катю к домику шкипера, зажигает там свет, выдвигает ящик старого письменного стола. В ящи­ке — коробка, наполненная чешскими украшениями из стекла.

Павлик:

Понятно?

Нет.

Это его украшения для тебя.

Ты украл у шкипера бусы?

Все бы так крали. Шкипер дает мне это прокля­тое украшение, а я как бы дарю его тебе, а ему оно как бы не нравится, и он кидает его за борт. Мистификация.

Что такое мистификация?

А то, что он тебя любит под видом мести.

6

Шкипер идет арбатским переулком мимо старых дво­риков, одноэтажных домов с колоннами и мемориальны­ми досками, мимо заборов, обклеенных афишами .В руке у шкипера шляпная коробка.

Шкипер входит во двор. Слева и справа поднимают­ся современные дома, а впереди, за деревьями, стоит ста­рый пустой дом, который подлежит сносу. Сегодня жиль­цы переезжают из него. Они расположились во дворе с кроватями, зеркалами и прочей мебелью. Дом отключен от электрической сети, у него темные окна. Во дворе стоит чья-то «Волга» с зажженными фарами, чтобы всем было видно, кто где находится. Подъезжают грузовики, на них втаскивают мебель.

Во дворе шумно, на балконах соседних домов стоят люди, смотрят вниз. Шкипер спрашивает пробегающую Девочку:

Что это такое?

Наш дом сносят.

Зачем?

Чтобы скверик устроить.

Девочка бежит дальше, а шкипер идет сквозь толпу. Он будет спрашивать у разных людей, где найти Анну, и ему будут отвечать так:

Не знаю, — скажет старый человек, сидящий в соломенном кресле у черного рояля, на котором парень неумело подбирает «Тишину».

Не знаем, — скажут разными голосами девять одинаково одетых ребятишек на длинной скамейке.

Не знаем, — скажут их родители, стоящие за ними.

А девушка и парень ему ничего не ответят. Они бу­дут танцевать среди узлов под радиолу, которая бескоры­стно выставлена в окне четвертого этажа соседнего дома.

Кого? — переспросит старуха, сидящая в окруже­нии пяти кошек и с кошкой на коленях у огромного ко­мода с резными фигурами.

Привет, — скажет парень в кедах, который будет медленно кататься на велосипеде между кроватями, зер­калами, и потом он добавит:

Анна еще в доме.

7

Шкипер заходит в темный подъезд, поднимается по лестнице мимо раскрытых настежь дверей.

На втором этаже человек свинчивает с двери медную табличку. Рядом стоит женщина и зажигает спички. Одна догорит, зажжет другую, а он все свинчивает. Навстречу шкиперу спускается человек с двумя манекенами под мышкой. Шкипер пропускает его и поднимается дальше.

Он заходит в большую квартиру, открывает дверь налево.

Темная комната. На подоконнике — манекен без головы. Он хорошо виден на светлом фоне окна. Посре­ди пустой комнаты на табуретке сидит Анна, молодая женщина в свободном платье, — она беременна. Из окна доносятся голоса людей, музыка, шум машин.

Забери манекен, и пошли, — говорит Анна, не поворачивая головы.

Привет, Анна.

Ты?

Я.

Шкипер подходит к Анне, она встает. У нее милое, немного опухшее лицо, волосы собраны В пучок. Шкипер внимательно осматривает Анну:- С прибавлением семейства?

Спасибо.

Шкипер подходит к окну, берет манекен, возвраща­ется в центр комнаты, где продолжает стоять Анна:

Ну?

Что?

Год не виделись. Может, поцелуешь?

Нет.

Как хочешь. Они молчат.

Вот, переезжаем, — говорит Анна.

Куда?

На Ново-Подмосковную.

Жалко?