Александр Пушкин - Борис Годунов

П е р в ы й

Молчи, сейчас до них доберемся. – Что, отцы мои? каково промышляете?

В а р л а а м

Плохо, сыне, плохо! ныне христиане стали скупы; деньгу любят, деньгу прячут. Мало богу дают. Прииде грех велий на языцы земнии. Все пустилися в торги, в мытарства; думают о мирском богатстве, не о спасении души. Ходишь, ходишь; молишь, молишь; иногда в три дни трех полушек не вымолишь. Такой грех! Пройдет неделя, другая, заглянешь в мошонку, ан в ней так мало, что совестно в монастырь показаться; что делать? с горя и остальное пропьешь: беда да и только.– Ох плохо, знать пришли наши последние времена...

Х о з я й к а

(плачет)

Господь помилуй и спаси!

В продолжение Варлаамовой речи первый пристав значительно всматривается в Мисаила.

П е р в ы й п р и с т а в

Алеха! при тебе ли царский указ?

В т о р о й

При мне.

П е р в ы й

Подай-ка сюда.

М и с а и л

Что ты на меня так пристально смотришь?

П е р в ы й п р и с т а в

А вот что: из Москвы бежал некоторый злой еретик, Гришка Отрепьев, слыхал ли ты это?

М и с а и л

Не слыхал.

П р и с т а в

Не слыхал? ладно. А того беглого еретика царь приказал изловить и повесить. Знаешь ли ты это?

М и с а и л

Не знаю.

П р и с т а в

(Варлааму)

Умеешь ли ты читать?

В а р л а а м

Смолоду знал, да разучился.

П р и с т а в

(Мисаилу)

А ты?

М и с а и л

Не умудрил господь.

П р и с т а в

Так вот тебе царский указ.

М и с а и л

На что мне его?

П р и с т а в

Мне сдается, что этот беглый еретик, вор, мошенник – ты.

М и с а и л

Я! помилуй! что ты?

П р и с т а в

Постой! держи двери. Вот мы сейчас и справимся.

Х о з я й к а

Ах, они окаянные мучители! и старца-то в покое не оставят!

П р и с т а в

Кто здесь грамотный?

Г р и г о р и й

(выступает вперед)

Я грамотный.

П р и с т а в

Вот на! А у кого же ты научился?

Г р и г о р и й

У нашего пономаря.

П р и с т а в

(дает ему указ)

Читай же вслух.

Г р и г о р и й

(читает)

«Чудова монастыря недостойный чернец Григорий, из роду Отрепьевых, впал в ересь и дерзнул, наученный диаволом, возмущать святую братию всякими соблазнами и беззакониями. А по справкам оказалось, отбежал он, окаянный Гришка, к границе литовской...»

П р и с т а в

(Мисаилу)

Как же не ты?

Г р и г о р и й

«И царь повелел изловить его...»

П р и с т а в

И повесить.

Г р и г о р и й

Тут не сказано повесить.

П р и с т а в

Врешь: не всяко слово в строку пишется. Читай: изловить и повесить.

Г р и г о р и й

«И повесить. А лет ему вору Гришке от роду... (смотря на Варлаама) за 50. А росту он среднего, лоб имеет плешивый, бороду седую, брюхо толстое...»

Все глядят на Варлаама.

П е р в ы й п р и с т а в

Ребята! здесь Гришка! держите, вяжите его! Вот уж не думал, не гадал.

В а р л а а м

(вырывая бумагу)

Отстаньте, сукины дети! что я за Гришка? – как! 50 лет, борода седая, брюхо толстое! нет, брат! молод еще надо мною шутки шутить. Я давно не читывал и худо разбираю, а тут уж разберу, как дело до петли доходит. (Читает по складам.) «А лет е-му от-ро-ду... 20». – Что, брат? где тут 50? видишь? 20.

В т о р о й п р и с т а в

Да, помнится, двадцать. Так и нам было сказано.

П е р в ы й п р и с т а в

(Григорию)

Да ты, брат, видно, забавник.

Во время чтения Григорий стоит потупя голову, с рукою за пазухой.

В а р л а а м

(продолжает)

«А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче другой, глаза голубые, волоса рыжие, на щеке бородавка, на лбу другая». Да это, друг, уж не ты ли?

Григорий вдруг вынимает кинжал; все перед ним расступаются, он бросается в окно.

П р и с т а в ы

Держи! держи!

Все бегут в беспорядке.

МОСКВА. ДОМ ШУЙСКОГО

Ш у й с к и й, множество гостей. Ужин.

Ш у й с к и й

Вина еще.

Встает, за ним и все.

М а л ь ч и к

Царю небес, везде и присно сущий,Своих рабов молению внемли:Помолимся о нашем государе,Об избранном тобой, благочестивомВсех христиан царе самодержавном.Храни его в палатах, в поле ратном,И на путях, и на одре ночлега.Подай ему победу на враги,Да славится он о€т моря до моря.Да здравием цветет его семья,Да осенят ее драгие ветвиВесь мир земной – а к нам, своим рабам,Да будет он, как прежде, благодатен,И милостив и долготерпелив,Да мудрости его неистощимойПроистекут источники на нас:И царскую на то воздвигнув чашу,Мы молимся тебе, царю небес.

Ш у й с к и й

(пьет)

Да здравствует великий государь!Простите же вы, гости дорогие;Благодарю, что вы моей хлеб-сольюНе презрели. Простите, добрый сон.

Гости уходят, он провожает их до дверей.

П у ш к и н

Насилу убрались; ну, князь Василий Иванович, я уж думал, что нам не удастся и переговорить.

Ш у й с к и й

(слугам)

Вы что рот разинули? Все бы вам господ подслушивать. Сбирайте со стола да ступайте вон. Что такое, Афанасий Михайлович?

П у ш к и н

Чудеса да и только.Племянник мой, Гаврила Пушкин, мнеИз Кракова гонца прислал сегодня.

Ш у й с к и й

Ну.

П у ш к и н

Странную племянник пишет новость.Сын Грозного... постой.

(Идет к дверям и осматривает.)

Ш у й с к и й

Да это уж не ново!

П у ш к и н

Погоди:Димитрий жив.

Ш у й с к и й

Вот-на! какая весть!Царевич жив! ну подлинно чудесно.И только-то?

П у ш к и н

Послушай до конца.Кто б ни был он, спасенный ли царевич,Иль некий дух во образе его,Иль смелый плут, бесстыдный самозванец,Но только там Димитрий появился.

Ш у й с к и й

Не может быть.

П у ш к и н

Его сам Пушкин видел,Как приезжал впервой он во дворецИ сквозь ряды литовских панов прямоШел в тайную палату короля.

Ш у й с к и й

Кто ж он такой? откуда он?

П у ш к и н

Не знают.Известно то, что он слугою былУ Вишневецкого, что на одре болезниОткрылся он духовному отцу,Что гордый пан, его проведав тайну,Ходил за ним, поднял его с одраИ с ним потом уехал к Сигизмунду.

Ш у й с к и й

Что ж говорят об этом удальце?

П у ш к и н

Да слышно, он умен, приветлив, ловок,По нраву всем. Московских беглецовОбворожил. Латинские попыС ним заодно. Король его ласкаетИ, говорят, помогу обещал.

Ш у й с к и й

Все это, брат, такая кутерьма,Что голова кругом пойдет невольно.Сомненья нет, что это самозванец,Но, признаюсь, опасность не мала.Весть важная! и если до народаОна дойдет, то быть грозе великой.

П у ш к и н

Такой грозе, что вряд царю БорисуСдержать венец на умной голове.И поделом ему! он правит нами,Как царь Иван (не к ночи будь помянут).Что пользы в том, что явных казней нет,Что на колу кровавом, всенародно,Мы не поем канонов Иисусу,Что нас не жгут на площади, а царьСвоим жезлом не подгребает углей?Уверены ль мы в бедной жизни нашей?Нас каждый день опала ожидает,Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы,А там – в глуши голодна смерть иль петля.Знатнейшие меж нами роды – где?Где Сицкие князья, где Шестуновы,Романовы, отечества надежда?Заточены, замучены в изгнанье.Дай срок: тебе такая ж будет участь.Легко ль, скажи! мы дома, как Литвой,Осаждены неверными рабами;Всё языки, готовые продать,Правительством подкупленные воры.Зависим мы от первого холопа,Которого захочем наказать.Вот – Юрьев день задумал уничтожить.Не властны мы в поместиях своих.Не смей согнать ленивца! Рад не рад,Корми его; не смей переманитьРаботника! – Не то, в Приказ холопий.Ну, слыхано ль хоть при царе ИванеТакое зло? А легче ли народу?Спроси его. Попробуй самозванецИм посулить старинный Юрьев день,Так и пойдет потеха.

Ш у й с к и й