Дон-Коррадо де Геррера - Николай Иванович Гнедич
Дон-Коррадо де Геррера читать книгу онлайн
Поэт и переводчик Николай Иванович Гнедич (1784—1833), знаменитый создатель русской «Илиады», близкий друг И.А. Крылова и А.С. Пушкина, начинал как прозаик и драматург. В его ранних, времен студенческой скамьи, сочинениях, вдохновленных творчеством Шиллера, немецкими разбойничьими романами, первыми переводами английской «готики» и французскими переделками Шекспира, уже прослеживается, хотя и «сквозь тусклое стекло», нарождающийся гений русской словесности. Вершинное произведение этой поры, роман «Дон-Коррадо де Геррера», относится к числу сочинений, стоявших у истоков отечественной беллетристики. «Дон-Коррадо» написан насыщенным языком, с беспрестанными хлесткими восклицаниями, гремящими проклятиями, надрывными поминаниями преисподней и князя тьмы; по обилию жестоких, «натуралистических» сцен он не уступает «Монаху» М.-Г. Льюиса. Гнедич одним из первых вывел на русскую сцену героя-злодея, жестокосердного военачальника, «гробницу, пожирающую человечество». Герой романа — алжирский пират, беспринципный Дон-Коррадо, волею судеб сделавшийся испанским вельможей. В порывах неистовства он не ведает жалости ни к своей возлюбленной, ни к отцу, ни к родному брату. «Черная легенда» о старинной Испании восстает на страницах романа из тьмы веков во всём ее безудержном, мрачном и притягательном великолепии: читатель уносится в пучину суеверий, фанатизма, безжалостной Инквизиции, заговоров, убийств, насилия и бесчестия. Воображение автора не знает удержу в живописании казней, злодейств и жестокостей, вершимых его героями.
В раздел «Дополнения» настоящего издания вошли другие сочинения, важнейшие для русской «френетической» литературы. В повести Гнедича «Мориц, или Жертва мщения» сюжетная линия шиллеровских «Разбойников» (история о двух братьях, жестоком и праведном, и вставшей между ними возлюбленной) развивается «готическими» эпизодами (и прежде всего попыткой изнасилования в склепе, приводящей на память опять же «Монаха» Льюиса). В «разбойничьей» пьесе «Вольф, или Преступник от презрения» (не завершенном, но грандиозном начинании, планировавшемся как трагедия в 15 действиях) преступный герой оказывается не инфернальным злодеем, но жертвой перипетий и жестокого умысла. Наконец, впервые публикуется известная ранее лишь узкому кругу историков литературы пьеса «Мертвый замок» В.Т. Нарежного — «студента Московского университета», а в будущем — видного прозаика, одного из родоначальников русского реального романа. В этой кровавой драме на мотив «Удольфских тайн» А. Радклиф и «Разбойников» Фр. Шиллера изощренные фантазии юного автора обогащают причудливыми коллизиями сюжеты гремевших на весь мир произведений: призраки, замки, темницы, сумрачные башни, подземелья и пленники бурной чередой проходят перед читателем, складываясь в пульсирующую и живую, необычайно сочную картину.
Глубже воспринять творчество автора позволит развернутая статья Е.О. Ларионовой, а также обстоятельный комментарий.
Рекомендуется самому широкому кругу читателей.
Рожер
Верю, всему верю, честный проповедник. Спасибо и вам, Эврард и Раймонд; но я доставил вам такое сокровище.
Гундо (с нетерпением)
Черт задави! Атаман, атаман! если я понимаю тебя...
Эврард
Да не ограбил ты какого-нибудь князя?
Раймонд
Не привел ли дочки его?
Рожер трубит в рог.
Явление 5
Вольф входит.
Рожер
Вот вам Вольф, приветствуйте его!
Все разбойники (кроме Эврарда, с радостным криком)
Вольф? Ура! Ура, Вольф!
Гундо (в чрезмерной радости подбежав к Вольфу)
Вольф? Тебя ли я вижу? Как? Атаман! Где достал его? Вольф, не с висельницы ли ты? А! черт побери всё! Я задохнусь от радости. (Держит его в своих объятиях)
Рожер
Полно, полно, Гундо. Доставь и другим удовольствие обнять его; я думаю, здесь мало людей, которые бы не знали Вольфа.
Все разбойники
Мы все знаем его! Мы все знаем его!
Подходят к Вольфу и пожимают ему руку. Эврард стоит в углу поджавши руки.
Гундо
Ах, боже мой! Ах, боже мой! У меня голова треснет: думаю, думаю и понять не могу. Вольф, произнеси хотя одно слово, а иначе я не поверю, что это ты.
Вольф
Гундо, скажи мне, где я? У разбойников? Нет! На лице разбойника не может быть изображена та доверенность, та беспритворная сердечная радость, которая изображается здесь на лице почти каждого. Мне кажется, я увиделся с старинными моими знакомыми, меня любящими.
Рожер
Так, брат! Ты теперь в таком месте и у таких людей, где нет никакой политики, где всё делается по-братски и что у каждого на сердце, то и на языке, ты теперь у таких людей, которые предлагают тебе изобилие и честь и дружбу. Не так ли, братцы?
Все разбойники (выключая Эврарда)
Мы все любим тебя! Все, все станем любить тебя!
Эврард (про себя)
Гм! не сделает ли он его атаманом?
Гундо (после задумчивости)
Ах, атаман, атаман! Клянусь, ты великий человек! Где и как мог ты достать этого Вольфа?
Рожер
После об этом — сядем, братцы, за стол и возобновим пирушку. (К Вольфу, который занимается рассматриванием Марьи) Ты, любезный Вольф, садись (указывает на первое место) здесь; я подле тебя, Гундо здесь, а Раймонд там...
Эврард (про себя)
Гм, а я в стороне, хорошо!
Рожер
Эврард здесь.
Эврард
Последним — очень хорошо!
Рожер (к разбойникам)
Эй? побольше вин.
Некоторые уходят и приносят бутылки с винами. Вольф, Рожер, Гундо, Раймонд и некоторые разбойники садятся за стол; прочие остаются для услуг; Мария продолжает работу.
Вольф
Неужели эта девушка здесь лишняя?
Гундо
Эта девушка великая скромница; она не только не говорит, да и не ест почти ничего.
Вольф
Эта девушка должна садиться с нами.
Рожер
Марья! слышишь ли? Гость просит тебя.
Мария с принуждением идет к столу.
Вольф
Ее зовут Марьею? Садись здесь, любезная Марья. (Дает ей возле себя место.)
Рожер
Мы все станем теперь пить за здоровье Вольфа, а он этим бокалом должен благодарить всякого из нас. А вы, братцы (к стоящим разбойникам), спойте что-нибудь хорошее.
Хор разбойников (во время пения коего стаканы переходят из рук в руки. Вольф часто и пристально смотрит на Марию)
*
Станем, братцы, веселиться,
Для чего крушиться нам?
Станем жить подобно графам,
Здесь довольно есть всего.
Здесь наш храбрый атаман.
Здесь наш храбрый атаман.
*
Наливайте, братцы, рюмки
Самым пенистым вином,
Пойте, пойте, веселитесь,
Пойте: виват, атаман!
Виват! виват, атаман!
Виват! виват, атаман!
*
Атаман наш сильный, храбрый!
Страшну клятву мы даем,
Что по смерть пребудем верны,
Всюду пойдем мы с тобой.
Пойдем, пойдем в самый ад!
Пойдем, пойдем в самый ад!
*
Теперь же станем мы дружиться,
Черт возьми на свете всё!
Станем есть, пить, веселиться,
Здесь довольно есть всего.
Ра-ура наш атаман!
Ра-ура наш атаман!
Несколько пистолетных выстрелов. Все встают из-за стола.
Вольф (с криком)
Браво! браво! браво!
Гундо
Браво? О, черт задави! Это ли браво? Что ж ты скажешь тогда, когда увидишь на прекрасной зеленой равнине, окруженной неприступными горами, тысячу блюд, тысячу бутылок; когда увидишь прекрасных девушек, разливающих вина в золотые чаши; когда услышишь музыку, от которой пляшут и горы; когда услышишь пальбу, от которой пробуждаются и мертвые; что скажешь, а?
Рожер
Каково мы живем, дорогой гость?
Вольф
Если каждый день у вас подобен нынешнему, то черт задави! Вы ограбили половину Германии.
Эврард
Гм! я один ограбил большую половину.
Рожер
Однако, Вольф, ты еще ничего не видел: ты думаешь, что эта пещера есть наше жилище, что эти худые столы составляют всю нашу мебель. Нет! Пойдем — и ты еще увидишь то, чего, может быть, и сам могол не имеет[128].
Гундо
Однако не поздно ли теперь? Скоро уже будет ночь.
Вольф
Гундо, вино лишило тебя ума — какая ночь?
Рожер
Так, скоро наступит день, который для нас [ночь]; а ночь у нас день; однако мы еще успеем пройти всё наше подземелье. (К разбойникам.) Эй! Зажгите факелы и ступайте вперед.
Разбойники с зажженными факелами впереди, за ними Вольф и Рожер уходят в боковые входы.
Явление 6
Эврард и Мария, которая смотрит вслед за уходящим Вольфом, хочет идти, но опять бросается на стул.
Эврард
И, верно, он будет хвастаться всем богатством так, как собственным приобретением. Верно, станет говорить, что это всё достал он сам? Гм, гм! Черт задави! Я что-то предвижу такое скверное, такое, что все мои великие предприятия лопнут так, как мыльные пузыри.
Молчание.
Клянусь Богом, он сделает этого побродягу атаманом. Атаманом? Вольфа? Эврард, и ты не стыдиться этого думать? Разве для того ты мучил себя живого, чтобы получить сотую часть из всей добычи, разве для того ты отвергся всего человеческого, для того отдал душу свою дьяволам, чтобы быть рабом у нищего и, протягивая руку, вымаливать у него то, что достал ты? Ха! ха! ха! О нет! нет! Клянусь адом, нет! (Ищет в карманах) На этот раз нет ничего, даже и ножа. (Схватывает на столе нож) А! Вот, только этот туп. Гм! Неужели одно железо может причинять смерть? Неужели эта ничего не
