Пять прямых линий. Полная история музыки - Эндрю Гант

тактах, состоящих по большей части из тишины. После премьеры сочинения (на пятидесятилетие композитора, ставшее национальным праздником, к которому симфония была заказана ему финским правительством) Сибелиус дважды возвращался к нему, как будто пытался понять, куда ведут его формальные новации: «Как если бы Господь всемогущий бросил на небесный пол части мозаики и попросил меня отыскать ее оригинальный рисунок»[1111]. Другие симфонии несходны между собой: Четвертая странна и меланхолична, Шестая полностью отказывается от традиционной формы; Седьмая состоит из единственной части, естественной, подвижной, совершенно оригинальной. Ни одна из них по популярности не может сравниться со Второй и Пятой или же иными образцами поразительной интерпретации традиции, такими, как Скрипичный концерт (чьей второй, успешной премьерой дирижировал в 1905 году Рихард Штраус).

Влияния: «Волшебный рог мальчика» и «Калевала»

В начале своей творческой карьеры Густав Малер открыл для себя «Волшебный рог мальчика», сборник немецкого фольклора, составленный в первой половине XIX века Клеменсом Брентано и Ахимом фон Арнимом. Его влияние на творчество Малера немного сходно с тем, которое оказала на Сибелиуса «Калевала»: плодоносный источник сказок, слов, тем и идей на протяжении всей их жизни. Основное различие здесь в том, что Сибелиус относительно редко обращался к тексту «Калевалы» и то по большей части лишь в начале карьеры, позже в основном используя ее легенды для своих чисто оркестровых симфонических поэм. Малер преимущественно работал в двух жанрах – симфонии и песни. Его привычка использовать музыку одних своих сочинений в других приводила к тому, что оба жанра во многом пересекались, и поэмы из «Волшебного рога мальчика» регулярно появлялись и там, и там.

Это перекрестное опыление песен и симфоний в основном заметно в первый период его творчества. В дополнение к поэмам из «Рога» и стихам Фридриха Рюкерта и других, Малер, подобно Вагнеру, иногда сам писал слова для своих опусов, как в случае его первого крупного песенного цикла «Песни странствующего подмастерья», созданного в 1883–1885 годах. В 1887–1888 годах он объединил часть своей музыки в Первую симфонию. Ничто не могло отразить смену эпох так полно, как факт ее появления через четыре года после Четвертой симфонии Брамса. В музыкальном плане мы на совершенно другой планете. Как и в случае «Подмастерья», симфония содержит своеобразный траурный марш, основанный на минорной версии популярного раунда «Bruder Jakob» (или же «Bruder Martin», в Англии больше известный в его французской версии «Frère Jacques»)[1112], а также музыке, изначально написанной для пьесы. Малер, однако, изъял его позже (одно из первых свидетельств его привычки постоянно пересматривать свои сочинения – привычки, в силу которой исполнители и издатели сталкивались с проблемой выбора почти столь же разнообразного, как и в случае с Брукнером), оставив симфонию в четырехчастной форме. Хотя настроение и манера песен были перенесены в симфонию, характерная оркестровка их мелодии в симфонии затем, после ее появления, переместилась в оркестровые версии песен, изначально сочиненных для голоса и фортепиано: эхо и резонанс между этими работами хорошо заметны и странны.

В грандиозной Второй симфонии Малер в еще большей степени пользовался внемузыкальным материалом (в манере, немного сходной с манерой Пуччини в его оперных сценах): ее большая заключительная часть содержит странный пассаж в свободной нотации, в котором разные инструменты парят вокруг ноты до-диез, направляемые дирижером подобно тому, как полицейский регулировщик направляет движение транспорта; затем в нее практически ниоткуда врывается длинная, зловещая, нарастающая, ревущая, неостановимая дробь ударных. Четвертая симфония демонстрирует уникальный талант Малера в оркестровке, часто обращающегося с оркестром как с большим камерным ансамблем и вносящего в музыку едва слышные комбинации различных звуков, таких как звуки бубенцов, а также указывающего, что из двух одновременно вступающих скрипок одна должна быть настроена на тон выше, чтобы сольные звуки второй части звучали «wie eine Fidel»[1113], и предписывающего кларнетистам играть «Schalltrichter auf»[1114] до того момента, как солист присоединится к ним с лирическим описанием пантеистических радостей небесной жизни такими, какими они изложены в «Волшебном роге мальчика», где упоминаются спаржа, мясо вола, вина, подаваемые святыми, и 11 000 танцующих девственниц. Это музыка, источником которой подлинно является «die Welt».

В те годы юный Малер проделал блестящий путь из родного городка в Богемии к аудиториям Венской консерватории, а затем заслужил репутацию одного из лучших и наиболее требовательных дирижеров Европы, получая пост за постом во все более престижных оперных театрах Австрии, Праги, Лейпцига, Будапешта и Гамбурга. В силу этого сочинять ему удавалось только урывками. Его личные и профессиональные отношения не всегда были безоблачными. В 1888 году в Лейпциге он снискал громкий успех, завершив неоконченную оперу Карла Марии фон Вебера «Три Пинто» (единственный опыт Малера в области оперы, несмотря на его постоянную работу с оперным репертуаром) по настоянию своего друга капитана Карла фон Вебера, внука композитора, в то же время выказывая чрезвычайную привязанность к жене капитана. Его изгнали из Праги и Будапешта (во втором случае это соответствовало его намерениям). Его гамбургский знакомый, Фердинанд Профль, описывал его как «одного из самых несимпатичных из когда-либо рождавшихся людей. И однако же он вызывал у меня интерес, подобный интересу к змее или фрукту, о которых доподлинно неизвестно, ядовиты они или нет»[1115]. Его семейная жизнь резко поменялась в год его 30-летия, когда умерли его родители и одна из сестер – печальное эхо семейной трагедии Бетховена. (Другим эхом той же трагедии было самоубийство его младшего брата Отто.) В Гамбурге между 1891 и 1897 годами он продирижировал 744 исполнениями 64 опер, по большей части прежде неизвестных ему, занял пост Бюлова, его поклонника, в качестве дирижера оркестровых концертов по подписке (хотя позже был вынужден уволиться) и заслужил как уважение, так и неприязнь за свои высокие стандарты и автократические манеры. В 1892 году он единственный раз побывал в Англии. В 1893 году он приобрел первый из трех домиков на берегу озера, вдали от городского шума: здесь у него установилась оставшаяся на всю жизнь привычка сочинять музыку летом. Первое полное исполнение Второй симфонии в Берлине в сентябре 1895 года принесло ему славу композитора в добавление к уже установившейся славе дирижера. В 1897 году он предпринял попытки получить пост в Вене (что, помимо прочего, требовало обращения в католичество с тем, чтобы обойти запрет евреям занимать такого рода посты), которые в конце концов увенчались успехом: он был принят дирижером престижного Венского придворного оперного театра (ныне Венская государственная опера).

Малер: Вена и Нью-Йорк,