Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее - Джозеф Хенрик

были свободны от многих неприятных дел. При этом право занимать лидерские позиции и участвовать в советах нередко можно было получить лишь по достижении определенного возраста[189].

Необходимо подчеркнуть, что во многих этнографических описаниях объясняется, почему стариков надо уважать: потому что они обладают обширными знаниями в важных областях — знают традиции и ритуалы, умеют колдовать, лечить и принимать решения, владеют охотничьими приемами. Логично, что в этих же описаниях четко говорится: старики стремительно теряют статус и уважение, когда их разум начинает слабеть или когда они выдают свою некомпетентность. На основании этих обширных данных один исследователь заметил: “Самое поразительное в почтении к старости — повсеместность этого явления… практически универсального для всех известных сообществ”. Эволюционная причина состоит в том, что пожилой возраст нередко служит признаком обладания знаниями или мудростью, а за это мы, люди, наделяем престижем. Вот почему большинство других животных не уважают своих стариков[190].

Кроме того, во многих малых сообществах институты и социальные нормы наделяют старейшин еще и доминантностью — передают им контроль над землей, ресурсами, решениями по наследству и выбором брачных партнеров. Поэтому иногда старики одновременно обладают и доминантностью, и престижем, как и многие высокопоставленные лица в наших современных институтах. Тем не менее, как следует из обсуждения эксперимента с “Потерявшимися на Луне”, очень важно проводить понятийное различие между престижем и доминантностью, поскольку за ними стоят разные когнитивные и эмоциональные паттерны и они приводят к разным результатам с точки зрения сотрудничества.

Если старики у людей так часто обладают престижем, почему они не пользуются особым уважением и восхищением во многих западных обществах? Чтобы ответить на этот вопрос, вернемся к эволюционной логике. Старики наделялись престижем и пользовались уважением в те времена, когда десятилетия опыта и обучения могли служить косвенной мерой накопленных знаний и мудрости. Однако если общество стремительно меняется, знания, накопленные за десятилетия, довольно быстро устаревают. Возраст — надежное мерило мудрости, только когда мир, с которым сталкивается новое поколение, мало чем отличается от мира, с которым имело дело старшее поколение. А теперь вспомним, что современные старики выросли в мире, где не было ни компьютеров, ни электронной почты, ни фейсбука, ни гугла, ни смартфонов с приложениями, ни онлайн-библиотек. Они печатали на пишущих машинках, писали письма от руки, посещали книжные магазины, а ходить на свидания могли только с теми, кого знали лично или через друзей и родных. В нашем современном обществе с его стремительными переменами накопленные знания стариков утрачивают ценность. В сущности, чем быстрее меняется мир, тем моложе становятся самые лучшие, самые компетентные модели.

Менопауза, культура и косатки

Итак, как только мы стали культурным видом, оказалось, что десятилетия личного опыта и знаний, накопленных в результате культурного обучения, делают нас все ценнее для младшего поколения. Что же из этого следует? Чем дольше мы живем, тем больше информации накапливаем и потенциально становимся все более ценными как передатчики этой мудрости — при условии, что на протяжении жизни одного человека мир остается относительно стабильным (как, вероятно, и было на протяжении почти всей нашей эволюционной истории).

При таких условиях естественный отбор должен способствовать увеличению продолжительности жизни, чтобы дать нам время передать накопленное ноу-хау детям и внукам, а им обеспечить возможность научиться тому, что им может пригодиться в жизни. Культурный запас каждого человека в отдельности с каждым десятилетием увеличивается, а физическая форма ухудшается, как и способность производить на свет высококачественных младенцев. В какой-то момент эти линии пересекаются, и тогда пора прекратить размножаться и сосредоточиться на уже имеющихся детях и внуках. Однако, учитывая угасающие физические способности, один из основных способов помочь младшим родственникам, особенно в традиционных сообществах, — это поделиться с ними накопленной мудростью. Вот почему люди, в отличие от остальных приматов, живут еще десятки лет после того, как перестают размножаться, и даже после того, как прекращают приносить экономическую выгоду. Причем долгожителями становятся не только в современном обществе: известно, что это явление наблюдается и у охотников-собирателей, и в других малых сообществах, и началось это десятки, а может быть, и сотни тысяч лет назад, глубоко в палеолите. А шимпанзе и другие приматы, перестав размножаться, живут не очень долго. Обычно они умирают относительно скоро после окончания периода фертильности[191].

Прямые доказательства этой гипотезы только начинают накапливаться, хотя уже ясно, что наличие бабушек, вышедших из детородного возраста, часто повышает выживаемость их внуков[192]. Теперь споры ведутся вокруг того, как бабушки и дедушки, вышедшие из детородного возраста, этого добиваются: то ли дело в культурном обучении и связанном с ним обладании полезной информацией и привилегиях, даруемых престижем, как в случае Паральджи, то ли в том, что бабушки и дедушки помогают по хозяйству, например выкапывают съедобные коренья. Мне думается, что важно и то и другое — и помощь делом (скажем, в уходе за детьми), и информация. Однако главным вопросом остается, почему люди, утратившие способность к размножению, живут дальше, а такие же особи у других видов, особенно у приматов, — как правило, нет. Мой ответ таков: у людей старики дают обществу то, чего не могут давать старшие представители других видов приматов, а именно информацию. Престарелые особи культурного вида могут передать ценное ноу-хау, а не просто помочь.

Например, в фиджийских деревнях, где я работал, бабушки и дедушки — настоящие кладези полезных сведений. Помимо всего прочего, старые женщины рассказывают дочерям и внучкам о табу на рыбу во время беременности и кормления грудью, о которых я говорил в главе 7, а также помогают и делом, и советом во всем, что касается родов, лактации, ухода за новорожденными, прикорма, ткачества, кулинарии, социальных норм (этикета) и лекарственных растений. А пожилые мужчины во время коллективных работ — при строительстве домов, разделке черепах, подготовке к пирам, ловле рыбы, садоводческих работах и отправлении обрядов — наблюдают за происходящим, руководят и дают советы, но сами при этом мало что делают[193].

В результате давления отбора, созданного улучшающимися с возрастом возможностями для культурной передачи накопленных знаний, и мужчины, и женщины, как правило, теряют способность к размножению по меньшей мере за двадцать — тридцать лет до смерти; таким образом, у них есть время, чтобы хорошо подготовить своих младших детей к взрослой жизни. Особенно это касается женщин, поскольку именно на них лежат основные затраты на репродукцию. Когда у женщины отключается репродуктивная система, ее жизнь получает шанс продлиться, чтобы было больше времени на передачу культурной