За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

сфотографировать Рикардо Клемента. Снимки ушли на экспертизу в МОССАД, и между фотографиями Рикардо Клемента и офицера СС Адольфа Эйхмана обнаружилось много общего. Что до Веры Либль, то ею оказалась Вероника Либль, супруга Эйхмана, на которой он женился повторно и под новым именем уже в Аргентине. Последним подтверждением личности Эйхмана МОССАД обязан неосмотрительности нацистского преступника. 21 марта 1960 г. Вера и Рикардо отметили серебряный юбилей их свадьбы. Дата совпадала с датой их первого бракосочетания в 1935 г.

Оперативники МОССАД прибывали в Аргентину поодиночке из разных стран и в разное время. Всего в операции «Финал» было задействовано 30 человек: 12 — в захвате и в вывозе, остальные — в поддержке и обеспечении. В Буэнос-Айресе сотрудники МОССАД арендовали пять домов и две квартиры, взяли напрокат несколько машин, проработали детали будущей операции, включая запасные варианты и планы эвакуации на случай провала. Захват приурочили к официальному визиту израильской делегации на празднование 150-й годовщины независимости Аргентины. Эйхмана планировали вывезти на самолете делегации; суть операции довели до руководства авиакомпании EL AL. Самолет прилетал в Буэнос-Айрес 19 мая и возвращался в Тель-Авив на следующий день.

11 мая появления Эйхмана с работы ждали семь человек. Вот список оперативников:

  1. Рафи Эйтан — командир оперативной группы, в будущем руководитель израильской спецслужбы «Лакам».

  2. Цви Малкин (Питер Малкин) — оперативный сотрудник, в будущем начальник оперативного отдела МОССАД.

  3. Цви Аарони — оперативный сотрудник, следователь ШАБАК.

  4. Авраам Шалом — заместитель командира оперативной группы, в будущем начальник ШАБАК.

  5. Моше Тавор — оперативный сотрудник.

  6. Яаков Гат — старший оперативный сотрудник.

  7. Йона Элиан — врач-анестезиолог.

Эйхман вышел из автобуса в 20:05, включил фонарик и направился от остановки в сторону дома. Его окликнул Цви Малкин: «Минуточку, сеньор!» Эйхман оглянулся, и Малкин тут же его скрутил.

Малкин родился в 1927 г. в Польше, а воспитывался в портовых, сплошь бандитских кварталах Хайфы. Он был очень силен физически, разбирался во взрывчатых веществах, умел вскрывать замки. Более четверти века Малкин отдал израильским спецслужбам. Следил за немецкими ракетчиками в Египте, разоблачал советских шпионов в Израиле, выполнял многие другие задания, до сих пор сохраняющие гриф «секретно». Уйдя на покой в 1976 г., Малкин возглавил частную операцию по поимке Йозефа Менгеле, но, как выяснилось, тот утонул в Бразилии.

В автомобиле Эйхману заткнули кляпом рот, связали по рукам и ногам, надели темные очки и накрыли одеялом. Цви Аарони сказал ему по-немецки: «Сиди спокойно или прикончим!»

Эйхман был доставлен на виллу в пригороде Буэнос-Айреса. Его тщательно обыскали, осмотрели, чтобы найти указанные в досье особые приметы, и Цви Аарони провел первый допрос, позволивший достоверно установить личность преступника. Эйхман без запинки назвал свой номер в СС и номер партийного билета Национал-социалистической немецкой рабочей партии, далее сообщил, что понимает, кто его захватил, и назвал свое настоящее имя.

На вилле под круглосуточной надежной охраной Эйхман провел девять дней. Бо́льшую часть времени он лежал, прикованный к койке, в темных очках, чтобы не видеть лиц конвоиров. На ночь охрану выставляли и во дворе. Там же на экстренный случай постоянно дежурила машина.

Вход и выход жестко ограничивались. Иссер Харель посетил пленника только 15 мая. Он дал оперативникам новые инструкции: при появлении местной полиции любой ценой перевезти Эйхмана в другое место, а если такой возможности не представится, то Рафи Эйтану следовало приковать себя к преступнику наручниками, выбросить ключ и сообщить властям личность задержанного. Принадлежность к МОССАД агентам надлежало отрицать и при задержании полицией представляться израильскими добровольцами.

Эйхмана продолжали интенсивно допрашивать. Разведчикам удалось получить его добровольное письменное признание в совершенных преступлениях и согласие на суд в Израиле.

Я, нижеподписавшийся Адольф Эйхман, по своей собственной воле заявляю, что, так как моя истинная личность установлена, я отчетливо понимаю, что скрываться от суда далее бесполезно. Тем самым я выражаю свою готовность проследовать в Израиль, чтобы предстать перед судом, действующим по нормам статутного и общего права.

Я понимаю, что мне будет обеспечена юридическая помощь, а я, в свою очередь, изложу на бумаге факты моей деятельности в Германии в последние годы без прикрас, с тем чтобы будущие поколения имели подлинную картину происходившего. Этим документом я заявляю о моем добровольном выборе, сделанном не под давлением и не ради пустых обещаний. Я хочу наконец примириться с самим собой.

Так как я не могу помнить все подробности и способен перепутать факты, я требую содействия, которое будет выражаться в моем доступе к документам и письменным показаниям, чтобы помочь мне в поисках правды.

Подпись. Месяц. Год.

19 мая самолет EL AL приземлился в аэропорту Буэнос-Айреса. Вечером следующего дня Эйхмана накачали седативными препаратами, переодели в форму израильского летчика и доставили в аэропорт, где аргентинским пограничникам предъявили паспорт на имя пилота Рафаэля Арнона. С участием Арнона заранее организовали фиктивную автомобильную аварию, и в этот день его выписали из больницы с указанием, что он может перенести полет под наблюдением врача. В полночь самолет EL AL вылетел в Израиль.

После исчезновения Эйхмана нацисты из местной немецкой общины обшарили город — безрезультатно. Ни полиция, ни родственники Эйхмана не смогли установить его местонахождение. Преступников, укрывшихся в Аргентине, охватила паника. В частности, сразу после исчезновения Эйхмана сначала в Парагвай, а затем в Бразилию сбежал Йозеф Менгеле. МОССАД выследил Менгеле в Буэнос-Айресе, но захватывать его одновременно с Эйхманом или сразу после этого было слишком рискованно. Позже ресурсы «Бюро» были перекинуты на «дело Йоселе» (см. главу 27), и Менгеле успел замести следы.

В 1975 г. Иссер Харель написал книгу «Дом на улице Гарибальди»[162], в которой изложил свое видение операции «Финал». До публикации рукопись подверглась серьезной цензуре, тем не менее у нее появилось множество литературных и киноклонов. Сценаристы мгновенно стали знатоками тайных операций, и в этой чехарде имя Цви Аарони незаметно отошло на второй план. В то же время все участники операции утверждали, что своим успехом она обязана именно Аарони. Член группы захвата Авраам Шалом так охарактеризовал роль Цви: «Аарони недооценен. Думаю, он сделал больше всех остальных, даже больше, чем Иссер Харель. Он был движущей силой». Меир Амит, преемник Хареля на посту руководителя МОССАД, назвал Аарони «главным действующим лицом операции — от начала и до конца».

Позже Аарони возглавил «Кейсарию» — управление спецопераций МОССАД. Уволившись со службы в 1970 г., он вел бизнес в Гонконге и Китае, возглавлял частное сыскное агентство в Тель-Авиве, пока наконец не переехал с женой-англичанкой в деревню на