Дар топора - Орнстейн Роберт

ли не с каждым очередным изданием предлагала новые и новые знания. Со второй половины XVI века большинство названий специализированных книг (нужно помнить, что других почти не было) включали в себя слово, «новый» отныне и навсегда ассоциировавшееся с Создателями топора («Новая наука», «Новый театр машин», «Новый инструмент» и т. д.).

Для властей проблема состояла в том, до какой степени приемлема эта новизна и какую форму ей следует придать, чтобы избежать социальных потрясений. С первых лет книгопечатания распространение информации отозвалось попытками властей сделать так, чтобы грамотность не стала дестабилизирующей общество силой, а для достижения этой цели сами книги использовались как средство социального контроля, ограничивался объем и характер предлагаемых населению новых знаний.

Учебники, доступные в большом количестве благодаря печатному станку, стандартизировали знание и сделали его идеологически приемлемым, но даже и тогда не все остались довольны. Книги все еще рассматривались некоторыми как «народная одержимость», и в 1498 году в Майнце были произнесены слова о том, что «все теперь хотят писать и читать». Большое значение в правильном распоряжении знаниями приобрело образование. Численность новых протестантских школ вскоре превысила число старых, католических, поскольку Лютер всерьез озаботился образованием и идеологической обработкой молодежи. Одержимый идеей создать тотально упорядоченное, иерархическое общество грамотных и послушных верующих, он построил образование как систематизированный и ступенчатый процесс с обязательными стандартными экзаменами, целью которых было определять уровень способностей учащихся и выявлять отклонения или невежество.

Поточный метод помогал выбирать людей, потенциал которых позволял им получить допуск к власти. Контролировать ход учебно-воспитательного процесса и управлять им предстояло новым мастерам педагогики. По настоянию лютеран, учебный план стал официальным документом, подготовку учителей взяло под контроль государство, печатные тексты подлежали одобрению, и в процессе обучения преимущество отдавалось не латыни, а родному языку, с тем, чтобы новая регламентация достигла самых низших слоев общества.

В Северной Германии способность читать была обязательным предварительным условием конфирмации, которая в свою очередь была обязательным условием для вступления в брак, так что желающим жениться нужно было сначала успешно пройти через систему. В период между 1530 и 1600 годами только в одной Германии опубликовано более сотни распоряжений и предписаний, касающихся образования. В графстве Вюртемберг, например, школы, начальные – на родном и средние – на латинском языке, для подготовки мальчиков к церковной или государственной службе были учреждены в каждом городе и каждой деревне. Все они имели пять классов и единый учебный план, а занимавшиеся по стандартным печатным учебникам школьники готовились к сдаче единого общегосударственного экзамена. Датчане, шведы и голландцы копировали немецкий образец.

Католическая церковь ответила на эту угрозу учреждением иезуитских колледжей Игнатия Лойолы, первый из которых открылся в Коимбре, Португалия, в 1542 году. Упор здесь делали на обучение латыни и подготовку священников, но иезуиты все больше вовлекались в сферу общественного образования, и с 1546 года в их колледжи начали допускать и мирян. Стремясь к единообразию и высоким стандартам достижений – в контексте распространенного на весь континент централизованного управления – иезуиты создали педагогическую систему, которая, если иметь в виду эффективность социального контроля, намного опережала все, что существовало тогда в Европе. Материал был исключительно формализован, и преподавали его под строгим теологическим надзором. Учащиеся находились под постоянным наблюдением учителей, префектов и ректоров.

Лютер и Лойола, идя разными путями, сделали образовательную систему главной действующей силой различных систем верования, но ко времени учреждения в XVII веке первых Королевских научных обществ в сфере образования появилась еще одна ключевая фигура. Это был чех по имени Амос Коменский, ставивший определенно демократическую цель – «научить всему всех». Его «Великая дидактика» стала самым важным педагогическим трудом столетия, в котором он подробно изложил «метод обучения детей всей сумме знаний». За этот дар Коменского назвали Отцом педагогики.

В центре его интереса было то, что больше всего заботило всех педагогов: потребность, в период быстрого роста ремесел и торговли, использовать образование как инструмент для прививания «полезных» знаний. Детям в школе полагалось давать инструменты, чтобы получить рабочий опыт и по возможности раньше выбрать профессию. Однако Коменский подчеркивал, каким потенциалом обладает образование: для контроля и предсказания человеческого поведения человека, «ибо не будет основания для несогласия, когда всем будут представлены одни и те же истины».

Английские грамматические школы, французские лицеи и немецкие гимназии восприняли профессиональную направленность учения Коменского, поскольку их купцы стремились подготовить молодежь для нового капитализма, обучив ее в заведениях, свободных от прямого контроля Церкви. В новых коммерческих школах обучали чтению, письму и арифметике – необходимым составляющим успеха в бурно развивающейся экономике.

Итак, как только печатный станок сделал возможной передачу возрастающего объема информации без риска ее утраты или искажения, новые образовательные учреждения в свою очередь переключились на подготовку людей для новых специализированных организаций, получавших прибыль от «полезных» знаний. Оставалось только подождать, пока бюрократия, сама контролируемая государством, будет нацелена на отбор социально пригодной информации и регулирование ее использования в форме закрытых сообществ, которые станут известны как «профессии». Их главной целью будет, как и всегда у специалистов, защита и сохранение эксклюзивной природы определенного вида знаний и поддержание их царственных покровителей и общественного порядка.

В 1518 году английский король Генрих VIII, мудро решив, что этих новых творцов знаний лучше держать под контролем правительства, основал в Лондоне Королевский медицинский колледж. Колледж имел право пресекать противозаконную деятельность в соответствующей сфере, выпускать собственные постановления, организовывать собрания и выдавать лицензии. В 1540 году английские хирурги учредили Компанию по регуляции нового профессионального вида деятельности: доступ в профессию был открыт только для сдавших теоретический и практический экзамен, темы которого детально прописывались и стандартизировались. В том же году был учрежден Королевский колледж врачей с похожими полномочиями, а в 1617 году основано Общество аптекарей, имевшее три степени членства, собственный зал собраний и сад с лечебными растениями.

Пока профессии учреждались организационно, их представители во все большей степени пользовались книгами для общения друг с другом на языке, становившемся все менее понятным посторонним. Однако эзотерическому сообществу пишущих и читающих специалистов – Создателей топора еще предстояло пережить потрясение в ходе череды событий, которые поставят под сомнение истинность самих печатных знаний, лежащих в основе их новой власти. В результате появится радикально иной взгляд на знание и то, где его можно обнаружить и что с ним можно делать.

Событие, вызвавшее столь важные перемены, было столь необычно и удивительно, что, когда известие о нем стало общим достоянием (примерно через тридцать лет после него самого), большинство европейцев просто отказались в него поверить. Это было открытие