Почему сердце находится слева, а стрелки часов движутся вправо. Тайны асимметричности мира - Крис Макманус

мозга, не только оказывать влияние на тонкое владение руками и речью (как подробно описано в главе 8), но почти наверняка и на множество других связанных с мозгом асимметрий, таких как асимметрия чтения, письма, обработки зрительных и пространственных образов, а также эмоций. Пусть это кажется парадоксальным, но случайность, по крайней мере в небольших количествах, может пойти на пользу сложным системам. Идея, которую я представляю – теория случайных церебральных вариаций, – предполагает, что нет людей с одинаковым мозгом, во многих случаях организация мозга принципиально отличается, и что такие вариации иногда позволяют мозгу лучше выполнять особенно сложные задачи. Это необычная теория, поскольку принято считать, что люди не слишком отличаются друг от друга устройством мозга, а все различия возникают только из-за болезней или умственного расстройства. Напротив, в центре моей теории как раз вариации и различия, и она объясняет небезосновательность распространенного мнения, что некоторые люди буквально «думают по-другому» или их мозг «устроен иначе»[342].

Может показаться, что случайность едва ли может быть источником пользы. Но вспомним, как часто в биологии случайные вариации оказываются положительным фактором. Суть дарвиновской теории естественного отбора как раз в том, что мутации происходят случайным образом, и, хотя многие из них невыгодны, полезные мутации в ходе отбора остаются и сохраняются. Так, в иммунной системе посредством случайного комбинирования генотипов синтезируется небольшое количество множества разнообразных иммуноглобулинов (антител), а потом те немногие, что распознают чужеродные объекты (антигены), начинают путем клонального отбора производиться в больших количествах для борьбы с инфекцией. Полезным может быть и случайное поведение: кролик, убегая от лисы, петляет наугад, чтобы лисе было труднее его поймать. Сложные системы любого типа демонстрируют интересный конфликт между организацией и случайностью. Теоретик сложности Стюарт Кауфман показал, как толика случайности или хаоса способствует многим сложным процессам. Сравните однородную структуру льда, где каждая молекула воды связана с соседней в почти полной неподвижности, с хаотичностью водяного пара, молекулы которого движутся так быстро, что никакой структуры здесь быть не может. Между этими крайностями находится жидкая вода, допускающая движение и изменение, и даже агрегацию и организацию. Сама жизнь происходит на грани хаоса, малые изменения становятся предпосылкой больших, которые сохраняются, не разрушаясь[343].

Чтобы случайность оказалась полезной, важно, чтобы ее доля была не слишком велика, иначе она разрушит то, что пытается создать. Помните такие игрушки, «шарики в лабиринте», где требовалось распределить шарики по лункам, слегка покачивая лабиринт? Слишком резкое движение, и шарики катятся в разные стороны, выталкивая те, что уже попали в лунки, а оставшимся шарикам все равно нужен толчок, чтобы переместить их в нужное место. Самая хорошая стратегия – осторожно встряхнуть лабиринт, чтобы свободные шарики покатились в свободные области, не выбивая другие из лунок. Некоторая толика случайности нужна и в процессе отжига – изменения структуры металла путем нагрева, охлаждения и повторного нагрева (другими словами, подвода случайной тепловой энергии), а затем – медленного охлаждения, способствующего правильной кристаллизации.

Если у людей с генами DC и CC структура мозга в ходе развития обретает некую хаотичность, то мозгу людей с генами DD свойственна холодная определенность, как у куска льда. У каждого носителя генов DD мозг организован так же, как у другого человека с генами DD – язык (будь то речь, способность писать или читать), тонкая моторика и точные движения контролирует левое полушарие, а визуально-пространственный анализ, распознавание цвета и лиц, внимание и эмоции – правое. То есть все, как по учебнику. Несомненно, такое строение человеческого мозга эффективно, и, вероятно, у двух третей людей мозг устроен именно таким образом. Если люди с генами DD – лед, то люди с генами CC – пар: разные функции их мозга случайно распределены по полушариям, с равными шансами оказаться в левом или правом. Столь радикальное устройство может оказаться не слишком выгодным, что, вероятно, объясняет, почему аномалии асимметрии и латерализации мозга встречаются при самых разных отклонениях, включая дислексию, заикание, аутизм и шизофрению. Разные зоны мозга, связанные с языком, вероятно, лучше функционируют, если находятся рядом, в одном полушарии, а не разбросаны по двум полушариям, связанные лишь медлительным и неэффективным мозолистым телом[344].

Если несколько процентов людей-носителей CC-генов из-за хаотичной организации головного мозга проигрывают – по отношению к стандартному, универсальному, словно сошедшему с конвейера мозгу людей с генами DD, то как же люди с генами DC оказываются в преимущественном положении и перед теми, и перед другими? Разгадка в том, что у носителей генов DC лишь в одном случае из четырех есть шанс, что какая-то функциональная область мозга (модулярный процесс) окажется не в обычном месте; то есть способность писать может с 25-процентной вероятностью оказаться в правом полушарии, а обработка эмоций и распознавание лиц – в левом. Мы не знаем, сколько отдельных функциональных, или модулярных, процессов одновременно протекает в мозге, но предположим, что дюжина. У человека с генами DD все двенадцать будут четко разделены на левые и правые. У человека с генами CC все будет совершенно иначе, шесть процессов будут происходить в обычных местах, а шесть – с противоположной стороны, и очень вероятно, что протекать они будут неэффективно, а необходимые связи не установятся. Человек с генами DC не столь хаотичен или необычен. Как правило, девять из двенадцати процессов будут протекать в обычных местах, а у многих лишь один-два процесса окажутся «не на месте». Поэтому в большинстве случаев все будет без отклонений. Вопрос в том, окажется ли случайный атипичный процесс полезным или вредным[345].

В научной литературе, посвященной левшам, часто упоминается, что люди, талантливые или одаренные в музыке, математике или изобразительном искусстве, с большой долей вероятности окажутся левшами. Конечно, многие подобные утверждения не соответствуют истине, поскольку опираются на сравнительно небольшие выборки, статистические отклонения и так далее. Однако это не означает, что идея совершенно безосновательна, тем более что в настоящее время мы даже в теории не понимаем, как появляются такие таланты. Идея о том, что мозг иногда в буквальном смысле устроен по-другому, может иметь некоторый потенциал, особенно если различия в строении мозга не слишком велики и не сказываются на его общей эффективности. Возьмем простейший случай, когда в необычном месте расположен лишь один модуль. Может ли это оказаться выгодным?

Ответ, конечно же, зависит от того, какой модуль оказался в случайном месте и где именно. Представьте, что функция восприятия трехмерного пространства оказалась в левом полушарии, а не в правом, и расположилась поблизости от зон, контролирующих точные движения рук. Это вполне может