Уинстон Грэм - Джереми Полдарк

— Да нет, мы ж не хотели вас беспокоить. Просто хотели узнать, увидали вот свет в окошке.

— Разумеется, вы должны войти, — заявил Росс. — Разве вы не мои лучшие друзья?

Глава четырнадцатая

Позже тем же вечером у самого большого дома в Труро на Принцесс-стрит остановилась карета, продрогший и зевающий форейтор открыл дверцу Джорджу Уорлеггану. Тот вышел, не обращая внимания на прислугу, и медленно поднялся по ступеням. Обнаружив, что дверь заперта на засов, он раздраженно потянул за колокольчик. Его впустил другой заспанный лакей, принял шляпу и плащ и наблюдал, как хозяин поднимается по прекрасной лестнице. В глазах Джорджа не было признаков сонливости.

На первом пролете он замешкался, увидев свет под дядиной дверью, и подошел к ней. Кэри в поношенном халате и ночном колпаке работал со счетами при свете двух свечей. Когда он заметил, кто пришел, то снял очки в стальной оправе и отложил перо. Потом задул одну из свечей, поскольку для беседы в освещении не было нужды.

— Мы ожидали тебя вчера. Тебе пришлось провести там ночь?

— Слушания состоялись только сегодня, а кончились лишь в четыре. А потом нужно было перекусить.

Кэри высморкался и оглядел Джорджа.
— Тебе стоило остаться там еще на одну ночь. Удивительно, как это у кареты в темноте не сломалась ось, или она не застряла в трясине.

— Один раз так и произошло, но с некоторыми усилиями нам удалось ее вытащить. Я не был готов провести еще одну ночь в этой грязной и шумной гостинице с отвратительным обслуживанием и без балдахина над кроватью.
Джордж подошел к буфету у стола и налил себе выпить. Он сделал глоток, чувствуя, что Кэри не сводит с него глаз.

— Что ж, — сказал Кэри. — Полагаю, в такое время ты здесь не для того, чтобы получить удовольствие от моего общества?

— Он выпутался, — сказал Джордж. — Эти чертовы невежественные присяжные отвергли все свидетельства и признали его невиновным за красивые глаза.

— Полностью?

— Полностью. Так что судья прочел ему нотацию, велел впредь быть хорошим мальчиком и на этом отпустил.

Кэри замер в своем кресле. Его маленькие карие глазки пристально рассматривали дрожащее пламя свечи.
— И никто даже не предположил, что он убил Мэтью? Я же говорил, нужно обвинить его в этом!

— А я говорил тебе, дорогой дядюшка, что это не выдержит проверки. Мэтью утонул, не было ни крохи доказательства, что это мог сделать Полдарк. А раз так, то все свидетельства, которыми мы пытались подкрепить свою точку зрения, были бесполезны. Некоторые даже дали преимущество противной стороне. Этот Пэйнтер, к примеру. Утром мне следует повидаться с Гартом...

— А что по поводу остального? — поинтересовался Кэри. — Его прошлых прегрешений? Прошел всего год с тех пор, как он ворвался в лонсестонскую тюрьму и забрал оттуда заключенного. И без каких-либо последствий. А вскоре помог этому убийце Дэниэлу сбежать. Это что, всё не в счет?

Джордж взял свой бокал и сел в кресло, рассматривая вино на просвет.
— Закон, как тебе следует знать, рассматривает только что-нибудь одно за один прием. Он также имеет дело с прежними приговорами, а не с прежними подозрениями. Судья был знаком с фактами, но не мог их использовать. Нас обошли, любезный Кэри, и придется признать поражение.
Джордж произнес это так, словно пытался избавиться от собственного разочарования, уязвив дядю.

Послышался стук в дверь, и вошел Николас Уорлегган. Он был готов ко сну, в развевающейся ночной сорочке и колпаке.

— Вот как, отец, — произнес Джордж с деланным удивлением. — Я думал, ты в Кардью.

— Твоя матушка уехала одна. Я слышал твою карету. Так каков же итог?

— Его оправдали по всем обвинениям, и теперь он, несомненно, уже в Нампаре и спит, как свободный человек.

— И это человек, ответственный за бесчестье Мэтью, — сказал Кэри. — А потом и за его смерть.

Николас Уорлегган бросил быстрый взгляд на брата.
— Всегда существует опасность, что подозрение превратится в навязчивую идею.
Потом он обратился к Джорджу:
— Так значит, твои усилия были напрасны. Я всё время чувствовал, что здесь что-то не так.

Джордж покрутил ножку бокала. 
— Твоя совесть может быть спокойна на этот счет. Дорогой дядюшка, почему ты пьешь дешевое вино? Мне подобная экономия кажется совершенно неуместной.

— Меня его вкус вполне устраивает, — ответил Кэри. — Если тебе не нравится, так и не пей.

Джордж посмотрел на отца.
— А что мы могли сделать, кроме того как приложить усилия и помочь исполнению закона? Разумеется, теперь придется отступиться, потому что больше ничего не поделать. Так, Кэри?

— Я бы ни в коем случае не стал ослаблять усилий, — процедил Кэри сквозь зубы. — Финансово Полдарк почти на дне. Мы еще можем увидеть его за решеткой или изгнать из графства..

— Другими словами, — произнес Джордж, — есть много способов, как прибить кошку. Ты не можешь винить нас, отец, если мы купим долю в его шахте.

— Я не возражаю против любого законного делового предложения, — ответил Николас, вышагивая по комнате. — Я не питаю любви ни к одному из Полдарков — высокомерные, слишком много о себе воображающие и наглые мелкие землевладельцы. Если ты сможешь купить из вторых рук долю в его шахте, то сделай это, это одна из самых прибыльных шахт такого размера в графстве. Но не забывай о чувстве меры. За последние годы, Джордж, под моим руководством и с твоими способностями мы достигли такого положения, когда Полдарки просто не стоят нашего внимания, даже теперь. Эта вражда не должна повлиять на наше положение и достоинство...

— Ты не подумал о Мэтью, — резко оборвал его Кэри.

— Да, об этом я не подумал. У него была нечистая совесть, и он сам навлек на себя неприятности.

— Ты виделся сегодня с Пирсом? — спросил Джордж.

— Да, — фыркнул Кэри. — Он говорит, что миссис Жаклин Тренвит не готова предложить свои акции. Пирс мне не нравится. Он постоянно пытается увильнуть. Думает, что может усидеть на двух стульях.

— От этого мы его можем излечить. Его убежденность может быстро испариться. Сядь, отец, ты ходишь взад-вперед, как на пожаре.

— Нет, я лучше пойду спать, — отозвался Николас. — Мне рано вставать.

— В Бодмине у меня вышла стычка с Фрэнсисом Полдарком, — сказал Джордж. — Мы встретились случайно, он был трезв, но жаждал это исправить, и я пригласил его в таверну, вместе выпить. Но там он набросился на меня с оскорблениями и затеял ссору.

— И что он сказал?

— Вполне открыто обвинил меня в том, что я стою за обвинениями против его кузена, что пытаюсь разорить его семью всеми возможными способами, что веду себя так грязно, как он и ожидал от внука кузнеца, который до сих пор живет в лачуге неподалеку от Сент-Дея, потому что семья Уорлегганов его стыдится.

В комнате повисла тишина, слышалось только дыхание Кэри. Шея Николаса Уорлеггана стала багровой.

— И ты сидишь здесь, спустив ему это с рук? — спросил Кэри.

Джордж посмотрел на свои руки.
— Я мог бы сломать ему хребет этими руками. Но у меня в жизни есть и более приятные вещи, чем превратиться в мишень для пистолета, и я не собираюсь позволять слабакам вроде Фрэнсиса диктовать, что мне делать.

— Вполне справедливо, — пробормотал Николас. — Это единственный верный путь. Но я удивлен, что он так поступил. Не далее как в прошлом году Фрэнсис был на ножах со своим кузеном...

— Думаю, это его и терзает, — удовлетворенно произнес Джордж. — Тяжело сказалось на его совести.

— И в каком состоянии ты его покинул? — поинтересовался Кэри.

— В состоянии вежливой вражды.

Кэри рассерженно махнул рукой, захлопнув одну из своих учетных книг.
— Все его финансы в наших руках. Мы хоть завтра можем его обанкротить, и это лучший способ...

— Нет, — передернул плечами Джордж. — Этого делать не следует. По крайней мере, не таким очевидным образом. Пока я не собираюсь ничего предпринимать.

— Почему же? Его хорошее отношение тебе сейчас всё равно ни к чему.

— Дело не в его хорошем отношении, — сказал Джордж, вставая. — Есть и другой человек, которого следует принимать во внимание.

Книга вторая

Глава первая

Прошла осень, настала зима, и Росс прилагал решительные усилия, чтобы позабыть все минувшие неприятности и тревоги и с готовностью принять образ жизни сельского сквайра с интересами в горнорудном деле — жизнь, от которой он с таким сожалением отказался два года назад. Но хотя он и с неохотой оставил эту приятную рутину, возвращение к ней не принесло радости.

В отношениях с Демельзой тоже возникло некоторое охлаждение. Теперь она не открывала свои потаенные мысли. Удивительно, но именно после его оправдания Демельза перестала смеяться и понимать все его желания. Росс не раз пытался прорваться через ее отстраненность, но не смог, и эта неудача оставила след в его собственном поведении.