Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени - Эрика Монахан

наполняли косвенные налоги; в 1701 году их доля составляла 40,4%194. В то же самое время в Англии, где торговля была в высшей степени развита, косвенные налоги составляли 30–40% – то есть в среднем чуть меньше – королевских доходов195. Когда на кону стояло столь многое, неудивительно, что торговля считалась важнейшей сферой государственных интересов.

В XVII веке важность торговли с заграницей в российской экономике была беспрецедентной. Московия была в большой степени вовлечена в европейскую экономику, и растущий европейский спрос подталкивал развитие России196. Значительную часть экспорта составляли лесные товары, необходимые для строительства флота, а также кожа, меха, икра и товары с Востока. Торговля стала стремительно развиваться в последней трети XVII века, и к концу столетия Россия была глубоко интегрирована в растущую европейскую мир-экономику. Через Архангельск она была связана с английской и голландской колониальными экономиками, а через Волжско-Каспийский и Сибирский торговые пути – с торговлей, шедшей по Шелковому пути.

РАЗВИТИЕ ВОСТОЧНОЙ ТОРГОВЛИ

Первые цари из династии Романовых, исходя из фискальных и инструментальных целей, считали, что торговлю необходимо развивать и в то же время самим участвовать в ней. В целом увеличение торговли означало увеличение налоговых доходов. Как пишет Б. Г. Курц, «Индия» для московитов XVII века была шаблонным образом, включавшим в себя все богатства Востока197. Царь Михаил Федорович отправил купца Федота Афанасьева сына Котова в Индию и Иран – путешествие, которое тот осуществил в 1623–1624 годах. К середине века династия Романовых активно направляла многочисленные посольства с целью развития торговых связей. В 1646 году царь Алексей Михайлович послал государственное торговое посольство в Индию. Возглавили его казанский купец Никита Сыроежин и астраханский купец Василий Тушканов, с собой они везли на 3–4 тысячи рублей государственных товаров (товаров, которыми они торговали от лица государства). В 1651 году купцы Родион Никитин сын Пушников и Иван Деревенский отправились в еще одно государственное торговое посольство в Индию, из которого они вернулись только в 1667 году198. Третье коммерческо-дипломатическое посольство было отправлено в 1675 году в империю Великих Моголов, простиравшуюся на северную часть Индийского субконтинента199. Караван пришлось повернуть назад в Кабуле из‐за войны между афганцами и Моголами. Во главе этой миссии стоял бухарский купец Мухаммед Юсуф Касим (он же Мухаммед Ислам Касимов), житель бухарского квартала в Астрахани – городе многочисленных диаспор и купеческих общин. С 1647‐го по 1680‐е годы число индийцев, живших в Астрахани, выросло вчетверо, достигнув более чем сотни человек. В эти годы из‐за войн контакт индийцев с родной землей прерывался, но эти эмигранты находили другие способы заработка200.

До XVII века русско-китайскую торговлю в основном осуществляли центральноазиатские посредники201. Русские и китайские купцы, возможно, непосредственно встречались друг с другом на бухарских рынках Самарканда по крайней мере с начала XV века, а возможно, и раньше202. Осознавая перспективы дальней торговли и возможную выгоду от содействия ей, Московское государство пыталось связаться с потенциальными торговыми партнерами на востоке. Между 1608 и 1675 годами Россия отправила в Китай десять миссий, семь из которых достигли цели203. Эти миссии нуждаются в дополнительной характеристике. Московия налаживала связи с малоизвестной восточной державой, придерживаясь уместной осторожности. В большинстве случаев речь шла не об официальных государственных посольствах, а о менее масштабных путешествиях. Некоторые из них намеренно отправлялись не из Москвы и не под руководством высокопоставленных лиц; их организовывали сибирские воеводы, а во главе посольства ставили казака. Первую известную российскую миссию возглавил казак по имени Иван Петлин, прибывший в Пекин в 1618 году204. В 1620 году Москва приказала пограничным властям не устанавливать прямых контактов с Китаем. Советуя действовать осторожно и вместе с тем показывая, что среди забот государства торговля занимает весьма важное положение, документ инструктировал: «А вперед бы есте с Алтыном-царем и с Китайским, и с Мугальским государством без нашего указу ни о чем ссылки не держали, потому что те государства дальние и торговым людем ходити от них в наши государства далеко»205. И хотя решение уклоняться от контактов было близоруким, его объяснение было «пристегнуто» к взгляду на государственную оценку наличия или отсутствия торгового потенциала.

В середине века государство отправило в Китай первое официальное посольство. Во главе его стоял русский дворянин (стольник) Федор Исакович Байков206. Вперед Байкова с целью зондирования ситуации была отправлена миссия под руководством Сеиткула Аблина, бухарского купца на государственной службе. В то время как миссия Байкова (1653–1657) потерпела неудачу из‐за вопросов дипломатического протокола, успехи Аблина в торговле с китайцами убедили русского царя еще трижды направить его в Китай, в 1658 и в 1668–1672 годах. В 1675 году государство отправило в Китай молдавского дипломата и землепроходца Николая Спафария. Параллельно с этим набирала обороты частная торговля с Китаем. Гость Г. Р. Никитин в 1674 году открыл новый путь, через пустыню Гоби. Как показывают степные ярмарки, такие как у озера Ямыш (глава 5), государство не имело особого контроля над русско-китайской торговлей. Оно старалось выделить какие-то рынки для себя, вводя монополии, как, например, монополию на ревень, но в первую очередь оно просто следило за сохранением каналов торговли. Когда Россия и Китай вошли в конфликт из‐за долины Амура, Россия быстро отказалась от территориальных претензий, желая сохранить регулярную торговлю, и в 1689 году заключила Нерчинский мирный договор. Когда Россия начала организацию государственной караванной торговли, она разрешила гостям, больше всего вовлеченным в китайские дела, продолжать свою деятельность и попросила других купцов возглавить государственные караваны.

Между богатствами Сефевидов, Великих Моголов, империи Мин и российскими речными системами простирались обширные леса, степи и пустыни. В некоторых из этих пространств жили различные группы тюрко-монгольского населения. На протяжении XVII столетия Москва посылала многочисленных эмиссаров к различным степным правителям; в частности, было отправлено девятнадцать миссий в лагерь джунгарского князя Батура-хунтайджи, правившего с 1635 по 1653 год207. Москва и степные правители так часто обменивались посольствами, что Москва время от времени приостанавливала освобождение дипломатов от торговых пошлин – верный знак того, что дипломатические миссии сопровождались существенным объемом торговли. Направляла Москва посольства и в центральноазиатские ханства208. Эти послы, как и те, кто отправлялся в Персию, Индию и Китай, по дороге навещали степных властителей, принося им дары, чтобы сохранить с ними добрые отношения и воспользоваться их гостеприимством. К примеру, на пути в Китай Ивана Петлина, по его словам, приняли у