Бар 32 - Тимоти Ранендхайд

едва знакомым, ненужным. И так не сбивается дыхание от простого контакта бедер, что разорвется через пару минут.

Это было чувственнее и интимнее, чем любой секс, что был у Томаса за этот год. Это было спокойнее и умиротвореннее, чем любой сон, не прерывающийся кошмаром. Это было желаннее, чем несбывшееся танго. И лишь завершающие аккорды песни заставляли вспоминать, что это все — реальность. Что всему наступает конец.

Это был второй в жизни медленный танец Томаса. И, наверное, первый осознанный. Когда он приглашал Элисон, то он был взволнован, думал, что услышит отказ. Сейчас он знал, что Лиа согласится. Знал, что она растает в его объятьях, а он в ответ утонет в ней.

Том остановился, взял лицо Лии в руки, приподнял. Взглянул в ее глаза, робко улыбнулся. Да, он точно знал, что хочет быть с ней. С ней одной, которая была способна достать до его сердца. В глазах девушки он видел чистые непорочные чувства, видеть которые боялся так долго.

— Том? — прошептала она.

— Лиа? — ответил он, вспоминая поцелуй в коридоре.

— Я люблю тебя.

— Ты не любишь, — покачал он головой. — Но я сделаю все возможное, чтобы ты полюбила.

***

Томас уже изрядно выпил, но еще стоял на ногах. Давно не было таких вечеринок, чтобы Том где-то участвовал, веселился. Он слышал, как внизу вновь произошла какая-то драка, и хотел спуститься, надавать кому-нибудь по роже, но стоило взглянуть на Лию, тянущую его к игре «достань яблоко из воды без рук», как желание улетучивалось.

Парень был уверен, что завтра голова будет чертовски болеть, потому что он, казалось, смешал все, что было в их баре. Однако он все равно оставался трезвее, чем та же Рид, которая снова взобралась на барную стойку. Она танцевала, крутила бедрами, подпевала, будто пытаясь побить всех в караоке.

— Я хочу тебя, Рейчел Рид! — прокричала Скотти, рупором сложив руки у рта.

— Ее долго уговаривать не придется, — шепнул Том на ухо девушке, проходя мимо.

Томас искал свободное место на диванчике, чтобы расслабиться и протянуть ноги. И нашел рядом с гостем, который даже не предупреждал, что приедет. Митч сидел в костюме белой смерти, курил косяк и в одиночестве смеялся. Том сел рядом с ним.

— Ты не говорил, что приедешь, — проговорил парень.

Митч посмотрел на него, сделал затяжку, закашлялся, рассмеялся. Тому пришлось ждать, пока Шоколадный король придет в себя: он то ли задыхался, то ли смеялся, то ли вообще плакал. Шли секунды, а парень никак не мог успокоиться. Поэтому Томас достал свой мод, сделал затяжку и стал терпеливо ждать.

— Прости, брат, — сквозь утихающий смех проговорил Митч. — Убойная вещь, хочешь?

Томас отказался.

— Прости за то, что пробрался в твой дом и угрожал пушкой, — нехотя проговорил Том.

— Да я понимаю, что ты искал блокнот мой, — махнул рукой друг. — Одно не понимаю: ты не мог просто спросить?

— А ты бы мне сказал? — приподнял бровь Том. — Ты обычно не раскрываешь имена покупателей.

— Да ты бы все равно ничего не понял, — хмыкнул Митч. — Там все зашифровано так, что я иногда путаюсь. Но я бы сказал. Скорее всего. Так что там с Питером?

— Он тебе не говорил, для чего покупает? — спросил Томас в ответ.

— Да вроде нет, а должен был?

— Просто спросил, — качнул головой парень. — Оказалось, он для брата. Это же средство при эпилепсии.

— То есть, с него подозрения спадают? — спросил Митчелл. Том кивнул. — А то было бы обидно, хороший парень.

Напротив них из воздуха возникла Элисон. На ней не было костюма, она была все так же просто одета, как в тот вечер, когда Том прогнал ее. Она сидела, закинув ногу на ногу, и глядела на парней.

— Ты не хочешь до него еще раз докопаться за то, что он спал со мной? — спросила девушка. — Может, в смехотворном угаре он расскажет больше?

Томас игнорировал.

— Тебе ведь не все равно, — продолжала она. — Тебе ведь обидно, неприятно…

— Мне нужно отойти, — бросил Том и пошел по направлению к туалету.

Девушка шла за ним, и Томас чувствовал, как она давит на него своим присутствием. Он зашел в туалет, огляделся: никого не было. Том посмотрел на Элисон, стоящую напротив него.

— Слушай, я отпускаю тебя, все, лети, — проговорил он. — Мне ужасно грустно от того, что ты умерла, но ты ушла из моей жизни задолго до этого. Дай мне жить спокойно.

— Занимательно, что ты решился на новые отношения. Думаешь, она не предаст тебя? Думаешь, не сбежит, напугавшись?

— Я сам разберусь с этим, ладно? Это не твое галлюциногенное дело, так что катись к черту, Элисон.

Девушка обиженно поглядела на него.

— Я уйду, когда ты действительно сочтешь нужным, — произнесла она.

— Я прогоняю тебя, уходи!

— Ты не можешь отпустить мысли обо мне, — продолжала Элли. — Не отпустишь, пока не отомстишь.

Том, схватившись за голову, прорычал.

В этот момент в туалет вошла Рейчел. Нет, залетела. Перепуганная, буквально протрезвевшая за мгновение.

— Томас! — позвала она, хватая его за руку. — Это передал мне какой-то парень, сказал, что его попросили. Но не сказал, кто.

Том потряс головой, думая, что это поможет. Поглядел на записку. На ней был написан номер и слово: «Позвони мне».

— Это чья-то шутка? — спросил парень.

— Том, позвони, — настаивала Рид.

— В чем дело? — не понимал Томас.

— Я не могу найти Лию, — выпалила Рейчел, будто слова сами сорвались с ее языка.

Томас достал телефон, быстро набрал номер. Руки начинали дрожать, казалось, вместе с холодным потом вышел и весь алкоголь. Трубку взяли моментально:

— Привет, Томас, — раздался голос, Том узнал его. Этот же человек звонил ему, когда напал на Митча. — У меня Лиа и Питер. Меняю их жизни на твою. У тебя двадцать минут до первого выстрела. Мы на берегу реки рядом с могилой чертовой собаки.

4

Томас вжимал педаль газа в пол, мысленно ругаясь, что эта машина не может ехать быстрее. К нему вернулся трезвый рассудок, но моментально затмился первобытным страхом. Том поглядывал на лежащий на пассажирском сидении заряженный пистолет. Пришло время использовать его по назначению. И на этот раз парень не дрогнет.

Он не взял с собой Рейчел, напрашивающуюся с ним. Не сказал никому ничего, лишь успел забежать в комнату, взять пистолет, ключи и быстро уехать. Зато Элисон сидела на заднем сидении, Том видел ее в зеркале. Сердце было готово выпрыгнуть из сердца, а желудок стягивало от волнения в тугой узел. Томас гадал, когда же его разорвет изнутри от страха.

Ему нельзя было бояться, нельзя было сомневаться. В его руках жизнь девушки, которую он хотел полюбить, и жизнь друга, которого он бесполезно подозревал. Время