Происхождение видов путем естественного отбора - Чарльз Роберт Дарвин

Мы видели также, что именно наиболее процветающие и господствующие виды больших родов в пределах каждого класса образуют средним числом наибольшее число разновидностей, а разновидности, как увидим далее, стремятся превратиться в новые отдельные виды. Таким образом, большие виды стремятся еще более разрастаться, и во всей природе замечается, что господствующие теперь формы жизни стремятся сделаться еще более господствующими, оставляя по себе многочисленных измененных и господствующих потомков. Но путем, который будет разъяснен далее, большие роды стремятся разбиться на малые. И таким-то образом формы живых веществ повсеместно во вселенной распадаются на группы, подчиненные другим группам.

Глава III

Борьба за существование

Прежде чем приступить к изложению предмета, составляющего содержание этой главы, я должен сделать несколько предварительных замечаний касательно того, в каком отношении борьба за существование стоит к естественному отбору. В предыдущей главе мы видели, что среди органических существ, находящихся в естественном состоянии, наблюдается некоторая индивидуальная изменчивость; по правде сказать, я не думаю, чтобы это положение когда-нибудь оспаривалось. Для нас несущественно, будут ли многочисленные сомнительные формы называться видами, подвидами или разновидностями; например, к какому разряду будут причислены двести или триста сомнительных форм британской флоры, раз существование ясно выраженных разновидностей всеми принимается. Но одно существование индивидуальной изменчивости и нескольких резко обозначившихся разновидностей, хотя оно и необходимо как основание для работы, не много подвигает нас в понимании того, каким образом виды возникают в природе. Каким образом достигли такого совершенства эти изумительные приспособления одной части организма к другой, или всего организма к внешним жизненным условиям, или, наконец, одного организма к другому. Мы видим эти чудные взаимные приспособления с полной очевидностью у дятла или омелы и только несколько менее очевидно в жалком паразите, прицепившемся к шерсти четвероногого или перу птицы, в строении жука, ныряющего под воду, в летучке семени, подхватываемой дуновением ветерка, – словом, мы видим чудные приспособления везде и в любой части органического мира.

Далее можно спросить, каким образом эти разновидности, которые я назвал зачаточными видами, в конце концов превратились в хорошие обособленные виды, которые в большинстве случаев, очевидно, гораздо более различаются между собой, чем разновидности одного вида. Как возникают эти группы видов, которые образуют то, что мы называем родами, и которые отличаются между собой гораздо более, чем виды одного рода? Все эти последствия, как мы увидим обстоятельнее в следующей главе, прямо вытекают из борьбы за жизнь. Благодаря этой борьбе изменения, как бы они ни были незначительны и от какой бы причины ни зависели, если только они полезны для особей данного вида в их бесконечно сложных отношениях к другим существам и физическим условиям жизни, будут способствовать сохранению этих особей и обычно унаследуются потомством. Эти потомки будут, в свою очередь, иметь более шансов на сохранение, так как из многочисленных особей любого вида, периодически нарождающихся, может выжить лишь незначительное число. Я назвал это начало, в силу которого каждое незначительное изменение, если только оно полезно, сохраняется естественным отбором, для того чтобы указать этим на его отношение к отбору, применяемому человеком. Но выражение, часто употребляемое Гербертом Спенсером: «переживание наиболее приспособленного», – более точно, а иногда и одинаково удобно. Мы видели, что посредством отбора человек достигает великих результатов и может приспособлять организм к своим потребностям через накопление легких, но полезных изменений, доставляемых ему природой. Но естественный отбор, как мы увидим дальше, – начало, постоянно готовое действовать и так же неизмеримо превосходящее слабые усилия человека, как произведения природы превосходят произведения искусства.

Мы теперь несколько подробнее займемся борьбой за существование. В моем будущем труде этот предмет будет развит более подробно, как он того и заслуживает. Старший де Кандоль и Ляйель обстоятельно и глубокомысленно указывали на то, что все органические существа подвергаются жестокому соревнованию. По отношению к растениям никто не обсуждал этого предмета с такой живостью и умелостью, как Герберт, декан манчестерский, очевидно благодаря его обширным садоводственным знаниям. Ничего не может быть легче, как признать на словах истинность этой всеобщей борьбы за существование, и ничего не может быть труднее – по крайней мере я это испытал на себе, – как постоянно помнить об этом заключении. Однако, пока оно не вкоренится в нашем уме, вся экономия природы со всеми сюда относящимися явлениями распределения, редкости, изобилия, вымирания и изменчивости будет представляться нам как бы в тумане или будет совершенно неверно нами понята. Природа нам представляется ликующей, мы часто видим избыток пищи; мы не видим или забываем, что птицы, которые беззаботно распевают вокруг нас, по большей части питаются насекомыми и семенами и, таким образом, постоянно истребляют жизнь; мы забываем, как эти певцы или их яйца, в свою очередь, пожираются хищными птицами и зверями; мы не всегда принимаем во внимание, что если в известную минуту пища находится в изобилии, то нельзя сказать того же о каждом годе и каждом времени года.

Применение термина «борьба за существование» в широком смысле

Я должен предупредить, что применяю это выражение в широком и метафорическом смысле, включая сюда зависимость одного существа от другого, а также подразумевая (что еще важнее) не только жизнь одной особи, но и успех ее в обеспечении себя потомством. Про двух животных из рода Canis в период голода можно совершенно верно сказать, что они борются между собой за пищу и жизнь. Но и про растение на окраине пустыни также говорят, что оно борется с засухой, хотя правильнее было бы сказать, что оно зависит от влажности. Про растение, ежегодно производящее тысячу семян, из которых только одно созревает, действительно можно сказать, что оно борется с такими же, как оно, и другими растениями, уже покрывающими тот же клок земли. Омела зависит от яблони и еще нескольких деревьев, но было бы натяжкой говорить о ее борьбе с ними потому только, что, если слишком много этих паразитов вырастет на том же дереве, оно захиреет и погибнет. Но про несколько сеянок этой омелы, растущих на одной и той же ветви, можно совершенно верно сказать, что они борются между собой. Так как омела рассевается птицами, ее существование находится в зависимости от них, и, выражаясь метафорически, можно сказать, что она борется с другими растениями, приносящими плоды, тем, что соблазняет птиц пожирать ее плоды и таким образом разносить ее семена. Во всех этих значениях, переходящих одно в другое, я ради удобства прибегаю к выражению «борьба за существование».

Размножение в геометрической прогрессии

Борьба за