Карась Ершу не товарищ - Алексей Синиярв

Начнем шарить, а ты около где-то спрятался. Да, ты ( показывает в зал. ), ты, штопаный.

 Смотреть на меня! Смотреть на меня тебе приказано!! Потроха.

 Ан и около мы пошарим, да! "А по какому случаю здесь? А каким манером? А почему прячешься? От кого?"

Ну-ка, за плавники —  и за буйки.

Побеседуем.

          подходит к Ершу и выбивает табуретку из под него. Ерш падает.

                                    Снова обращается к залу.

Положим, невелика беда, что невиноватый за виноватого сошел. Много их, невиноватых-то этих — сегодня он не виноват, а завтра? кто ж его знает? 

Нынче, даже ежели кто и с  отличной стороны себя зарекомендовал, так и тот по-рыбьему молчать обязывается!

А то — и того хуже, — нарядился вором, выбрал ночь потемнее и пошел в амбар воровать. Так что ли, шмонь, слизь мерзкая, интеллигенты в пёстром?

                             звонок мобильного телефона

Да, моя радость! Да. Да, моя дорогая. Задержусь, увы. Работы много.  Да. Я тебя тоже. Пока, целую, душа моя, рыбонька моя. Глазёночки мои. Чешуйка золотая на заре. Плавничок ласковый, нежный. Позвоню-позвоню.

                                  обращается к залу

 Девуленька моя. Хорошуленька моя. Счастье моё.

Замужем. За злыднем. Но я его... Ужо... Приземлю.

(подходит к Ершу, бьет его по голове.) Не надумал еще, кошкина еда?

                                      снова обращается к залу

Вот смотрю я на вас: ведь одна шваль по театрам-то и шатается, работать не хотят, — на работе вокруг столов колобродят, да всё перекусить да перекурить бегают, — а вот сюда похихикать придут. Сидят себе с краю и шепчутся. Ну-ну, сиди-сиди, покуда, калякай, мочевой пузырь. Камней полна пазуха. В кармане фигу мусолит. И хихикает, придурок,  в кулачок.

Что!? Что ты на меня зенки-то вылупил, гаденыш? Щас в зал спущусь, да как ёбну!! тебя дубинкой по башке, гниль болотная.

Осушим мы ваше гнилое болото! По болотам они прячутся, прокламации читают.

Читал я ваш поганый интернет, каракули эти, да и на политинформации докладывали: только яд и злоба. И конца краю этому не видать. Берут пустопорожнее слово и начинают им кружить. Разнузданность страстей. Отрава. И думаешь: "Ловко ведь как вывернули, а? ловко, да что же дальше?" А дальше —  снова клевета и опять яд.

И хихиканье: "мы придем поссать на ваши могилы".

Да для вас могилы уже заготовлены, тараканы.  Так рядками и положим. Штабелями будем класть. Как шпалы. Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, едет поезд запоздалый. Наш бронепоезд не опоздает.

 Вместе с детками своими, рядом! Закон об вас уже высочайше принят. Так и будете гнить: головка к хвостку, хвостик к головке — так больше войдет.

 Мы вас всех загоним в братские могилы!

Уже закон заготовлен о принудительной вас, говноедов,  эвакуации!

И не надейтесь, блять! Оправдаться. А то: " дяденька, я только прогуляться".

Иноагенты, враги народа недобитые!! Матюгов на вас не хватает. Сели два жида в три ряда.

На сцене гаснет свет. В луче прожектора в углу стоит Плотвица, у нее большая сумка. Она ставит сумку, звучит вальс. Окунь и Плотвица танцуют в свете прожектора. Вращается над головами зеркальный шар и по сцене бегут отблески. Под звуки песни из репродуктора звучат стихи.

                    Шарль Азнавур и Рустам Сагдулаев. Я жду тебя

                https://www.youtube.com/watch?v=0hUU_3ABwwQ

Если мне скажут: "Ты должен идти на мученье", —

С радостным пеньем взойду на последний костер, —

          Послушный.

Если б пришлось навсегда отказаться от пенья,

Молча под нож свой язык я и руки б простер, —

          Послушный.

Если б сказали: "Лишен ты навеки свиданья", —

Вынес бы эту разлуку, любовь укрепив, —

          Послушный.

Если б мне дали последней измены страданья,

Принял бы в плаваньи долгом и этот пролив, —

          Послушный.

Если ж любви между нами поставят запрет,

Я не поверю запрету и вымолвлю: "Нет".

Плотвица уходит, Окунь подходит к Ершу, поднимает ему дубинкой голову, долго смотрит ему в глаза, потом обращается в зал.

Вона как! И ведь что делаете! Подкрадываетесь, иноагенты поганые, и безболезненно одурманиваете, чтобы всех ходили, как пьяные, и хихикали.

Ну ничего. Ничего. Дохихикаетесь. Доберёмся мы до вас, враги народа. Ничего, доберёмся. Фонарей на всех хватит. Дайте срок, бездельники, сволота. Менагеры прыщавые. Огребёте взбучку.

 Нюхайте, чем пахнет. (показывает кулак.) Нюхайте. Догадываетесь? Приведем мы вас к одному знаменателю.

Чё ты лыбишься, контра? Ты, ты (показывает в зал.) в третьем ряду.

А вы чего? шелупонь?А?!

                              Крик из зала:  На фронт!

На фронт? Да заебётесь! Да застрелитесь вы соленым огурцом. И не надейтесь, оглоеды, "с мамкой сплю."

Ха-ха три раза.

 Я кто вас бить будет? Подумали? Кто вас, бездельников,  разгонять будет на ваших болотных? По подворотням пинками. Кто?А!!?

Мы здесь нужны. И вседа будем нужны. А на фронт — вас! Марабу плоскостопое.  Хрюкало пейсатое. Жид Жидович Жидоков жопой жрет живых жуков.

Вышли из театра, а автобусы уже стоят. Вона оно как! Ах-ах.

Нежда-а-а-а-нчик.

Военком уже заждался, полпачки Беломору искурил.

Прохаря стоптанные лежат для вас, шинельки вас ждут покоцаные. Гимнастерочки стираные, дырки от пуль залатанные. Кальсоны второй свежести. Портянки драные байковые.

Будет вам опера в трех действиях. Не сомневайтесь. Будет.

Арии на всю оставшуюся короткую жизнь запомните.

                       крик из зала: Давайте жить дружно!

Кто хаяльник тут открывает? Ты? (показывает в зал.)  Я тебя запомнил, паскудник. Знаешь что за такие слова? Пятерочка. Не хочешь попробовать, иноагент вонючюй? Еще один еврей-макаревич-галкин-невзоров выискался. Еще один хочет записаться в "изгои-мученики". Я тебя найду, суку.  Про забрало тебе напомнить?! Я в забрале буду и тебя изувечу к хуям. Навеки останешься инвалидом. Я из тебя, уж постараюсь, падаль, настоящего урода сделаю. Квазимодо позавидует.

Может ты еще, гнида вонючая, в ВКонатакте перепосты гнилые выкладываешь, бандера укрофашистская?

На фронт, бля. Понятно? На — фронт. Завтра, говноеды, будете уже  на плацу маршировать без оркестра. Сортиры драить. Винтовки чистить. Подзатыльниками будут вас кормить.

 А уж послезавтра — прямиком в окопы, вши заждались.

Голодом подавитесь, от холода дохнуть будете, скрючившись. Очко от страха в мышиный глазок сожмётся. Срать в каски, выкидывать дерьмо за бруствер. Романтика.

Что? Сказать  нечего? Чё примолкли, трубачи? В зобу дыханье спёрло?

И Прокурор ждет несогласных. Вот ведь как.

И наряд комендантский. Кто заартачится, того сразу в торец, с полного размаху. Хлесть! и  в кровь хаяльник расшибут.