На огненной черте - Константин Михайлович Симонов

горе людское надо пройти.

Г р о м о в. Пройдем! Через все пройдем.

Справа, в глубине, на дороге появляется  г о л о в н а я  к о л о н н а  дивизии. Впереди идет  Ш е в ч е н к о. За ним  С у б б о т и н  несет развевающееся боевое знамя, которое охраняют  С к р и п к а  и  В а л и е в  с автоматами. За ними — р я д ы  с о л д а т. Гремит песня:

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна.

Идет война народная,

Священная война.

З а н а в е с.

В. Ежов

СОЛОВЬИНАЯ НОЧЬ

Драма в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

П е т р  Б о р о д и н — сержант.

И н г а — немецкая девушка.

Л у к ь я н о в — полковник, начальник гарнизона.

Г у р а — подполковник, заместитель Лукьянова.

Т и м о ф е е в — старший лейтенант, офицер комендатуры.

Ф е д о р о в с к и й — лейтенант, офицер комендатуры.

К у з о в к о в — старшина.

Ф и р с о в — младший сержант.

З у б о в — сержант.

К о б ы л к о — сержант.

Б у т е н к о — солдат.

Н и н о ч к а — младший сержант, переводчица.

К а т е н ь к а — ефрейтор.

С а ш е н ь к а — ефрейтор.

П р о ф е с с о р — француз из концлагеря.

З и з и — его дочь.

С о в е т с к и е  с о л д а т ы  и  о ф и ц е р ы, н е м ц ы  в  г р а ж д а н с к о м, н е м ц ы - м у з ы к а н т ы.

Действие происходит в Германии, в небольшом городке, в мае 1945 года.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Городская площадь, окруженная развалинами. Слева — уцелевшее мрачное здание. На нем — табличка на русском и немецком языках: «Советская военная комендатура». Под табличкой — ч а с о в о й. Справа — еще одно почти уцелевшее здание — универмаг. На витринах — одежда, галстуки, рубашки, головы манекенов в шляпах и белых крахмальных воротничках на шеях.

Ближе к авансцене — побитые плиты набережной. Авансцена образует берег реки, что-то вроде причала. На нем сидят лицами к зрителю  с е р ж а н т ы  П е т р  Б о р о д и н, З у б о в, Ф и р с о в, с о л д а т ы. Сидят тесно, плечом к плечу.

Несколько в стороне расположился  с т а р ш и н а  К у з о в к о в. По площадке то и дело проходят  с о в е т с к и е  с о л д а т ы  и  о ф и ц е р ы — в одиночку и группами. Очень редко появляются  н е м ц ы  в  г р а ж д а н с к о м, преимущественно старики и старушки. На кусочке сквера под уцелевшим деревом вповалку спят еще  н е с к о л ь к о  с о л д а т. Они спят на протяжении всего действия, не просыпаясь ни от чего. Сидящие у причала посматривают на реку, блаженно щурятся.

П е т р. Май, а вода какая светлая… (Помолчав, задумчиво.) Солнце… Небо… Речка… Берег…

З у б о в. Ты что, Петя, бредишь?

П е т р. Нет… Просто опять приучаюсь все называть нормальными человеческими именами… как до войны называлось.

З у б о в. Непонятно. Что значит — нормальными именами?

П е т р. Очень просто. Не «воздух», а небо… Не «водный рубеж», а река… речка.

Ф и р с о в. Реченька…

П е т р. И если надо переплыть на ту сторону, так и будет называться — «переплыть на ту сторону», а не «форсировать водный рубеж»… А лежать на берегу — это значит просто загорать, а не «удерживать плацдарм»… И если вон она, плывет по реке доска, так она и называется доска или дощечка…

Ф и р с о в. Досточка.

П е т р (кивнув). Да, а не «подручное плавсредство». (Опять задумался.)

З у б о в. Ничего… занятно… Трави… трави дальше.

П е т р (улыбнувшись). Ты вернешься, где будешь устраиваться на жизнь?

З у б о в. Еще не решил ни хрена… Пока домой поеду, к себе в село… А там видно будет.

П е т р. Ну, значит, так… Выйдешь ты под вечер за околицу, а перед тобой поле. Не «минное поле», а пшеничное, или ржаное, или там какое еще…

Ф и р с о в (волнуясь). Да ведь это ж… господи!.. Какое еще!.. Всякие поля могут быть. Овсяное там или какое другое. К примеру, просо можно посеять, гречиху… Можно горох и обратно же чучавику!..

З у б о в. Слушай, ты можешь заткнуться со своей чучавикой?.. Дай человеку говорить!

П е т р. Значит, поле… И не «проходы» в этом поле понаделаны, а идет через него дорога или тропинка…

Ф и р с о в (не выдержав, тихо). Стежка.

П е т р. Стежка… И не по-пластунски ты ползешь по ней, а пойдешь во весь рост, да еще прутиком будешь по ногам пощелкивать.

Ф и р с о в. Кошелки…

П е т р. Что… кошелки?

Ф и р с о в. Из прутиков… Корзины разные, по-нашему — кошелки, можно плести. Утречком, по росе, нарежешь тальничку…

З у б о в (потянувшись за автоматом). Смотри… Нажму вот здесь, только один разочек, и сразу отмучаешься!

Ф и р с о в. Ладно, ладно. Молчу. (Вздохнув.) Не понимаешь ты… Ведь это ж я к слову.

З у б о в. И я к слову.

П е т р. Придешь ты к реке, а на «предмостном укреплении» мальчишки с удочками… и бабы семечками торгуют.

Ф и р с о в. Жареные семечки, да?

П е т р. Конечно…

З у б о в. Большой стакан — рупь, маленький — полтинник.

П е т р. Точно… А мальчишки, как увидят, что ты идешь, побросают свои удочки и бегом к тебе: «Дядя Вась, а дядя Вась, расскажи что-нибудь про войну!» Ну, ты, конечно, поломаешься для виду, а потом присядешь на бугорок, на травку, достанешь коробку «Казбека»…

З у б о в. Я «Беломор» уважаю.

П е т р. «Беломор» — это ты потом будешь курить, а по первому дню купишь «Казбек»… Да-а, закуришь… И начнешь примерно так: «Служили мы, ребятки, в пехоте, в гвардейской дивизии полковника Лукьянова… (Видит, что уже многие прислушиваются к его рассказу, и неожиданно заканчивает.) И хотя командовал нами товарищ полковник, но все ж главней его был в нашем подразделении гвардии старшина Иван Михайлович Кузовков».

Все засмеялись, посмотрели на старшину.

К у з о в к о в (шумно вздохнул). Артист ты, Бородин!.. Другим вот сейчас задача — на какую специальность после армии учиться, а у тебя порядок, все ясно: тебе в цирк на клоуна надо идти, большие деньги загребать будешь!

Справа послышалась команда: «Смирно!»

(Повернул голову и вдруг вскочил.) Смир-рна-а!!!

Солдаты, разом поднявшись, поворачиваются и застывают по стойке «смирно». На шаг впереди шеренги стоит старшина. Долгая пауза. Входит  п о л к о в н и к  Л у к ь я н о в.

Он медленно проходит вдоль шеренги. Строгий, суровый, он чуть косит глазами на солдат. И те под его взглядом еще сильнее вытягиваются.

П е т р (негромко). Хоть бы раз скомандовал «вольно»…

К у з о в к о в (яростным шепотом). Отставить!

Лукьянов повернул голову в сторону площади, скользнул взглядом по высокой арке рядом с магазином, где был проход на одну из улиц и на карнизе которой висело большое полотнище со свастикой посредине.

Л у к ь я н о в (Петру). Бородин?

П е т р. Так точно, товарищ полковник.

Л у к ь я н о в. Выйти из строя!

Петр делает шаг вперед.

Приведите себя в порядок, товарищ сержант.

Петр, скосив глаза, осматривает себя и, не поняв, что требует полковник, вытягивается еще сильнее.

К у з о в к о в (не выдержав, шепотом, не поворачивая головы). Пуговку…

Петр, быстро пробежав по пуговицам гимнастерки, застегивает одну из них.

Л у к ь я н о в (Кузовкову). Делаю вам замечание, товарищ старшина.

К у з о в к о в. Есть замечание, товарищ полковник.

Л у к ь я н о в. Сможете снять этот флаг?

П е т р (оценивающе поглядев на арку). Постараюсь, товарищ полковник. Разрешите выполнять?

Л у к ь я н о в. Выполняйте.

П е т р. Есть! (Подбегает к развалинам здания, примыкающим к арке. Перекинув за спину автомат, взбирается наверх.)

Полковник наблюдает за ним. Позади собирается  н е с к о л ь к о  л ю б о п ы т н ы х  из проходящих по площади.

З у б о в. Шарахнуть бы с самоходки, и был бы полный порядок!

Ф и р с о в.