Кто боится гендера? - Джудит Батлер

над природой - с явно разрушительными экологическими последствиями. В то время людям, особенно женщинам, несомненно, казалось освободительным оторваться от природы и утвердить свою существенную деятельность над и против несущественной природы.

Ортнер выдвигала этот аргумент в 1974 году, еще до того, как пролился свет на проблематичность отношения к природе в культурной и политической теории, и ее текст - лишь один из многих, предполагавших, что мы можем рассматривать секс как беспроблемную естественность, а гендер - как культурную зону человеческого самовыражения и свершений. В дальнейшем антропологическая работа Ортнер приняла другое направление, и она явно стремилась дистанцироваться от некоторых ключевых моментов этого раннего и влиятельного эссе.

Вкратце, точка зрения в раннем тексте Ортнера такова: да, существуют биологически специфические различия, которые мы можем рассматривать как естественные данности, и (а) женщины слишком часто, почти всегда, ассоциируются с природой, и (б) их полноценное вхождение в культурную и социальную жизнь предполагает свободу преодоления и преобразования природы, как это делали мужчины. Эта последняя идея трансформации, радикально доэкологическая, рассматривается не как "конструкт культуры", а как важная нормативная основа, обусловливающая критическую рефлексию в самом эссе.

Большая часть англоязычной феминистской теории, включая ранние работы Гейл Рубин и мои собственные в начале девяностых, настаивала на том, что рождение женщиной и становление женщиной - это две разные траектории, и что первое не является ни причиной, ни телеологической целью второго. В то же время и Рубин, и я понимали, что "пол" устанавливается различными культурными и социальными средствами, и сегодня мы чаще всего имеем в виду пол, "назначенный при рождении", а не тот, который является естественным. Это правильно, что мы продвинулись вперед, но, возможно, с непростительным опозданием. Различие между природой и культурой мешает нам хорошо осмыслить всю сложность проблемы , поскольку отбрасывает природу в зону непродуманного и даже неживого, немой поверхности, ждущей надписи, или безжизненной сущности, которая оживает только тогда, когда люди наделяют ее смыслом. С экологической точки зрения человек - это живое существо среди других живых существ, связанное с живыми процессами, от которых оно зависит и в которые вмешательство человека может быть разрушительным, как мы видим сейчас в случае с изменением климата. Однако многие ученые, воспитанные на марксизме, структурализме и экзистенциальной философии, понимали природу именно как то, что должно быть преодолено, чтобы в мире появилось ярко выраженное человеческое действие и смысл. Мы ошибались. Донна Харауэй, ранний и убедительный критик различия между природой и культурой в англоязычном контексте, идет еще дальше, настаивая на том, что само тело - это результат взаимодействия:

Научные тела не являются идеологическими конструктами. Всегда радикально исторически конкретные, тела имеют другой вид специфичности и действенности, и поэтому они приглашают другой вид вовлечения и вмешательства... Тела как объекты знания - это материально-семиотические генеративные узлы. Их границы материализуются в социальном взаимодействии [выделено мной]; такие "объекты", как тела, не существуют как таковые.

Пределы различия между природой и культурой болезненно очевидны, но я предполагаю, что эти дебаты заложили основу для некоторых проблем, с которыми мы сталкиваемся сейчас, когда пол и гендер вступают в современные дебаты о том, является ли только пол реальным, а гендер - своего рода искусством. Ранние феминистские антропологические попытки выяснить, является ли патриархат универсальным (или почти универсальным), оставляли без внимания историческое формирование и изменчивость родственных связей и их отношений с экономикой и обществом в контексте национальных, колониальных и имперских властей. Они не задавались вопросом о том, как жестоко разрушались и перестраивались родственные связи чернокожих в результате рабства, например, или о том, как собственность накладывалась на родственные отношения, вытесняла их и заменяла, разлучая детей с матерями, рассеивая или стирая патронимы и высмеивая патрилинейность задолго до того, как феминистки начали их концептуальный демонтаж. Это было бурное время, и существовало множество небезупречных рамок, в которых история и жизнь цветных женщин не учитывались, даже если они пытались уточнить гендерные термины.

Сначала мы рассмотрим научную альтернативу модели "природа/культура", представленную в коконструктивистских и интеракционистских теориях, а затем обратимся к расовому и колониальному наследию модели "природа/культура" и расифицированным идеалам гендерного диморфизма, чтобы понять социальные и политические последствия разделения "природа/культура", а также некоторые пути выхода из тупика.

Раннее различие между природой и культурой в феминистской теории второй волны служило цели различения между заданным полом и последующим гендером, настаивая на том, что эти два понятия не всегда совпадают. Что изменится, если начать с рамок взаимодействия, сказать, что пол и гендер составляют друг друга и что взаимодействие между ними является их наиболее существенной характеристикой? Есть основания для подозрений. В конце концов, Мони называл себя "интеракционистом", но явно отдавал чрезмерную власть нейрофизиологии и нейропсихологии в определении конечных причин того, что он называл "транссексуализмом". Как утверждают некоторые критики, "модель развития, в которой сложность и взаимодействие могут быть объяснены только как "добавление или вычитание из" "главной причины" или основополагающего субстрата, не является "истинно интеракционистской""

Томас Прадью, философ биологических наук и иммунологии, рассматривает теорию систем развития в рамках эволюционной биологии, чтобы провести различие между учеными, которые следят только за эволюцией одного организма, и теми, кто следит за "коэволюцией организмов и их окружения". Что дает нам эта точка зрения при рассмотрении вопроса о том, как переосмыслить различие между природой и культурой и тех, кто устанавливает пол через генетический детерминизм? Прадеу ссылается на исследование биолога Сьюзан Оямы, размещенное на сайте , которая утверждает, что "гены не играют центральной или даже привилегированной роли в развитии"; что "факторы, играющие роль в развитии, не являются отдельными каналами; они становятся причинно-следственно значимыми только в результате взаимодействия"; и, наконец, что "от дихотомии "природа/воспитание" следует избавиться". Прадеу утверждает, что гены являются одним из нескольких необходимых условий для развития организма, но "причинная сила ДНК в развитии возникает только благодаря взаимодействию с другими факторами". Позицию, которой он придерживается, он развивает как "совместное конструирование".

 

Несмотря на важность такой концепции для понимания таких разных вопросов, как иммунология и рак, она, как правило, игнорируется теми, кто хочет придерживаться строгой бинарности между мужчиной и женщиной, основанной только на ДНК (не считая хромосомных вариаций). Члены Sex Matters, транс-исключительной феминистской организации в Великобритании, занимающейся, как они говорят, сбором данных, утверждают, что не рассматривают подобные парадигмы, не признают, что научные парадигмы исторически меняются, и не интересуются, например, дебатами об определении пола, которые по-прежнему остаются важным вопросом как для исторических, так и для научных исследований. Вместо этого в разделе "Наука" на своем сайте они парадоксальным образом выступают с предостережением против науки во имя науки:

Существует опасная