За все в ответе - Михаил Филиппович Шатров

На вопрос, можно ли так жить, ведь это скотство, он обычно отвечал так: «Ты молода, не понимаешь, что хорошо и правильно. С одной женщиной я связан психологически, со второй — физически, а к третьей я питаю и то и другое чувство вместе». И в конце концов обругал меня дурой, мещанкой, которая не понимает коммунистической точки зрения на половые отношения и подходит к ним как обывательница.

Н а р е н к о в а. Прохоровская мануфактура. У нашего докладчика все гладко получается, да только на бумаге, а в жизни? Кто должен расплачиваться за ваши комсомольские шалости? Женщина! Или вы забыли, как дети делаются? Тогда я вам сейчас напомню. Ах знаете? Вспомнили. Только что же вы там, за этими стенами об этом не вспоминаете? Сегодня с одной дружит, завтра — с другой, а под сердцем уже стучит. Откуда у нас столько абортов? Кто нам дал право разрушать здоровье женщины? Ведь от нее все живое идет! Я Маркса не читала, а только не верится, чтобы у него такое было написано. И почему это вы нас свободы лишаете? Он на меня посмотрит, а я уже должна лапки кверху, иначе мещанка. На-кась выкуси! Вы на себя посмотрите — что докладчик, что Гончаров! Да какая баба с вами пойдет? Вы для этого и придумали «стакан», чтобы легче было. А я так вам скажу: кого полюбила, с тем и сойдусь! А комсомол не поп, свечей держать не надо! Захочу рожать — рожу! И вы мне для этого только на десять минут и нужны, а дальше я сама воспитаю. На то она и была революция, чтобы бабе — свобода была, свобода свою жизнь решать.

Шум в зале.

Чего говоришь? Против Маркса? Может быть, против вашего Маркса — и против, а по нашему Марксу, с бородой который, — в самый раз!

П р е д с е д а т е л ь. Доктор Эпштейн, вы выступать будете?

Э п ш т е й н. Я уже сказал.

П р е д с е д а т е л ь. Тогда так и запишем в протокол: «Речь доктора Эпштейна: «Почему я не умер маленьким!» На этом дискуссию объявляю закрытой.

Резолюцию по докладу принять не удалось из-за крайнего несогласия присутствующих друг с другом. Резолюция — «Всем присутствующим на дискуссии, в том числе и докладчику, отработать эту ночь в Петровском депо в помощь железнодорожникам» — была принята единогласно.

«ДА ЗДРАВСТВУЮТ ЗДОРОВЫЕ ПАРОВОЗЫ, ВЫЛЕЧЕННЫЕ КОММУНИСТИЧЕСКИМ ТРУДОМ!»

«БЕЙ ГОЛОД И ХОЛОД ТРУДОМ И ДИСЦИПЛИНОЙ!»

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Кухня в квартире Ленина в Кремле. Здесь всегда обедают, ужинают. А к т р и с ы, играющие в нашем спектакле роли  Н а д е ж д ы  К о н с т а н т и н о в н ы  К р у п с к о й  и  М а р и и  И л ь и н и ч н ы  У л ь я н о в о й, хлопочут по хозяйству.

Луч прожектора освещает у портала  а к т р и с у, которая будет играть роль  К л а р ы  Ц е т к и н.

А к т р и с а. Клара Цеткин застала жену и сестру Ленина за ужином, к которому тотчас же была приглашена самым сердечным образом.

У л ь я н о в а. Клара, заходите, пожалуйста. Мы всегда собираемся на кухне, здесь как-то по-домашнему.

К р у п с к а я. Присаживайтесь. По-русски говорится так: чем богаты — тем и рады.

Ц е т к и н (входит в кухню, садится). Благодарю вас.

У л ь я н о в а. Надя, а не поискать ли нам по этому случаю чего-нибудь сладкого?

К р у п с к а я. В шкафу должна быть баночка варенья.

Ц е т к и н. Уверяю вас, это лишнее, лишнее… (В зал.) Клара Цеткин не видела Крупскую почти пять лет. Ее симпатичное лицо с мягкими, добрыми глазами носило на себе неизгладимые следы предательской болезни, которая ее подтачивала. Но за исключением этого обстоятельства она оставалась такой же, как и раньше, — воплощением прямоты, простоты и скромности. Ее соединяла с Лениным самая искренняя общность взглядов на цель и смысл жизни. Она работала в Наркомпросе, несла заботы вместе с ним, пеклась о нем с чисто материнской заботливостью — вместе с его сестрой Марией, которая работала ответственным секретарем «Правды». Это они превратили ленинское жилище в родной очаг в самом благородном смысле этого слова. Конечно, не в смысле немецкого мещанства, а в смысле той духовной атмосферы, которая его наполняла. Здесь царил исключительный тон правды, искренности, понимания и сердечности. Когда позже пришел Ленин, Клара окончательно почувствовала, что она у себя дома. Но зная себя, она все время мысленно повторяла: «Главное, ни в коем случае не начать сразу же какой-нибудь спор, ведь мы так давно не виделись друг с другом…»

Появляется  Л е н и н.

Л е н и н. Здравствуйте, Клара!

Ц е т к и н. Рада видеть вас, дорогой мой друг!

У л ь я н о в а. Володя, только, ради бога, не начинай сразу же спорить! Ведь вы так давно не виделись… и вообще, Клара — наш гость!

Л е н и н. Никогда! Клянусь! (К Цеткин.) Чем вас угощают мои дамы? О! Варенье! Клара, вы не можете приезжать почаще? Настоящее варенье. Мама делала точно такое же.

Ц е т к и н (улыбаясь). Геноссе Ленин, вы должны быть выше этого.

Л е н и н. А я ниже. Каюсь. Меня уже целую неделю подмывало заглянуть в этот шкафчик, я выдержал настоящую битву с самим собой и, как видите, победил! А то чем бы мы вас угощали?

Ц е т к и н (в тон). Я всегда считала вас исключительно цельным человеком, но, оказывается, и вы не лишены противоречии и раздвоенности?

Л е н и н. Клара, это легенда: я вовсе не цельный и абсолютно раздвоенный. Когда Гёте сказал: «Ах, две души живут в моей груди», это он говорил и про меня. Я человек, раздираемый противоречиями. Ну например, я ужасно не люблю чистить обувь. Ужасно! С детства. И в то же время терпеть не могу ходить в нечищенных ботинках. И не могу видеть, если другие ходят в нечищенной обуви. И временами, Клара, просто не вижу выхода из этого противоречия. Спасает Надя. Посмотрит она на мои мучения и предлагает единственный выход: возьми щетку. Беру. И, проклиная все на свете, чищу, чищу эти дурацкие ботинки, будь они неладны!

Ц е т к и н (улыбаясь). Вы ужасный фантазер!

Л е н и н. Клянусь, это правда! Чем вы заняты?

К р у п с к а я. Маняша гранки статьи принесла, там все твои пятьдесят лет описаны, вот мы и начали фотографии перебирать.

Л е н и н. Что за статья?

К р у п с к а я. Чепуха сплошная.

У л ь я н о в а. Ну, Надя, не сплошная.

К р у п с к а я. Я эту статью в клочки разнесла, все напутано, и вообще затея зряшная…

Л е н и н (перебирая фотографии, Кларе Цеткин). Это отец. Он умер до ареста брата. Если бы он был жив, не знаю, что было бы…

У л ь я н о в а. Мама была крепче, у нее была громадная сила воли…

Л е н и н. Вы знаете, Клара, от нас отшатнулись все знакомые. Боялись здороваться. На улицах отворачивались, переходили на другую сторону. По вечерам всегда приходил играть со мной в шахматы вот этот старичок учитель… В семь часов вечера я сидел в столовой и прислушивался к