Занавески - Михаил Алексеевич Ворфоломеев

Д а ш а. Они знают?

Т у д ы ш к и н. А как же! Вишь, злые?

Д а ш а. Кузя, а ты не отдашь ее?

Т у д ы ш к и н. Нет! Все, баста! Пора и самому пожить!

Д а ш а. Чуяло мое сердце, ой, чуяло, что все переменится!

Т у д ы ш к и н. Все, Даша! Да мы теперь заживем так…

Входят  Л и з а  и  С е р г е й.

С е р г е й. Чего орешь?! Что он опять натворил?!

Л и з а. Может, погром устроил?

Т у д ы ш к и н (Сергею). Ты это с кем так разговариваешь?!

Д а ш а. Вот именно!

Т у д ы ш к и н. Распустился в своем мясном!

С е р г е й. Да за такие слова…

Т у д ы ш к и н. Молчать! Я тебя, мясницкая твоя рожа, научу вежливости.

Д а ш а. Хозяин выискался!

Л и з а. Что это с ними?

С е р г е й. Не видишь разве? Перемирие! Не нравлюсь я вам, да?

Т у д ы ш к и н. И даже очень!

Л и з а. Папа!

Д а ш а. Не ори на отца!

С е р г е й. Понятно… Все! Ухожу!

Л и з а. Сережа, а я?

С е р г е й. Вот с ними живи!

Л и з а. Сережа! (Бросается к родителям.) Погубили вы меня!

С е р г е й. А то кричать вздумали… Видал я таких!

Л и з а. Не бросай, Сережа!

Т у д ы ш к и н. Лизка, не вой! Я тебе теперь какого хочешь мужа достану!

Д а ш а. Отец машину выиграл!

С е р г е й. «Жигули»?

Т у д ы ш к и н. Хотя бы!

С е р г е й. Чего сразу не сказал…

Л и з а. Папочка! (Целует отца.)

С е р г е й. Я извиняюсь дико! Прости меня! Папа, прости!

Л и з а. Прости его, папа! А то слезой изойдет!

Т у д ы ш к и н. Прости? А кто меня по мусалам?!

С е р г е й. Больше не буду, папа…

Т у д ы ш к и н. Гармошку мне…

С е р г е й. Несу!

Л и з а. Папа, ты ему скажи, ты скажи ему, миленький. Пусть он не орет больше на меня.

Т у д ы ш к и н. Эх, Лиза, Лиза…

Л и з а (сквозь слезы). Устала я.

Т у д ы ш к и н (обнимает дочь). Говорил я тебе? Но ничего! Шелковый, гад, будет! Читать научу!

Входит  С е р г е й  с гармошкой.

Д а ш а. Вот оно, счастье-то, и привалило…

Т у д ы ш к и н. Серега, на ложках подыгрывать будешь!

С е р г е й. Не умею!

Т у д ы ш к и н. Учись! Это тебе не покупателей обвешивать. (Растягивает меха.) Эх, Тудышкин, развеселая жизнь только начинается! Вот она, жизнь! Да после того хоть в ад! И там места хватит! Пляши, Тудышкин! И на нашей улице будет праздник! Такой фонтан закачу, все Туманчиковы передохнут. Все как один! А ну пляши! Приказываю!

Все неловко начинают притопывать.

Не хотели по-человечески жить, живите как все! Пляши, говорю! Эх, жизнь — копейка!

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Квартира Тудышкиных в стиле рококо. Много вычурной мебели, телевизор. Т у д ы ш к и н  в стеганом халате, читает газету и пьет кофе.

Т у д ы ш к и н. Хорошо! А! Даша, ты только послушай! Опять новая домна!

Входит  Д а ш а  в длинном халате.

Д а ш а. Что, милый?

Т у д ы ш к и н. Я говорю, опять домну запустили!

Д а ш а. На луну?

Т у д ы ш к и н. На какую луну? Нет. Вот — «в строй вступила новая домна».

Д а ш а. Слава богу!

Т у д ы ш к и н. Вот дают! Нет, ты подумай, сколько там новых машин, телевизоров, пылесосов, холодильников!

Д а ш а. Что к ужину готовить?

Т у д ы ш к и н. Не знаю. Ну, заверни там чего-нибудь такое! Сама знаешь…

Д а ш а. Гусиную печенку?

Т у д ы ш к и н. Валяй!

Даша уходит.

Хорошо! Строимся, растем, молодеем!

Звонок телефона.

Лиза, телефон!

Вбегает  Л и з а, снимает трубку.

Л и з а. Квартира Кузьмы Кузьмича Тудышкина! Так, как… Одну минуточку! Папа, предлагают билеты на премьеру в театр!

Т у д ы ш к и н. Какие места?

Л и з а. Как обычно.

Т у д ы ш к и н. Что дают?

Л и з а. Даете что? Папа, Шекспира!

Т у д ы ш к и н. Скажи, буду!

Л и з а. Кузьма Кузьмич будут! (Кладет трубку.) Папочка, а в чем я пойду?

Т у д ы ш к и н. Откуда я знаю!

Л и з а. Хочу чего-нибудь зелененького… Ну, пожалуйста, папочка!

Т у д ы ш к и н. Ах, подлиза… ладно, будет!

Л и з а. Спасибо, родной! (Убегает.)

Т у д ы ш к и н. Стрекоза… Нет, все-таки хорошо!

Входит  Б о г.

Б о г. Здравствуйте, Кузьма.

Т у д ы ш к и н. А?! Ты почему?! Ты зачем?!

Б о г. Пришел посмотреть, как живешь…

Т у д ы ш к и н. Ничего… Нормально!

Б о г. Вижу…

Т у д ы ш к и н. Чего видишь-то?! Ничего ты не видишь! Садись, что ли…

Б о г. Спасибо. (Садится.)

Т у д ы ш к и н. Как здоровье?

Б о г. Живу, как видишь… Ну, рассказывай.

Т у д ы ш к и н. Чего рассказывать? Нечего рассказывать… Ну, не получилось у меня! Сорвалось, одним словом! Знаешь, сколько я намучился?! Да откуда тебе знать! Короче, покоряться не захотел! Не мое это дело — юлить! Я жил честно! Да! Вещи личные людям дарил… а они знаешь что с ними делали? Я одному диван притащил… А он его продал… Я говорю — это же подарок! А он мне говорит: не диван мне нужен, а деньги! Неси, говорит, в следующий раз деньгами! Дома ругань, побои устраивали! Лечить хотели! А за что? За то, что хотел жить честно!

Б о г. А теперь лучше?

Т у д ы ш к и н. Еще бы! Теперь, господи, они вокруг меня хороводы водят! Туманчиковы в друзья набиваются!

Б о г. Обманываешь людей.

Т у д ы ш к и н. А кто знает? Кто?!

Б о г. Я знаю. На чужих жен глядишь!

Т у д ы ш к и н. Это тебя не касается! Это дело мое, личное! Я человек свободный и при деньгах! Могу и позволить!

Б о г. Как же ты так мог опуститься?! Ты посмотри вокруг! Что это?

Т у д ы ш к и н. Это все мое! Понимаешь, мое! За все это уплачено!

Б о г. Жадюга ты!

Т у д ы ш к и н. Почему? Ты думаешь, я лучше всех живу! Есть и получше! А что у тебя наверху будет — еще неизвестно! Так что кончай бодягу, давай по рюмочке коньяка хлопнем, фруктами