Кто мы и откуда... - Вильгельм Вильгельмович Битнер

познания истории Древнего Востока. — Аккадские древности. — Кто были халдеи. — Ассиро-вавилонские цари. — Войско и условия ведения войн. — Раскопки в Палестине. — Баальбекские развалины. — Раскопки в Ниппуре и их значение. — Памятники ассирийской магическо-религиозной литературы. — Жертвоприношение Ваалу-Молоху.

В 1765 году развалины Персеполя посетил датский путешественник Карстен Нибур с целью скопировать загадочные клинообразные знаки древнего персидского царства. Нибур выбрал знаки, вырезанные на трех плитах, украшавших косяки дверей одного из разрушенных зданий и написанные тремя различными шрифтами. Но ни он, ни другие ученые не были в состоянии прочесть немые свидетельства глубокой древности.

Однако немецкому филологу Гротефенду, благодаря гениальной по остроумию и смелости догадке, удалось найти верный путь (в 1802 году). Прежде всего он предположил, что три надписи имели одно и то же содержание, но были на языках: персидском, лидийском и ассирийском. Заметив, что в каждой надписи часто повторяется группа из семи знаков, Гротефенд сделал второе смелое предположение, что она должна означать царский титул, и именно до сих пор употребляемый в Иране: шахиншах — царь царей. По аналогии с сасанидскими надписями III и IV веков, где часто употребляются фразы: «царь царей, сын царя», и на основании археологических данных, что персепольские постройки относятся ко времени Ахеменидов, Гротефенд заключил, что в надписи должны быть собственные имена из этой династии. Соотнося число букв имени каждого из царей с количеством знаков, гениальный филолог прочел начало первой надписи так: «Ксеркс, царь царей, сын Дария-царя», второй: «Дарий, царь царей, сын Гистаспа» (не был царем).

При помощи подобных догадок, археологических и исторических сопоставлений Гротефенду удалось открыть 12 букв. По его системе в то же время Раулинсон изучал клинообразные письмена на месте и определил 18 букв древнеперсидскои клинописи. Впоследствии ученые открыли всего 34 буквы в алфавите последней.

В настоящее время ученые хорошо читают древнюю клинопись, имеющую 300 письменных знаков, и, таким образом, возникла наука — ассириология, раскрывающая тайны цивилизации, по-видимому еще более древней и замечательной, чем египетская, и, несомненно, оказавшей влияние как на последнюю, так и на финикийскую, еврейскую и даже греческую.

Но ассириология вряд ли дошла бы до современного состояния, если б археологам не удалось сделать тех замечательно важных находок, которые касались самого языка Древней Ассирии.

В 1886 году Раулинсон нашел на обломках глиняных пластинок библиотеки царского дворца в Ниневии открывки сочинения, написанного по приказанию царя. В этом произведении магическо-религиозного содержания сообщаются данные о религии народа, населявшего Аккаду, находившуюся в южной части долины Евфрата. Вместе с тем раскопки французских консулов Ботта (1842) и де Сорсека в древневавилонском городе Теллох (1875), Россама (1881) на месте Абухабба, где был найден храм Солнца, с богатым архивом глиняных таблиц и цилиндров, прекрасные раскопки американцев: Петерса, Гильпрехта и Гайнеса в Ниппуре, с 1886 по 1896 год, открывшие, быть может, самый старый из до сих пор известных храмов с богатейшим архивом Саргона I и косайских царей, и, наконец, работы немецкой ориенталистической экспедиции (1898) дали нам бесспорные данные существования высокой культуры много ранее 8000 лет до настоящего времени.

В числе ассириологов, потрудившихся над дешифровкой клинообразных письмен, следует упомянуть Кинга. Сравнивая текст таблиц, найденных в Тель-Сифре, в Малой Азии, к северу от Мугиера, с уже прочитанным текстом одной, хранящейся в константинопольском музее, он сумел уловить общий смысл прочитанного и дал вполне ясный перевод, чего до того времени только в редких случаях удавалось добиться.

Труд ассириологов был в значительной степени облегчен благодаря найденным таблицам, на которых излагались в самой простой форме грамматические правила, вероятно служившие для преподавания в ассиро-вавилонских школах: азбуки, с пояснениями более трудных слов общеупотребительными выражениями, словари, с переводом старинных слов аккадийцев на ассирийский язык. В числе таблиц, назначенных для школьного употребления, была найдена одна очень любопытная, где ученик начал делать заданную задачу и ошибся, — ниневийскому учителю не пришлось ее исправить, но это сделали за него спустя тысячелетия наши ассириологи…

Что же узнали мы из этих памятников отдаленной древности? Прежде всего мы убедились, как и относительно Египта, что наши прежние сведения о Нине, Семирамиде, Сарданапале и других царях были простыми сказками, — первых двух лиц никогда не существовало вовсе, а Ассур-Эдил-Илани, как на самом деле назывался Сарданапал, далеко не был тем праздным сластолюбцем, каким его изображали. Разбирая глиняные таблицы, не знаешь, чему более удивляться, — высокой ли мудрости древних или нашему неумению создать что-либо новое…

Вот перед нами чек на получение денег, переводный приказ, подписанный торговым домом «Егиби и братья»; вот купчие на дома, невольников, скрепленные печатями договаривающихся сторон или тремя знаками, сделанными ногтем; вот завещания, составленные по всем правилам, мало отличным от настоящих; вот тяжбы, договоры, судебные решения, условия ссуды. Из последних мы узнаем, что и тогда ростовщики брали по 25 %. Небезынтересна следующая формула, подписанная под одной из тяжб и годная для практики современных мировых судей, решающих многое по убеждению. «Если кто не послушается своей совести, — гласит этот документ, — то и судья не послушается его права».

Очень интересны сведения о состоянии естественных наук у ассиро-вавилонян. В тогдашней зоологии, ботанике, минералогии замечается стремление к рациональной классификации. Так, волк, собака, лев причисляются к одному семейству; птицы распределены по быстроте полета; насекомые — по их пище и степени вреда или пользы, приносимой человеку; такой же принцип преследуется и при классификации растений и минералов. Очень высоко стояла у этого народа астрономия, или, вернее, астрология, а также и магия, представлявшая собою объединение в мистическом освещении всех научных познаний того времени с целью господства над человеком и внешней природой.

Аккадийцы и сумеры, или шумеры, делили год на 12 месяцев, по 30 дней, и 5 прибавочных, что в общем составляло 365 дней в году. Сутки делились на 12 касбу. Для измерения времени аккадийцы употребляли изобретенные ими солнечные часы. На многих плитках с астрономическими сведениями мы не только находим описания лунных фаз, деление эклиптики на 12 частей, круга на 30 градусов, градуса на 60 минут, а минуты на столько же секунд, но даже встречаем здесь предсказания солнечных затмений.

Кроме сокровищ, найденных в библиотеках в виде таблиц и цилиндров, на которых писались целые рассказы об исторических событиях, давались подробные географические описания и прочее, — для