Штурмы городов - Валентин Александрович Рунов

федеральных сил накануне штурма, как о бандитском сброде, не способном организованно противостоять регулярным войскам. Следствием всего этого стала поверхностная оценка обстановки и действия, не отвечавшие конкретно складывавшимся условиям.

Другая причина заключалась в том, что командирами частей и подразделений в ходе боевых действий в городе недостаточно уделялось внимание организации и поддержанию взаимодействия между мотострелковыми, танковыми подразделениями и артиллерией, а также с подразделениями, действовавшими на блокпостах и соседних направлениях. Личный состав атаковавших подразделений зачастую не информировался о том, какой объект (здание) уже захвачены федералами, а какой – нет. Вследствие этого имелись случаи ведения огня по своим войскам. Боевая техника использовалась неэффективно и в условиях города действовала без должного прикрытия со стороны мотострелков. Выдвижение частей и подразделений осуществлялось в колоннах, допускалось большое скопление боевых машин на узких улицах города в условиях ограниченного маневра.

Управление подразделениями в ходе боя осуществлялось по радиосетям чаще всего открытым текстом и на одной радиочастоте для всех участвовавших сил и средств. Это очень засоряло эфир и приводило к тому, что радиосвязь из-за царившего эфирного хаоса в ответственные моменты боя оказывалась парализованной. Более того, радиопереговоры без использования документов скрытого управления войсками позволяли противнику дезинформировать федеральные войска, определять места расположения пунктов управления и выводить их из строя.

Имела место и такая причина, как нерешительность командного состава западной и восточной группировок войск. Это позволило незаконным вооруженным формированиям массировать свои усилия против частей и подразделений, вышедших к центральной части города. К числу просчетов в работе командиров следует также отнести недостаточное внимание, а порой и пренебрежение вопросами разведки противостоявшего противника, пассивность в сборе необходимой информации.

На начальном этапе боевых действий отрицательно сказалась нерешенность вопросов защиты военнослужащих от «психологического прессинга» с противодействовавшей стороны, нейтрализации воздействия средств массовой информации и работы с местным населением. Все эти факторы в той или иной мере снижали морально-психологическую готовность личного состава федеральных войск. Значительная его часть личного состава высказывала сомнения в способностях своих подразделений и себя лично выполнять поставленные боевые задачи.

Военные неудачи, как обычно, привели к поиску виновных. Были произведены замены в составе высшего руководства войсками. Командующим группировкой войск «Запад», вместо отстраненных генерал-майора В. Петрука и генерал-лейтенанта С. Тодорова, был назначен генерал-майор И. Бабичев, а командиром 19-й мотострелковой дивизии стал полковник В. Приземзлин. На северном направлении с целью создания единого руководства две группировки войск были объединены в одну – «Север» под общим командованием генерал-лейтенанта Льва Рохлина.

На четвертый день штурма, 3 января, в связи с тем, что обстановка по-прежнему оставалась во многом не ясной, было решено провести совещание в самом Грозном. Было решено, что самым удобным местом для такого совещания является передовой командный пункт генерал-лейтенанта Л. Рохлина, располагавшийся на консервном заводе. Практически через дорогу от него, на территории молокозавода, располагался командный пункт внутренних войск. Так что далеко ходить не приходилось, что в условиях интенсивной работы чеченских снайперов было небезопасно. Из Моздока туда направились командующий Объединенной группировкой генерал А. Квашнин, командующий внутренними войсками генерал А. Куликов, начальник Главного разведывательного управления генерал В. Коробейников и генерал М. Егоров.

Генералы, приземлившись на окраине Грозного на вертолете, для следования в город пересели на бронетехнику и под охраной двинулись вперед. В районе кладбища генеральская колонна была обстреляна боевиками из засады, был подбит один из бронетранспортеров сопровождения.

А. Куликов вспоминает: «На совещании, куда мы спешили, удалось решить те проблемы, которые позволили в дальнейшем наладить управление войсками и перейти к иной тактике штурма, когда бы полностью исключалось массированное применение бронетехники. Упор делался на переход к классической схеме уличных боев, когда сначала создавались опорные пункты в многоэтажных зданиях и лишь потом начиналось движение вперед, но силами небольших и мобильных штурмовых групп, поддерживаемых снайперами. Огонь танков и ствольной артиллерии, двигавшихся следом за пехотой, в соответствии с этой тактикой, корректировался теми, кто вел бой и видел противника собственными глазами».

Таким образом, только после неудачного завершения первого штурма Грозного военачальники вспомнили о существовании некоторых прописных истин военного искусства, которым их учили в военных академиях. По произведенным новым подсчетам в качестве оправдания произошедшей военной неудачи было заявлено, что российскому командованию, исходя из состава группировки дудаевцев в городе и его оперативного оборудования, для штурма Грозного необходимо было иметь федеральную группировку численностью как минимум 50–60 тысяч человек. Это должно было обеспечить четырехкратное превосходство над противником и позволить вести наступление в условиях города. (Кстати, военная наука для ведения наступления в таких условиях требует шести – восьмикратного превосходства). У российского же командования по состоянию на 3 января 1995 года в городе находилось не более 5 тысяч человек и еще несколько десятков человек беспомощно топталось на подступах к Грозному.

Вновь проявилось отсутствие должного планирования и качественной подготовки операции, ставших главными причинами последующих военных неудач и неоправданных жертв.

Войсковое командование требовало значительного и быстрого наращивания группировок войск. Но не только оперативных, но и войсковых резервов не было. В Грозный в срочном порядке были отправлены 165-й полк морской пехоты Тихоокеанского флота и по сводному батальону морской пехоты Северного и Балтийского флотов. Вполне понятно, что морские десанты в Грозном высаживать не собирались. Просто в Сухопутных войсках не хватало солдат. Да и в частях морской пехоты с людьми было не густо. Для комплектования подразделений морских пехотинцев пришлось основательно «почистить» экипажи боевых кораблей.

Для борьбы с мелкими группами боевиков и выполнения специальных задач в Чечню прибыла бригада специального назначения. Наконец-то в оперативных и войсковых штабах начали уделять более серьезное внимание организации и ведению разведки. Был проведен ряд контрразведывательных операций и выявлена густая шпионская сеть в тылу федеральных войск.

С прибытием в состав группировки свежих сил, а также в результате перегруппировки федеральные войска в последующем продолжали боевые действия в Грозном, нацелив их на овладение зданиями республиканских органов власти и расширение зоны своего контроля.

5 января 129-й мотострелковый полк, осуществив обходный маневр, вышел к северной окраине Грозного, а затем выбил отряды боевиков из военного городка на восточном берегу реки Сунжа. На следующий день этот полк одним батальоном, сломив ожесточенное сопротивление дудаевцев, занял военный городок № 86, расположенный в центре города. Под контроль российских войск были взяты три моста через Сунжу. Это обеспечило условия для более активных действий в восточной части чеченской столицы.

В то время когда простые российские парни гибли на улицах Грозного, политики в Москве вели свою сложную игру. В самый разгар ожесточенных боев в Грозном Правительство России по поручению Президента предложило чеченским боевикам в период с 8 по 10 января прекратить огонь, оставить позиции, сдать оружие и боевую технику, возвратить пленных. Пока чеченцы «думали» принимать ли им этот ультиматум, командование федеральных сил получило