Эмиль Верхарн: Стихотворения, Зори. Морис Метерлинк: Пьесы - Морис Метерлинк
Эмиль Верхарн: Стихотворения, Зори. Морис Метерлинк: Пьесы читать книгу онлайн
В конце XIX века в созвездии имен, представляющих классику всемирной литературы, появились имена бельгийские. Верхарн и Метерлинк — две ключевые фигуры, возникшие в преддверии новой эпохи, как ее олицетворение, как обозначение исторической границы.
В антологию вошли стихотворения Эмиля Верхарна и его пьеса «Зори» (1897), а также пьесы Мориса Метерлинка: «Непрошеная», «Слепые», «Там, внутри», «Смерть Тентажиля», «Монна Ванна», «Чудо святого Антония» и «Синяя птица».
Перевод В. Давиденковой, Г. Шангели, А. Корсуна, В. Брюсова, Ф. Мендельсона, Ю. Левина, М. Донского, Л. Вилькиной, Н. Минского, Н. Рыковой и др.
Вступительная статья Л. Андреева.
Примечания М. Мысляковой и В. Стольной.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Вот этих добрых и простых стихов.
«Когда на скорбное, мучительное кресло…»
Перевод Э. Линецкой
Когда на скорбное, мучительное кресло
Свинцовым кулаком недуг толкнул меня,
Я не мечтал о том, чтоб радость вновь воскресла,
Как воскресает луч затмившегося дня.
Цветы грозили мне, злоумышляли клены,
Полудней белый зной больные веки жег,
Разжалась вялая рука, и, утомленный,
Я счастье удержать не пробовал, не мог.
Желаний сорняки во мне теснились жадно,
Друг друга яростно терзая и глуша;
Смерзалась, плавилась и разгоралась чадно
Моя недобрая иссохшая душа.
Но ты сказала мне целительное слово,
Произнесла его так просто, так легко.
У слова грелся я, как у костра большого,
И думал — до зари уже недалеко.
Бесспорных признаков ущерба, умаленья
Во мне не видела, не замечала ты,
Но верила, — придет и час выздоровленья,
И ставила на стол неяркие цветы.
С тобою в комнату врывался запах лета,
Я слышал шум листвы, я слышал говор струй,
И запахами трав, заката и рассвета
Дышал твой ласковый и свежий поцелуй.
«Я покидаю сна густую сень…»
Перевод Э. Линецкой
Я покидаю сна густую сень,
Тебя оставив неохотно,
Под сводами листвы, беззвучной и дремотной,
Куда не проникает буйный день.
Пришла пора цвести и мальвам, и пионам,
Но я иду, не глядя на цветы,
Мечтая о стихах прозрачной чистоты
С кристально-ясным звоном.
Потом я вдруг бегу домой
С таким волненьем и такой тоской,
Что мысль моя, желанием гонима,
Опередив меня, летит неудержимо,
Чтоб ветки сна раздвинуть, разомкнуть
И разбудить тебя, опять к себе вернуть.
И вот он, наконец, наш дом уютный,
Где тишина и сумрак смутный,
И щедро, горячо целуя грудь твою,
Я словно песню в честь зари пою.
Вечерние часы
«Касаньем старых рук откинув прядь седую..»
Перевод А. Гатова
Касаньем старых рук откинув прядь седую
Со лба, когда ты спишь и черен наш очаг,
Я трепет, что всегда живет в твоих очах
И под ресницами теперь, целую.
О, нежность без конца в часы заката!
Прожитых лет перед глазами круг.
И ты, прекрасная, в нем возникаешь вдруг,
И трепетом моя душа объята.
И как во времена, когда нас обручили,
Склониться я хочу перед тобой
И сердце нежное почувствовать рукой —
Душой и пальцами светлее белых лилий.
«Когда мои глаза закроешь ты навек…»
Перевод А. Гатова
Когда мои глаза закроешь ты навек,
Коснись их долгим-долгим поцелуем —
Тебе расскажет взгляд последний, чем волнуем
Безмерно любящий пред смертью человек.
И светит надо мной пусть факел гробовой.
Склони твои черты печальные. Нет силы,
Чтоб их стереть во мне. И в сумраке могилы
Я в сердце сохраню прекрасный образ твой.
И я хочу пред тем, как заколотят гроб,
С тобою быть, клонясь к подушкам белым.
И ты в последний раз прильнешь ко мне всем телом
И поцелуешь мой усталый лоб.
И после, отойдя в далекие концы,
Я унесу с собой любовь живую,
И даже через лед, через кору земную
Почувствуют огонь другие мертвецы.
«Нет, жить тобой душа не уставала…»
Перевод А. Гатова
Нет, жить тобой душа не уставала!
Ты некогда в июне мне сказала:
«Когда бы, друг, однажды я узнала,
Что я тебе мешаю, тяжела, —
С печалью в сердце, тихом и усталом,
Куда неведомо, но я б ушла».
И тихо лбом к моим губам припала.
И потом:
«Дарит разлука радости живые,
И нужды нет в сцепленье золотом,
Что свяжет, как у пристани, кольцом
Две наши тихие ладьи земные».
И слезы у тебя я увидал впервые.
И ты сказала,
Ты еще сказала:
«Расстанемся во что бы то ни стало!
Так лучше, чем спускаться с вышины
Туда, где будням мы обречены».
И убегала ты, и убегала,
И вновь в моих объятьях трепетала.
Нет, жить тобой душа не уставала.
Волнующиеся нивы
{42}
Покойник
Перевод М. Донского
Усопших к месту погребенья
Всегда проносят вдоль селенья.
Уже мальчишки тут как тут:
«Гляди, покойника несут!»
Глаза рукой прикрыв от солнца,
Старуха смотрит из оконца.
Столяр бросает свой верстак:
В гробах он смыслит как-никак.
А лавочник расставил ноги
И курит трубку на пороге.
От взоров досками укрыт,
Покойник в ящике лежит.
Без тюфяка он, без подушки, —
Под ним солома лишь да стружки,
А гроб из четырех досок
Не в меру узок и высок.
Носильщики идут не в ногу,
Кляня разбитую дорогу.
Злой ветер возле «Трех дубов»
Срывает гробовой покров.
Шершавым доскам будто стыдно,
Что всем теперь их стало видно.
Холодный ветер валит с ног;
Все думают: «Мертвец продрог».
Все знают: спит он, бездыханный,
В одной рубахе домотканной.
