Кочевники Евразии: от ариев до Золотой Орды - Сабит Садыкович Ахматнуров

Москва крепла экономически и строила свои вооружённые силы. В столице поставили «Пушечную избу», впоследствии – «Литейный двор». Совершенствовались не только пушечных дел мастера, развивалось производство огнестрельного оружия. Появились вооружённые таким оружием «пищальные войска», куда также привлекались казаки из ордынского бездомного люда, наводнившего в свое время Москву. Пищальники получали участки земли близ городов, на которых селились семьями. Так выросли «стрелецкие слободы». Часть стрельцов составляла охрану великого князя482.

Стрельцы долго сохраняли казачье вольнолюбие и нередко своими волнениями наводили ужас на мирное народонаселение; оно не могло заснуть спокойно, в ожидании проснуться от набата и стрельбы, от зловещих криков: «Любо!» – которыми стрельцы приветствовали свои жертвы, принимая их на копья483. Последний бунт стрельцов будет жестоко подавлен Петром I.

Огнестрельное оружие становилось грозной силой дальнего боя, и вооруженные им воины были способны не только противостоять самым искусным лучникам и арбалетчикам, но получили огромные преимущества над ними. Если учесть, что у московских князей уже имелась своя казачья (татарская) конница, равной которой не было в мире, не считаться с такой армией вряд ли кто мог.

Когда в 1475 г. крымский хан Менгли-Гирей (1445–1515) признал себя вассалом османского султана, казаки становятся главными действующими силами, противостоящими притязаниям султанов и крымских ханов в Северном Причерноморье и Приазовье. Тогда и в Османской империи заговорили о казаках, называя их разбойниками или искателями приключений, заполнившими вакуум Великой степи в условиях ослабления центральной власти Улуса Джучи. С появлением турок в Северном Причерноморье нападения казаков на их опорные пункты, сопровождавшиеся захватом тысяч пленных, имущества и скота вызывали беспокойство султанов. Казаки Северного Причерноморья, как и древние русы, продолжали жить и морским разбоем, не гнушаясь торговлей рабами. Начиная с последней четверти XVI в. они нарушают безопасность Османов на Чёрном море и его берегах, выходя в море на своих чрезвычайно маневренных длинных лодках, нападая на Босфор, и даже появлялись у северного побережья Анатолии. Турки мало что могли противопоставить этому невидимому и стремительному врагу484.

Деяния казаков той эпохи зафиксированы в исторических документах и актах Московии. Илья Владимирович Зайцев в своей монографии «Астраханское ханство»485 приводит множество документальных примеров, дающих картину происходивших событий в тот период истории России.

Так, в переговорах Москвы и Стамбула по вопросам о месте встреч посольств посланнику Третьяку Губину, отправленному для поздравлений Сулейману Великолепному (1520–1566) в связи с восшествием того на османский престол, в т. ч. предлагалось говорить следующее: «А зде[с] казаки великого князя сказывали, что Доном половина от Азова до украины великого князя – Переволока. Ино на Переволоке прибой людям взсторканским, и тут сходиться людем нельзе. Ино бытии съезду на Медмедице…»486

Другой пример активности казаков: «Касимовские казаки, вернувшиеся с Волги, сообщили великому князю, что “пришед ко Азторокани безвестно черкасы да Астрахань взяли, царя и князей и многих людей побили и животы их пограбили, и пошли прочь; а на Азторокани учинился Аккубек царевичь”»487.

Здесь не очень понятно, кто были эти черкасы? И.В. Зайцев, вслед за А.М. Некрасовым488 предполагает в них кабардинцев, добавляя слово «очевидно». Но, как известно, во времена Золотой Орды из русских летописей исчезают торки, берендеи, их, как и чёрных клобуков, называют «черкасы». Ещё один важный момент в документе! Его составители писали о воинах Касимовского ханства не так, как принято в современной исторической литературе называть их татарами, а конкретно указали: «касимовские казаки».

Имена у московских казаков ещё татарские, хотя и не мусульманские: «…12 августа 1542 г. Ишим был отпущен из Москвы, а с ним к Абд ар-Рахману отправлен казак Таиш Токсубин “с товарыщи з граматами”. Иван IV писал, что “хочет с ним имети крепкую дружбу”»489.

Московская политика поддержания мира с султанами, проводившаяся с момента установления дипломатических отношений между двумя государствами, не меняется и в 50-е гг. XVI столетия. Султаны следовали той же тактике. Две державы, принимая наследство монгольской империи, наращивали силы, не вступая в открытые конфликты между собой. Однако европейские государи уже заметили нарастающую угрозу со стороны Москвы и Стамбула. Началась политика стравливания ее правителей между собой. Но еще в 1554 г. Иван Грозный отказывается от конфронтации с Османами, «так как турский салтан в миру с царём»490.

Этого не скажешь о казаках. Они свободно воевали как на одной, так и на другой стороне: «…В мае 1541 г. со слов двух полоняников из Крыма в Москве становится известно о готовящемся походе Сахиб-Гирея. Среди его участников как собственно крымцы – подданные хана, так и азовцы, белгородцы (аккерманцы), кафинцы, турки “с пушками и пищальми”, ногаи (“бакий князь из ногай”), а также астраханцы»491.

Из чего следует: в походе крымского хана на Москву готовились принять участие азовские, белгородские и другие казаки. Притом что сами казаки неоднократно предпринимали походы на Крымское ханство. Для понимания происходивших событий на южных рубежах Московского государства показательны взаимоотношения Астраханского ханства, Крыма и казаков. Они также отражены в документах и актах, приведённых И.В. Зайцевым.

Казаки уже играли важную роль в делах Московии. Множество их участвовало во взятии Казани Иваном IV. Это отчётливо видно из того, что писал Н.М. Карамзин, начиная с событий, происходивших накануне: «…Казанцы побеждали россиян в лёгких сшибках, умертвив всех детей боярских [служилые войска из боярских детей] и козаков, захваченных ими в плен». Или: «…Многие думали, что лучше идти на Казань зимою, нежели летом; так в особенности мыслил Шиг-Алей492: Иоанн призвал его из Касимова в Москву, осыпал милостями, дал ему несколько сел в Мещере и дозволил жениться на вдове Сафа-Гиреевой, царице Сююмбике. “…Князья касимовские и темниковский присоединились к войску со своими дружинами, татарами и мордвою”. “…23 августа, в час рассвета, войско двинулось. Впереди шли князья Юрий Шемякин-Пронский и Федор Троекуров с казаками пешими и стрельцами; за воеводами атаманы – головы стрелецкие, сотники, всякий по чину и в своем месте, наблюдая устройство и тишину …Россияне обступали Казань, 7000 стрельцов и пеших казаков по наведённому мосту перешли тинный Булак…”»493.

Из всего этого следует, что в войске Ивана Грозного большей частию были казаки, стрельцы, татары и мордва. Иван IV на обломках Золотой Орды строил новую империю, используя ордынских воинов. В авангарде войск Ивана Грозного на Казань шел Шах-Али [Шиг-Алей] с татарской конницей. Татары, которые шли с Иваном Грозным на покорение Казани, получили земли, должности, звания, а вот тех, кто сопротивлялся, перевели в ясачных крестьян494.

Как указывалось, после разгрома Большой Орды крымским ханом Давлет-Гиреем в 1502 г. представители династии Гиреев как наследники Чингизидов получили