Тюрьма человека. Стены - Мария Виргинская

Я твой дом вижу, как наяву! Как будто это мой дом! И море! Такое синее!

ЕРОФЕЙ: А что еще бывает синим?

ЭСПЕРАНСА: Васильки!

ЭСТРЕЛЬЯ: (смотрит в упор на Ерофея) Глаза.

ЕРОФЕЙ: Еще!

ЭСТРЕЛЬЯ: Еще — небо!

ЭСПЕРАНСА: Ой, да что ж это с вами сделали!

ЭСТРЕЛЬЯ: Я тебе нравлюсь?

ЕРОФЕЙ: Мне твое имя нравится. Оно — синее.

ГРЕК: Оранжевое. В белый и зеленый цветочек!

ЭСТРЕЛЬЯ: Цветочки не бывают зелеными. Только трава.

ГРЕК: Значит, твое имя напоминает мне луг. Ероша, ты помнишь луг? Вы ездили туда на пикник. Твои друзья, твоя девушка…

ЕРОФЕЙ: Здесь нет такой фотографии.

ГРЕК: Есть. Но не там, а тут. (прижимает ладонь к груди) Повспоминай этим местом.

ЭСПЕРАНСА: (Греку) А тебя-то сюда за что?

ГРЕК: Кажется, я подрался с полицейским.

ЭСПЕРАНСА: И сильно ты его отоварил? Обидно, если не сильно!

ЭСТРЕЛЬЯ: Почему ты столько всего помнишь, а он…

ГРЕК: Потому что я за себя борюсь.

ЭСТРЕЛЬЯ: А смысл?

ГРЕК: Во мне. В моей личности. В невозможности ее кастрировать, подмять под сапог. Они могут убить меня, но это все, что они могут.

ЭСПЕРАНСА: Понятно. Тогда и Ванька вернется, каким ушел!

ГРЕК: Он тебе… глянулся?

ЭСПЕРАНСА: Нормальный мужичок. Не будь там того, что есть, мы б с ним совпали по-серьезному.

ЕРОФЕЙ: А что там?

ЭСТРЕЛЬЯ: Не надо, Надька! Мне и так страшно!

ЭСПЕРАНСА: А чего говорить? Ванька — тут, я — там. А стены — они и в Африке стены!

ЕРОФЕЙ: Там тоже стены? Какие?

ЭСПЕРАНСА: Зданий! Здания, Ероша, это такие дома! Постройки из камня, дерева, подручных материалов…

ЭСТРЕЬЯ: Надька!

ЭСПЕРАНСА: Некоторые — с оградами! А еще есть заборы…

ЭСТРЕЛЬЯ: Перестань!

ЭСПЕРАНСА: Да, что-то я раздухарилась. Не к добру…

ЕРОФЕЙ: У Аглаи была синяя блузка. В тот день. В мой последний свободный день. Мы тогда были вместе?

ЭСПЕРАНСА: Не молчи! Скажи — да! Вам было хорошо вместе!

ЕРОФЕЙ: Ты сказала, ты меня помнишь? Но прошло десять лет! Ты не можешь быть такой, как сейчас…тогда.

ЭСПЕРАНСА: Три года прошло!

ЭСТРЕЛЬЯ: Вас обманули.

ЕРОФЕЙ: Ты совсем не изменилась, а я…

ЭСПЕРАНСА: Над ней опытов не делали!

ЭСТРЕЛЬЯ: И я изменилась.

ЕРОФЕЙ: Вышла замуж.

ЭСПЕРАНСА: На панель она вышла!

ЕРОФЕЙ: Нет!!

ЭСТРЕЛЬЯ: Мне надо кормить ребенка.

ЕРОФЕЙ: У нас кто-то родился?..

ЭСТРЕЛЬЯ: Девочка. Слабенькая очень.

ЕРОФЕЙ: Господи! Я не знал…

ЭСПЕРАНСА: Толку, что узнал! Она ж одна, как перст Божий, Стелка! Родаков — под прорядку, брательник без вести пропал. Мой тоже, кстати. Правда, говорят, жив. За границу сбег… Знаете, кто он?

ЭСТРЕЛЬЯ: Надька!

ЭСПЕРАНСА: Светозар Иванов!

ГРЕК: Неправда!

ЭСПЕРАНСА: Меня ж не за блядство в первый раз взяли — за брата! Я тогда еще чистая была девушка!

ЭСТРЕЛЬЯ: Надька, замолчи!

ГРЕК: Нас же слышат!

ЭСПЕРАНСА: А пусть! А то они не знают! Умерла Надя Иванова! Сдохла в СИЗО от изнасилования дежурной ротой! Теперь я — Эсперанса, веселая девочка!

ЭСТРЕЛЬЯ: А я — Стелла. По паспорту. А по работе — Эстрелья.

ЕРОФЕЙ: А наша дочь?..

ЭСТРЕЛЬЯ: В приюте. Таким, как я, детей растить не положено.

ЕРОФЕЙ: Ты ее видишь?..

ЭСТРЕЛЬЯ: Когда есть, что воспитателям сунуть, вижу. Пару минут.

ЕРОФЕЙ: Я не хочу умирать! Я не хочу! Не согласен! Да где же, черт возьми, этот Светозар?! На него так надеялись! Верили! А он!..

ГРЕК: Не кричи!

ЕРОФЕЙ: Он шкуру свою спасает! Сидит где-то на курорте! В Женеве!

ЭСПЕРАНСА: Не клевещи на моего брата!

ЕРОФЕЙ: Они все — по Женевам, а мы — помирай! Разлагайся тут заживо!

ЭСПЕРАНСА: Вот и не разлагайся! Заткнись! Он дело делает!

ЕРОФЕЙ: Какое?!

ЭСПЕРАНСА: Мне забыл доложить!

ГРЕК: Тихо! Раз он знает, что его родная сестра… Знает, чем она зарабатывает на жизнь… Раз он ее не забрал в Женеву…

ЭСПЕРАНСА: Он вернется! Соберет людей и вернется!

ЭСТРЕЛЬЯ: Надька!! Ты доболтаешься, что мы не выйдем отсюда!

ГРЕК: Да, ты… Не надо так больше.

ЕРОФЕЙ: Все равно они уже слышали…

ЭСПЕРАНСА: Я и повторить могу! Мой брат Светозар Иванов ни свою страну, ни меня в такой жопе не кинет! А если я отсюда не выйду… Так здесь хоть кормят! И подкладываться под кого попало не надо! Ведь не надо? Грек? Тебя, кстати, как звать? Или ты тоже Ванька?

ГРЕК: Я — Грек.

ЭСПЕРАНСА: Ты ж не беспамятный!

ГРЕК: Я — Грек. Мы отвлеклись, Ерофей, а время идет!

ЕРОФЕЙ: Я его знал, Светозара?..

ЭСТРЕЛЬЯ: Шапочно.

ЕРОФЕЙ: А когда меня взяли… Ты была со мной? Я ведь не дошел. Кажется. С полуавтоматом.

ЭСТРЕЛЬЯ: Не дошел. А расстались мы в сквере. Ты меня отправил домой. Я слышала потом — по новостям — что ты почти дошел, но ты очень нервничал, и этим привлек к себе внимание охраны.

ЕРОФЕЙ: Какой я был идиот! Ничего не сделал! Мой ребенок в приюте, стихи пропали, и даже этого урода, этого хищного отморозка я не пристрелил… Грек! Я заслуживаю смерти! Уже за то, что я ничего не сделал.

ЭСТРЕЛЬЯ: Иди ко мне! Да, да! Смелее!.. (ласкает его) Не смотри туда. Здесь только ты и я. Как тогда.

ЕРОФЕЙ: Я не могу…

ЭСТРЕЛЬЯ: Все ты можешь.

ЕРОФЕЙ: Нет…

ЭСТРЕЛЬЯ: Все будет, как тогда. А потом ты вспомнишь стихи. Ты много чего вспомнишь…

(Дверь открывается. Входит Вор, и дверь за ним закрывается)

ВОР: Ох ты, как я некстати!

ЭСПЕРАНСА: Принесла нелегкая!

ВОР: Такую красоту обломал!

ЭСПЕРАНСА: Ну, и где ты был?

ВОР: С Тихоном играл в шахматы!

ГРЕК: Что?..

ВОР: Кроме шуток! Он ведь тоже страшно здесь одинокий. С начальством не поиграешь, с вами не пообщаешься, а старый враг, он порой лучше друга!.. Чего вы на меня уставились? Каким я был, таким я и остался, как пелось в одной древней песне!

ЕРОФЕЙ: (резко) Который час?! Надя!

ЭСПЕРАНСА: Восемнадцать пятнадцать.

ЕРОФЕЙ: Не нашли! Значит, и не найдут!

ВОР: Ты про книжку? Забудь уже!

ГРЕК: Да, давай закончим реконструкцию тех событий…

ЕРОФЕЙ: Не хочу. Я уже все про себя понял.

ВОР: Что ты понял?

ЕРОФЕЙ: Я надеялся на стихи. Что они меня оправдают…

ЭСТРЕЛЬЯ: (Эсперансе) Ничего не получится.

ЭСПЕРАНСА: А то! Кем надо быть, чтоб перед смертью на бабу лезть?

ВОР: (Эсперансе) Ну, чего ты там сидишь, одинокая такая? Иди, отогрею!

ЭСПЕРАНСА: Отстань.

ЕРОФЕЙ: (Эстрелье) Ты была со мной, когда меня взяли! Мы были вместе, и тут они ворвались! В комнату с картинами! А