Борис Пастернак - Люди и положения (сборник)

А г а ф о н о в. Да что ты, Шилин, врешь, земская зуда. Да это ведь евстигнеевского барина люди, аль не видишь?

М а р ф а. Стигнеевские, они самые, Стигнеевские.

А г а ф о н о в. У него их две души единственные, остальные заложены и пропиты.

М а р ф а. Истинное твое слово, добрый человек, как Бог свят, заложены.

А г а ф о н о в. Он все имение по ветру размел, а их посылает по миру оброк выколачивать, побираться. Они по дряхлости из другого ремесла вышли. А сам в шапокляках щеголяет, галстух широким бантом.

Ш и л и н. Ежели в оброк он пущен, должон он вотчинное свидетельство иметь. А дело ентому не соответствует.

М а р ф а. Покажи ему, Гурьюшка, гумагу свою, – да что ты в шапке шаришь, за правую онучу примотал, забыл, что ли?

Ш и л и н (делая вид, что разобрал поданную истлевшую конторскую выписку). Что же, дурак, раньше не сказал. Барина своего надо слушаться. Пой лазаря ему на пропитание. Да только не в моем стану. Это помни. Ближе Графской копани мне не попадайся.

М а р ф а. Это отчего так подеялось, от своей стороны мы отбились, на вашу чужую забрели. Барин тут наш у вас околачивается, в уезд его затребовали, так не пешком жа. Он бедности своей совестится. Она на крестьянской телеге не поедет. В почтовой к кому-нибудь присоседится. Он от нас отречется, когда увидит, думает, страм, что его люди родовые этакие оборванцы. Он у нас пужливый, конфужливый. Я его мамка, Аполлон Венедиктыча выкормила, а Гурий-побирушка дядькой его на руках качал. Говорят, я его ушибла, стал он запыняться (показывает: «че-че-че-честь прежде всего»), запыняется.

А г а ф о н о в (подсказывает). Заика.

М а р ф а. Вот мы за им крадемся утайкой, чтобы не увидал, доглядываем, чего бы с ним не случилось. Оберегаем. А он от нас откажется, чуть заметит. Скажет, не мои они души, не знаю, кто такие, в пе-пе-пе-рвый раз вижу.

Ш и л и н. Ну, больно ты разошлась, мать. Не пора ли поворотить оглобли? Благодари Бога, что цела.

Уходит вместе с обоими нищими.

Явление третье

Спустя некоторое время, в течение которого Агафонов продолжал свои записи, входит учитель Саша Ветхопещерников .

А г а ф о н о в. Ах, разбойник Саша. Я уж думал, не придешь.

С а ш а. Я потом скажу, почему опоздал. Молодая графиня разговором задержала. А ты, кажется, нешутя взамен «Гамлета» свое задумал сочинить.

А г а ф о н о в. А почему бы нет. Разумеется. Только срок короткий в месяц написать, разучить и поставить. Верно, не успорю. Но «Гамлет» у нас в запасе. Разыгран, готов.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. Боюсь я твоих замыслов. Опять, наверное, отступление от жизни, вещественности, бытописания.

А г а ф о н о в. Это ты говоришь потому, что я тебе основную мысль рассказывал.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. Какая-нибудь средневековая моралите.

А г а ф о н о в. Но ведь и «Гамлет» не так прост. Знаешь, как я его понимаю. При мысли о «Гамлете» я начинаю верить, что Шекспир играл на сцене. «Гамлет» написан актером об актере. Это пьеса о роли, выпадающей человеку в жизни, это пьеса о том, как человек эту роль играет. Гамлет разыгрывает сумасшедшего. Ему выпала на долю роль мстителя. Даже явления тени отца просто-напросто театральные явления, явление первое, явление второе. А то, что он привидение, призрак, это тоже ведь в высшей степени театральное. Это выход идеи на подмостки под прикрытием личности.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. А кроме того, приезд странствующих комедиантов, театр на театре и прочая.

А г а ф о н о в. Об этом я уже не говорю. «Мышеловка» – это просто сценическая сыпь, выступившая на теле трагедии и выдающая ее болезнь. А больная она вся насквозь театром.

В церкви ударили в колокола. Ветхопещерников и Агафонов встают и крестятся, первый неистово и проникновенно, второй рассеянно, и потом садятся.

Благовещенье. Как это хорошо: «Благовествует Гавриил».

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в (подхватывает и напевает). «Благовествует Гавриил благодатной днесь». Еще бы не хорошо. Я «Благовествует» назубок знаю.

А г а ф о н о в. Эка скороговорка. Нечего мелким горохом сыпать. Ты слушай, я тебе по-другому с толком скажу. Понимаешь, входит он в дверь к Марии, к Богородице, и сразу с порога: «Не удивляйся странному моему зраку, не ужасайся, архангел бо есмь».

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. «Змий прельсти Еву иногда». Я семинарию кончил.

А г а ф о н о в. Да не перебивай ты, семинария. То есть он торопится объяснить ей, чтобы она не пугалась. Успокойся, говорит, я, дескать, архангел, прямо к тебе с неба. Это дело такое житейское. И, кстати, чтобы не забыть, помни, что родишь ты Господа, Пречистая.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. Святотат ты, Петька. Больно это у тебя по-светски выходит. Молитва Богородице «Богородице, дева, радуйся» это, кстати, из Луки, ты знаешь?

А г а ф о н о в. Как же.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. Дальше у него об этом с поразительной глубиной. И мысль философская.

А г а ф о н о в. Как же, как же. Я только что перечитывал. (Вынимает из штанов толстый томик, который оказывается Евангелием.)

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. Дай я найду и прочту. (Берет книгу из рук Агафонова и, отыскав требующееся место, читает.) «И се зачнешь во чреве». Нет, не то. Где же это? Она говорит, как же это зачну я, если мужа у меня не было.

А г а ф о н о в. Давай сюда. Я найду тебе.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. «Дух Святой найдет на тя и сила вышнего осенит тя». Нет, опять не то. А, вот оно, вот оно. «Яко не изнеможет у Бога всех глагол».

А г а ф о н о в. То есть она родит от одного предсказания, потому что у Бога никакое слово не может остаться напрасным, без плода, без последствия.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. Да, вроде того. Но опять слишком по-светски.

А г а ф о н о в. Ну так слушай. Всюду только и толков что о воле. Ее не сегодня завтра ждут. Ты половины не можешь понять, потому что ты не податный, из духовного звания, а я крепостной.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. Но ведь это только на бумаге, а на деле ты барин, барин, вольнее вольного.

А г а ф о н о в. Ну так что, что на бумаге. У нас бумага это все. Наша страна – страна казенная.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. Ну хорошо. Допустим. Дальше что?

А г а ф о н о в (повторяя конец прерванной фразы). Только и толков что о воле. Ее к каждому празднику ждут. Граф – председатель губернского комитета по крестьянским делам, великий князь, которого он ждет в гости к своему дню ангела, – руководитель ожидающихся преобразований. Именины Иоанникия Викентьевича через месяц. На этот вечер назначен торжественный спектакль в присутствии его высочества. На черта сдался им «Гамлет». Что, если, например, такую пьесу я успею написать и представлю. Войду я к Глаше в светелку со спешным сообщением, с эстафетою и скажу: «Не убивайся, Глаша, что ты в положении. Знай, Глашенька, что воля вышла, и родишь ты не раба-плясуна али плясунью, а вольное создание, вольную душеньку со своей вольною прихотью, фантазией». Ну, разумеется, это не все, живая кость мясом обрастает, а это только стержень, основа.

С а ш а   В е т х о п е щ е р н и к о в. Я говорил, моралите какое-нибудь, аллегория. Не твое дело, Петя, стихи писать и пьесы, твое дело играть, ты актер гениальный. Но теперь о другом. <…>

Явление четвертое

Агафонов , Прохор .

П р о х о р. Стешка как?

А г а ф о н о в. В одно слово. Об ней думаю.

П р о х о р. Изловили Степаниду? Говорят, догнали, схватили.

А г а ф о н о в. Ловят. В бегах.

П р о х о р. Не уйти ей, дуре.

А г а ф о н о в. Хорошие слова какие. (Передразнивает.) «Изловили Степаниду?» Бежит женщина по лесу, юбка за кусты цепляется. Точно волчицу, затравили. А это знаменитая актриса, в Париже фурор производила, люди руки отбивали, хлопая, забрасывали цветами. «Изловили Степаниду?»

П р о х о р. Я сам поротый. Не мне слова выбирать. Ты бы лучше графа попросил за нее слово замолвить.

А г а ф о н о в. Просил. Он сам за нее горой. Не на того, говорит, наскочили. Прибей она, говорит, предводителя или, говорит, даже самого губернатора, я б ее как-то еще вызволил. А то на такого пентюха напала. Крепостник, зверь, неотесанный облом. Уперся на своем. Я, говорит, не об себе хлопочу. Крестьянам волю пообещали, они пришли в неповиновение, безобразничают. Я настаиваю на строгости другим в назиданье. Неужели ее сечь будут?

П р о х о р. Ей бы, дуре, в окно или дверь взломать, когда она такая недотрога. А она мало того, рукой по роже его съездила, она бутылкой по голове хватила, да, говорят, так, что стекло посыпалось, осколками лысину раскровенила. А он председатель уголовной управы. В наказаньях, в расправах кто ему указ? Своя рука владыка. Он теперь ее подо что хочешь подведет, все ей попомнит.