Эмиль Верхарн: Стихотворения, Зори. Морис Метерлинк: Пьесы - Морис Метерлинк

пространство!

Набат глухой и тайный, что лихорадил душу твою, —

Он в городах гудел по вечерам; их пламя

Неисчислимое и красное твой озаряло лоб,

Их черный лай, и мстительные крики, и улюлюканье охоты

Были лаем, криком и травлей твоей души;

Все существо твое глубоко искажалось их

Богохульствами,

И воля твоя была добычей их потока:

Вы ненавидели друг друга, обожая.

О, взлеты их, кощунства, преступленья,

Вонзенные, как в спину нож, закону!

Сердца колоколов и лоб их колоколен

Забыли их жертв число;

Чудовищные их нагромождения заслоняют небо;

Ужас века сосредоточен в них;

Но их душа таит тот вечный миг,

Что в неиссчетных днях собою метит время.

История была плодотворима

Из века в век приливом их идей;

Их мозг и кровь питались новой кровью,

Что в старый мир вливается надеждой

И гением.

Они калят дерзанья, причащают

Пространства и колдуют горизонты,

Их притяжения вникают в дух, как яд;

И каждый вознесенный над другими —

Ученый, иль апостол, иль поэт —

Несет свой пламенник в пыланье их пожаров.

Они в неведомое строят лестницы

Для восхожденья дерзостных исканий,

Светлыми ногами топчут ложь, что приковала цепью

Мир к человеку, человека к богу.

Видали ль ночью вы короны их огней

И храмы из стекла и золота, откуда

Чудовищные взгляды одетых медью стекол

Устремлены к созвездьям сивиллинским?

В кварталах молчаливых посещали ль

Лаборатории, в которых неотступно

От вывода до вывода, от связи и до связи

197

Сквозь бесконечности преследует ученый

Мельчайший трепет жизни?

Тот человек, что судит, мыслит, волит,

Ими весит и мерит сам себя.

Все тайны, все загадки мира

Им служат ставкой уже целый век

В борьбе великой с судьбами.

О, ярость знаний и осторожность схваток!

Загадка здесь — ее следят, и травят,

И настигают, как зверя свирепого,

Чтоб уловить мгновенье, когда

Ее глаза, раскрытые внезапно, разорвут

Покровы тьмы и истину откроют.

Тогда пусть ветры, волны, и небеса, и звезды,

И тяжкие мосты, что давят глыбы устоев каменных,

Базальты порта, городские стены

Трепещут на четыре стороны пространства,

Они не потрясутся столь полной радостью,

Как страстный дух искателя

Над новою победой.

Нечто в мире внезапно изменилось

Этим взрывом света из темноты;

И все равно, прославят или ославят гений того,

Кто выломал враждебные ворота,

Что защищали тайну, —

Сила его поглощена великой силой городов:

Их бытие еще полнее ею.

Так те, что мыслят, будущему мира

От времени до времени несут ярь мозга своего:

А между тем встают еще иные,

Те, что горят с толпой и для толпы.

Подвижники и мученики грезы,

Они провидят ее идущей по садам мучений

И крови — к светлому свершению времен,

Когда дух справедливости проникнет в человека.

Ложь издала законы — тексты черных истин:

Их надо грызть всечасно,

Ожидая, пока не сломят их тараны мятежа;

А если надо кровавых удобрений для светлых всходов,

Если нужен великий гнев для полноты любви,

Если надо исступленье для сердца рабьего —

То гулы набатов черных взмоют города

Рыкающим приливом вкруг новых прав.

Там, наверху, в кварталах старых, в тусклых залах,

Где светы газа безграничат жесты,

А голоса, и кулаки, и крики трибунов светлых

Утверждают потребность всех, как истинное право;

Таблицы, тексты, правила, системы и библии

Даются в передержках торжественных речей;

Для человека в мире нет господина иного, чем он сам,

И в нем самом владычествует мир;

Оратор говорит и сильно и высоко, слово его сверкает,

Космато и истребительно, как полеты кометы,

Как знамя безумное, простертое к победе;

А если он берет толпу трамплином —

Что до того? Он тот, чья воля полна через край

Вскипающими токами расцветов;

Отчаянья, и ярости, и гневы,

И грозовое молчание горят в его руках:

Как некий тайный властелин, он видит

Подземное глухое набуханье тайных сил.

Когда ж в согласье простом и неизбежном сопрягутся

Полет искателя с порывами трибуна,

То нет у неба такой грозы,

Таких громов у власти, у порядка такого произвола,

Чтоб раздавить собой победу мировую.

Наука

Перевод А. Ибрагимова

Да будут святы те, кто, в творческом пылу

Исследуя весь мир, открыли в нем законы

И первобытный страх взорвали, как скалу,

Где груды золота скрываются исконно.

Еще недавно смерть и поклоненье ей

Держали нас во тьме, как в некой преисподней,

Пытаясь укрепить поддержкою своей

Империю греха и догмы, но сегодня

Ночь исполинских тайн уже не так мрачна:

В ней разливается сиянье золотое,

И скоро, может быть, рассеется она,

И знание взойдет, как солнце, над землею.

Все неизвестное, все бредни старины

Добычей стали для искателей пытливых,

Их книги, пламенем живым озарены,

Таят в себе плоды усилий кропотливых.

Они вещают нам, ложь повергая ниц,

Что единением все связано в природе.

О этот рыжий лес, не знающий границ,

Где половодное бушует плодородье!

О вы, разведчики, что по путям веков

Ведете за собой передовые цепи, —

Как башни в солнечных лучах среди лугов,

Вы гордо выситесь в своем великолепье!

Вы слышите призыв, отважные: «Вперед!

Границы нашего познания раздвиньте!»

Рассудок верную дорогу изберет

И не заблудится в абстрактном лабиринте,

О, битвы точные, где воины — умы!

О, заблуждения, что спор вскрывает пылкий!

Все тайны бытия! Их выпускаем мы

Из заточения, как духа из