Космологические коаны. Путешествие в самое сердце физической реальности - Энтони Агирре

в состоянии убрать общество из нас самих. Постарайтесь взглянуть на предметы вокруг себя, не сопоставляя их с определенными словами. Даже если вы не произнесли в уме слово «стол», оно уже здесь, наготове, наряду с большим числом связанных с ним понятий, таких как «сидеть и есть», «ножки и столешница», «стулья» и так далее.

Великие открытия и достижения тоже связаны с социальными аспектами жизни гораздо больше, чем нам кажется. Гении и первопроходцы Микеланджело и Сократ, Пикассо и Пифагор, Кюри и Эйнштейн — действительно выдающиеся люди, но они также и часть очень насыщенного социального и интеллектуального проекта, создавшего для них необходимый контекст. В годы между началом исторических времен и 1000 годом до нашей эры жило непредставимо огромное число людей, их было куда больше, чем тех, кто жил между 1650 и 1750 годами нашей эры. Но никто из этих доисторических людей не додумался до математического анализа. Когда происходят великие открытия, они становятся достоянием всего общества и мы часто считаем их чем-то само собой разумеющимся. Математика — с ее аксиомами, доказательствами и теоремами — была некогда создана древними греками. Физика, в которой математические сущности соответствуют физическим и подчиняются математическим законам, тоже была создана когда-то — главным образом, Галилеем и Ньютоном. Человеческое сообщество в каком-то смысле «скроило» математический анализ, а Ньютон был теми «ножницами», с помощью которых это было сделано.

Возможно, это и не столь очевидно, но важны и внешние по отношению к нам инструменты, которыми мы пользуемся, когда думаем. Начав с палок и песка, мы перешли к карандашу и бумаге, а теперь в нашем распоряжении персональный компьютер и интернет. Так уже тысячи лет процесс познания выходит все дальше и дальше за границы нашего тела. Благодаря этим инструментам мы часто думаем коллективно. Иногда это до добра не доводит, но чаще весьма полезно. Реакция разъяренной толпы может быть ужасающей, а вот хорошо работающие крупные организации принимают более правильные решения, чем это сделали бы их отдельные подразделения. И империи, даже при самых глупых правителях, могут иногда проводить разумную политику.

Итак, давайте взглянем на «умы» несколько отстраненно, с более общей точки зрения. Что «ум» делает? Одно из его проявлений — интеллект, который можно определить как способность организма или системы успешно добиваться достижения поставленных целей. Цели могут быть и биологическими (например, выживание и размножение), и навязанными извне (например, необходимость выбора наиболее быстрого маршрута водителем), и персональными (например, выучить хинди); они могут быть организационными (например, максимально увеличить акционерную стоимость компании) или социальными (например, обеспечить всеобщее благополучие).

Из чего же состоит такая интеллектуальная деятельность? Любая интеллектуальная система должна наблюдать, чтобы каким-то образом собирать данные, она должна учиться, она должна обсчитывать или обрабатывать информацию, она должна предсказывать результаты своих возможных действий. Затем она должна оптимизировать, сравнивая предсказанные результаты с поставленными целями, — и тогда эта система может выбрать, что ей делать, и, возможно, действовать в соответствии с этим выбором. Описанная последовательность действий может относиться к сложной картографической программе, прокладывающей маршрут, к голубю, решившему взлететь, к человеку, выбирающему дорогу, к джинну, планирующему свое освобождение, или к государству, выбирающему путь своего развития.

Во всех случаях интеллект — это не отдельное нечто, а скорее процесс. И весь этот процесс, как единое целое, может быть очень и очень сильно растянут в пространстве и во времени. Когда требуется принять сложное решение, для наблюдения и обучения вы используете инструменты и источники, возраст которых может исчисляться тысячами лет, а в пространстве они могут находиться в любом месте земного шара и даже за его пределами. Вы обрабатываете информацию с помощью нейронной структуры, развивавшейся сотни миллионов лет, которая с момента зарождения испытывалась и оптимизировалась путем взаимодействия с биосферой Земли. Помещенная в бессчетное число биологических созданий, вынужденных мгновенно (и с расчетом на перспективу) делать успешный выбор между жизнью и смертью, решать и действовать, эта структура была доведена до совершенства. Человек, прогнозируя и принимая решения, бесконечно и непрерывно получает ответную реакцию — сначала от окружающего физического мира, от родителей, а затем — от сверстников и общества. Часто решения принимаются по совету друзей; вы кооперируетесь, обсуждаете, спорите, смотрите публикации, проводите исследование в интернете. Вас могут вдохновить стихотворение, фильм или чья-то биография. Когда взвешенное решение принято, вы чувствуете себя в ответе за него, и это правильно. Но на самом деле вы никогда не принимаете решение в одиночку.

Конечно, психическая жизнь не сводится к интеллектуальной деятельности. Мы чувствуем и переживаем. Мы понимаем, как оценить альтернативные возможности. Когда мы представляем себе различные варианты будущего, у нас часто возникает не слишком рациональное, интуитивное ощущение того, насколько каждый из этих вариантов для нас желателен. Мы принимаем решение, исходя из «внутреннего чувства», и неясно, насколько наши чувства и переживания можно отделить от принятого нами решения и от способности мотивировать и действовать согласно этому решению. Вероятно, подобные чувства — неотъемлемая составляющая человека, но что можно сказать о других интеллектуальных системах? Компания, народ или класс «осознают» себя? В каком-то смысле — да, осознают, но, по нашему ощущению, не так сильно, как отдельный человек. Мы не представляем себе, не ощущаем, каково это — быть штатом Калифорния. (Но как именно мы это знаем?) Возможно, когда-нибудь мы изобретем роботов, обладающих интеллектом столь же мощным, как наш, и возможно, они будут принимать решения, не основываясь на подобных ощущениях, интуиции и опыте. Может быть, они, используя только интеллект, поймут и расскажут нам, какой смысл мы вкладываем в слова «агония» и «экстаз». Или, возможно, этого не будет?

Мы, ограничиваясь представлением о мире как о состоящем из материальных объектов и событий, связанных причинными связями и влияющих друг на друга в соответствии с законами физики, сумели многое узнать о силах взаимодействия частиц друг с другом. Мы обрели большой опыт в том, что касается причин и следствий в макроскопическом мире, где большие группы частиц подчиняются законам химии, геологии, биологии и т. д. Однако включающие разум причинно-следственные сети — самое мощное оружие, которое можно использовать, оказавшись на мучительно соблазнительной границе, отделяющей хаос от предсказуемости. Вы — часть невероятно сложной сети событий, одна из огромного числа ее связей. Если мы рассмотрим результат работы этой сети и постараемся проанализировать его как продукт разума, там наверняка отыщется и «ваш» вклад, но в пространстве и во времени разум выходит далеко за ваши пределы, так что обсуждать отдельно ваше «личное» участие может быть трудно, невозможно или даже бессмысленно.