Тревожное поколение. Как Великое подключение детства вызывает эпидемию душевных болезней - Джонатан Хайдт

Отдельное исследование, изучающее детский досуг, показало, что с 1981 по 1997 год американские дети столкнулись с нехваткой времени для свободной игры[165].

Рис. 3.8. Время, затрачиваемое матерями на воспитание детей. Время, которое американские матери посвящают воспитанию детей. Резкий рост наблюдается с середины 1990-х годов – в начале поколения Z. (Источник: Ramey & Ramey, 2000.)[166]

Вместо того чтобы играть или смотреть телевизор, они стали чаще задерживаться в школе и заниматься под присмотром взрослых. То же самое произошло и в Великобритании[167]. Так что же случилось? У детей стало меньше времени для игр, но они вдруг начали проводить больше времени с родителями, у которых времени и так не хватало?

Авторы исследования, представленного на рисунке 3.8, предполагают, что одним из факторов стало характерное для 1990-х годов усиление конкуренции при приеме в колледж. Американские родители, особенно в верхней четверти по уровню дохода, начали видеть в своих (немногочисленных) детях драгоценные и хрупкие гоночные автомобили, а в себе – бригаду механиков, работающую не покладая рук, лишь бы помочь «машине» выиграть гонку и поступить в престижный колледж[168].

Эта теория подтверждается качественным исследованием, проведенным в 1990-х годах социологом Аннет Ларо. В своей книге «Неравное детство»[169][170] она описала две основные философии воспитания, которые исповедуют американские родители.

Первая философия, которую Ларо назвала «согласованным совершенствованием», преобладала в семьях среднего и высшего класса. Она основана на идее, что дети требуют чрезвычайной заботы и обучения со стороны взрослых. Родители должны покупать видео «Малыша Эйнштейна», чтобы повысить IQ детей (хотя позже исследования показали, что такие видео бесполезны[171]), а расписание ребенка должно пестреть занятиями, которые (по мнению родителей) способствуют его развитию: изучением китайского языка, дополнительными уроками математики и другими. Однако все это лишает ребенка самостоятельности, не оставляя времени для свободной игры.

Среди рабочего класса и бедных Ларо обнаружила совершенно другой подход, который назвала «воспитанием естественного роста». В этой философии дети остаются детьми, и, если не мешать им, они сами вырастут в компетентных и ответственных взрослых. Однако недавние исследования выявили удивительную тенденцию: к 2010-м годам многие родители из рабочего класса перешли к модели согласованного совершенствования, которая подразумевает высокий уровень защиты детей от рисков[172].

Принципы воспитания в США изменились в 1990-х годах, сначала среди родителей с высшим образованием, а затем и в обществе в целом. Страх перед похищениями и преступлениями на сексуальной почве рос с 1980-х, но даже тогда дети в начальной и средней школе после уроков и по выходным были предоставлены сами себе. Они играли во дворах с товарищами разных возрастов, искали приключения и острые ощущения, разрешали конфликты, рисковали, развивая внутреннюю антихрупкость, наслаждались режимом исследования вместе с друзьями, а потом возвращались домой с первыми фонарями. Эти часы после школы были, пожалуй, более ценными для социального развития и психического здоровья, чем события школьного дня (помимо перемен).

Опасливое родительство в англоязычных странах

Как выяснилось позже, резкое сокращение детской самостоятельности было вызвано не только родительским страхом перед поступлением. Он мог повлиять на поведение американцев со средним и высоким уровнем дохода, но это не объясняет, почему аналогичные изменения произошли в Канаде и Великобритании, где поступить в колледж значительно легче.

Психологи и социологи выделяют несколько причин, по которым в 1980-х и 1990-х годах родители начали сильнее ограничивать самостоятельность детей. Среди них – постепенные изменения в городском дизайне, урбанизация и сильная ориентация на автотранспорт. Сыграло роль и снижение чувства социальной сплоченности, характерное для конца ХХ века. Люди перестали знакомиться с соседями и больше не могли рассчитывать на других взрослых, которые бы присмотрели за их детьми[173]. Но, пожалуй, самым серьезным изменением 1980-х годов стал растущий среди родителей страх, что угрозу для детей представляет буквально все[174].

В 2001 году британский социолог Фрэнк Фуреди опубликовал важную книгу: «Параноидальное воспитание. Почему игнорировать экспертов – наилучший выбор для вашего ребенка»[175][176]. В книге собраны десятки историй из Великобритании, которые могли бы произойти в Соединенных Штатах сегодня. Например, о матери, которая часами ехала за школьным автобусом, лишь бы убедиться, что ее сын благополучно добрался до места экскурсии.

Особое значение книге Фуреди придает то, что она написана ученым-социологом, а не «экспертом» по воспитанию детей. В ней он анализирует изменения в поведении родителей, вызванные социальными, экономическими и технологическими сдвигами 1980-х и 1990-х годов. К ним относятся появление кабельного телевидения и круглосуточных новостных циклов, которые распространяли пугающие истории; рост числа работающих женщин и соответствующее увеличение количества детских садов и программ продленного дня; а также растущее влияние «экспертов» по воспитанию, чьи советы чаще отражали их социальные и политические взгляды, чем научные данные.

Фуреди выделяет ключевой фактор, который способствовал переходу к параноидальному воспитанию 1990-х годов: «распад солидарности взрослых». Как объясняет социолог:

На протяжении всей истории матери и отцы независимо от страны проживания исходили из предположения, что, если их дети попадут в беду, другие взрослые – часто незнакомцы – помогут. Во многих обществах взрослые считают своим долгом отругать чужих детей, когда те плохо ведут себя на людях.

Однако в Великобритании и Америке 1980-х и 1990-х годов новости о насилии над детьми приходили постоянно и отовсюду: от детских садов и спортклубов до скаутских отрядов и католической церкви. То и дело всплывали ужасающие истории о том, как различные учреждения десятилетиями укрывали насильников, чтобы избежать огласки. Среди них попадались и сфабрикованные случаи, раздувавшие моральную панику[177]: например, обвинения сотрудников детских садов в проведении сексуальных или сатанинских ритуалов. (Обвинения выдвигали маленькие дети, которые, как выяснилось позже, сочиняли истории в ответ на наводящие вопросы рьяных взрослых[178].)

Эти скандалы – как реальные, так и ложные – привели к улучшению механизмов, которые позволяли ловить насильников и привлекать укрывающие их организации к ответственности. Однако проявился и трагический побочный эффект: общее ощущение, что детей больше нельзя оставлять наедине со взрослыми. Детей научили бояться незнакомцев, особенно мужчин.

Согласно данным поискового сервиса Google Ngram, который отслеживает частоту слов и терминов в книгах, словосочетание «связанная с незнакомцами опасность» (stranger danger) впервые появилось в англоязычной литературе в начале 1980-х годов, а в середине 1990-х частота его использования резко возросла. В то