Еврипид - Ифигения в Авлиде

Входит вестник.

О вождь союзных ратей,Привет тебе и радость! Дева-дочь,Которую в чертоге ты изволилЦаревной Ифигенией назвать,Здесь, у тебя, а с ней и Клитемнестра,Твоя супруга славная, и сын,Дитя-Орест, к Атриду с ними прибыл,Так много дней не зревшему свой дом;Но женщин, царь, измаяла дорога, —У светлого источника ониОстановились, с нежных ног истомуСтряхнуть и кожу влагой освежить…Я кобылиц, с усталых упряжь снявши,На луг пустил: пусть травки поедят.А сам бегом к тебе. Принять с почетомЗахочешь ты, конечно, мать и дочь…Ахейцы о приезде их уж знают.Да, птицей шум весь лагерь облетел:Так и бегут толпами подивитьсяНа дочь твою, царевну… О, в мируВеликие сияньем взоры манят,Что в небесах далекая звезда.Вокруг я слышал говор: “Верно, свадьбаИль царский пир готовится… смотри,Царю-то дочь как загорелось видеть”.Другие ж прибавляли: “Да, ее,Конечно, в храм представят Артемиде,Владычице авлидской, и алтарьУкрасит ей блаженная невеста.А кто ж жених?” Однако, царь, спеши!Пора, Атрид! Где ж мы возьмем кошницу?Цветов сюда!

(К Менелаю.)

Тебе, спартанский царь,О свадебных подумать гимнах должно:Пусть брачный пир нам флейта огласитИ мерные удары ног в чертоге.О солнце, ты приводишь светлый день,Так пусть же он несет царевне счастье!

Благодарю… Передохни, гонец…Бог даст, и все уладится… Оставь нас…

Вестник уходит.

О, тяжко это новое ярмо…Украшен им на диво царь микенский,Что демона хотел перехитрить…Им хорошо, незнатным… могут плакать,Когда хотят, и сердце в речи вылить…Стоящий наверху стыдится слез:Они его бесчестят… Гордость правитЦарями, а посмотришь – так ониРабы своей же черни, да… и только…Стыд отнял у меня отраду слез,Но высушить источник слез не властен.Пред этим морем бедствий я – не царь.Итак, я их сейчас увижу… что жЖене скажу?.. Как на нее глазаДерзну поднять?.. Ее приезд нежданныйПоследней каплей влился в кубок бед…А между тем как было не приехатьЕй с дочерью? Не всем же как отцуИз-под полы ребенку нож готовить:Она справлять малютку под венецПриехала… кого?.. Ифианассу[22]Дочь, дочь мою родную? Как не так!Аид ее, холодную, обнимет,Он ей жених… О, как мне тяжело…“Как? Ты казнить ведешь меня, отец?Так вот он, брак обещанный! О, дай же,Дай бог тебе и всем, кого ты любишь,Всем свадьбы так же весело справлять!”А маленький Орест?.. Ведь он увидитСмерть сестрину… Сказать-то, как дитя,Конечно, не сумеет[23], но понятенИ страшен будет людям громкий крикМалютки безответного… ПроклятьеРаспутнице Елене и Парису,И браку их преступному проклятье!..

Чужой жене, тебя мне все же жаль;С тобою, царь, и над тобой я плачу.

Дай руку мне, и помиримся, брат.

Бери: твоя победа – я несчастен.

В свидетели Пелопа я зову[24],Пелопа, деда нашего, которыйОтцом Атрею был: из уст моихЛукавого не выйдет слова – правдуИ только правду сердце через нихПоведает. Когда у брата слезыЯ увидал, за сердце ухватилаМеня тоска – я сам готов был плакать.Беру назад слова свои – угроз,Пожалуйста, не помни и не бойся:Все муки здесь твои я пережил…О смерти Ифигении для выгодМоих прошу тебя не помышлять.Как? Ты в слезах, а я на пире буду?Нож – для твоих, и солнце – для моих?Ужель такой дележ потерпит Правда?Да, наконец, чего же я ищу?Жениться вновь? Что ж, иль невест завидныхЭллада мне не даст? Иль погублюВ погоне за Еленою преступнойРодного брата? Нет, Агамемнон,Я зла еще из рук твоих не видел.Прости ж меня, я говорил с тобойКак мальчик безрассудный, – лишь теперьИзмерил я весь ужас быть убийцейСвоих детей, и жалость к осужденнойГлубокая вонзилась в сердце мне;Да, видно, кровь сближает нас недаром…На что Елена ей?.. О нет, Атрид,Пускай войска уходят! Бросим этотНесчастный край! Но орошать лицоСлезами ты не должен, заставляяС собою брата плакать. Если жрец,Судьбы твоей в гадании касаясь,Затронул и мою, его словаИз памяти я вычеркнул, и сноваЯ для тебя не изверг, снова брат…Перегореть в горниле[25] состраданьяИ вылиться в другую форму – мнеНе стыдно, Агамéмнон, нет, нисколько!..Себе лишь в том я изменил, что к братуРодному вновь вернул себе любовь.Измена же такая красит мужа,Что направляет к лучшему его.

Ты слово благородное сказал,Достойное Тантала, сына Зевса;Теперь ты предков оправдал своих.

Твои слова охотно похвалойВенчаю, брат, и эта переменаВполне тебя достойна, – да, раздорыМеж братьями бывают из-за женИ жажды власти. Но на то ли, право,Судьба роднила нас, чтобы губитьДруг друга мы горели?.. Но, увы,Мне больше нет возврата, и ножаОт дочери я отклонить не властен…

Как? Кто ж тебя заставит дочь убить?

Все войско, все ахейцы мне велят.

Скорей тогда домой верни их, в Аргос.

Вернуть?.. Да разве этим сбережешь?

Ты чересчур, Атрид, боишься черни.

А если жрец откроет тайну им?

Зачем? Нетрудно упросить его.

Честолюбиво все пророков племя.

А что их чтить? От них какая польза?

Один еще замешанный тут есть…

Кто там, скажи, Атрид, тебя пугает?..

Исчадия Сисифа[26] не забудь.

О, Одиссей нам повредить не может…

Как знать? Лукав он и приспешник черни.

Да, это так, честолюбив он страшно.

А ты представь его среди толпы:Распишет им, как дочь обрек я раньшеБогине на алтарь и как потомНазад сыграл. Возбуждены ахейцы,Сам знаешь, брат, и ярость их в толпеЗажечь легко. И вот по наущеньюОратора они на нас с ножом,А там и дочь не пощадят, конечно…Укроюсь ли в Киклоповых стенах —Туда придут, из-за каменьев вырвутИ землю всю разграбят. Тяжело,О, тяжело… и выхода не сыщешь.Тебя прошу теперь я, Менелай:По лагерю пройди и КлитемнестреНе дай разведать тайны нашей… я жТем временем… к Аиду дочь отправлю.

Менелай уходит.

Не надо слез – без них довольно горя.

(Хору.)

Вы ж, чуждые, – завесу на уста[27]…

Уходит.

Стасим первый

Благо тому, кто из чаши чарКаплю за каплей умеет питьСветлый дар Афродиты:Жало безумья не жжет его,Волны баюкают нежные,Там, где в колчане соблазнов двеБог златокудрый стрелы хранит —Ty, что блаженным навек человека творит,С той, что и сердце и жизнь отравит.Эту вторую гони от меня,Сжалься, богиня дивная!Чистого дай мне желанья жар,Негой любви упиться мне дай,Буду Киприде всегда рабой —Только с ума не своди меня.

Души в миру, что в лугах цветы,В пестрый ковер слились. Правды же светНам сияет, как солнце.Только и правде в сердцах у насНе просиять без учения.Совесть и стыд – мудрецу венец,Сердцем стыдливый, свой долг узрев,Глаз уж потом не сведет с путеводной звезды,С бурного сердца не снимет узды:Дом его слава за то осенит.Сколь вы блаженны, смертные,Если вам доблесть соткала наряд:Жены, коль чистым ложе хранят,Мужи, коль град созидают свой,В тысячу рук созидают град.

О Парис, о, зачем твояСклоны Иды покинуть душа рвалась?Любо было стадам серебристым тамПастись под музыку флейты,Там под звуки мелодий ОлимпаНаливалось их вымя млеком…О, зачем, сияя победой,Исступила тебя богиняСнаряжать корабли в Элладу?..О, зачем пред царицыны очиВ чертог, изукрашенный костью[28],Привела тебя страсть, и, в сердцеЕй вливая нежное пламя,Сам зажег ты зачем себе сердце?Не на то ли, чтоб пламя вражды теперьНа твердыни ПриамаГнало весла и копья Эллады?

Эписодий второй