Белый легион в Парагвае. Русские герои Южной Америки - Дмитрий Михайлович Абрамов

из Ейска, Тихорецкой, Армавира и других мест Кубанской области. Особенно много добровольцев было из заселённых рабочими городских окраин Екатеринодара, Дубинки и Покровки.

Итого под началом Автономова и Сорокина было 18 тысяч штыков и сабель, несколько бронемашин, 14 орудий. Красные превосходили добровольцев в три раза.

В период с 27-го по 31-е марта 1918-го года Добровольческая армия дралась за столицу Кубани. Сопротивление соединений Красной Армии было ожесточённым. Добровольческие части смогли захватить только предместья города – кожевенный завод и артиллерийские казармы. Однако, небольшой отряд из 2-го батальона Партизанского полка и 2-го батальона корниловцев под общим командованием генерала Казановича смог в ночь на 30-го марта проникнуть в город и дойти почти до его центра. Под началом Казановича было всего 250–300 бойцов с 2-мя пулемётами. И всё же другие части Добрармии не смогли поддержать этого прорыва. Уже утром Казанович вынужден был оставить Екатеринодар из-за малочисленности отряда. Правда, его бойцы смогли вывезти захваченную повозку с 52 снарядами. Это была небольшая, но удача.

Понеся немалые потери под жестоким обстрелом противника, добровольцы дальше продвинуться не смогли. Закончились снаряды. Казаки, мобилизованные в ближайших станицах, разбегались. Погибли многие командиры. В их числе – командир корниловцев полковник Неженцев. Понеся жестокие потери, Добрармия была обескровлена. Её потери при штурме составили около четырёхсот убитых и полутора тысяч раненых.

Когда добровольцы готовилась к последнему броску на Екатеринодар, назначенному приказом на 1-е апреля, неожиданно погиб командующий Добрармией Лавр Корнилов. Генерал велел устроить свой штаб в здание и во дворе одинокой фермы. Туда постоянно скакали связные и старшие офицеры. Несомненно, ферма и привлекла внимание красных артиллеристов. Был ли генерал сражён случайной гранатой? Возможно граната и не была случайной?

* * *

В тяжелейших условиях, почти в полном окружении многократно превосходящими силами противника, 31-го марта командование частями армии принял генерал Деникин. Он приказал прекратить штурм. Вечером того же дня им был дан приказ оторваться от противника и отходить. Для прикрытия отступления армии в бой была брошена конная бригада Эрдели, понёсшая большие потери, но остановившая преследователей. В 1-м Кубанском полку его бригады из 700 сабель в строю осталось всего около 200. Армия находилась на грани краха. Бойцы были морально подавлены и физически истощены. Даже старшие командиры порой обсуждали необходимость прекращения борьбы и распыления армии.

Раненые были оставлены в станице Елизаветинской. Из 252-х человек красногвардейцы оставили в живых только 28-м, остальные были заколоты штыками или расстреляны. Гражданская война явила свой страшный лик. Таких расправ с ранеными и пленными в годы Германской войны не позволяли себе ни германцы, ни австрийцы.

Генералу Деникину удалось в условиях непрекращающихся боёв, провести армию через станицы Медведовскую и Дядьковскую, а затем вывести её из-под фланговых ударов. По пути в станицах вновь было оставлено почти 500 человек раненых. В Дядьковской раненых оставили в здании школы. Уходя, добровольцы всем выплатили жалование – 300 рублей за 2 месяца, оставили с ними несколько сестёр милосердия и врача. Многие из этих людей также были убиты красными. Оставлены были раненые и в станице Песчанокопской, которых впоследствии расстреляли по постановлению станичного схода.

Теперь Деникин планировал двинуться обратно на Дон. Армия фактически представляла собой боевое охранение обоза. На одного добровольца приходилась одна повозка с несколькими ранеными. В немецкой колонии Гнадау 2-го апреля были преданы земле останки Неженцева и Корнилова.

* * *

Все эти ужасы и испытания видел и пережил молодой прапорщик Офицерского полка Николай Гольдшмит. К началу апреля армия вновь оказалась в окружении.

Прорыв армии во многом случился благодаря энергичным действиям командира Офицерского полка генерал-лейтенанта Сергея Леонидовича Маркова, отличившегося в бою у станицы Медведовская в ночь со 2-го на 3-е апреля 1918-го года. Это случилось при пересечении железной дороги Царицын-Тихорецкая.

Около 4 часов утра части Маркова стали переходить через железнодорожное полотно. Марков, захватив железнодорожную сторожку у переезда, расположив пехотные части, выслал разведчиков в станицу. Началась спешная переправа раненых, обоза и артиллерии. Внезапно бронепоезд красных тронулся к переезду, где уже находился штаб Добрармии с генералами Алексеевым и Деникиным. Оставалось несколько метров до переезда, и тут Марков, осыпая бронепоезд нещадными словами, бросился к нему наперерез.

– «Стой! Такой, твою мать! Сволочь! Своих подавишь!», – кричал генерал.

К удивлению добровольцев бронепоезд действительно остановился. Марков отскочил в сторону и сразу два трёхдюймовых орудия в упор ударили гранатами по цилиндрам и колёсам паровоза. Завязался горячий бой. Команда бронепоезда открыла шквальный огонь. Но теперь уже артиллерия и пулемёты Добрармии успешно крошили бронированные вагоны и паровоз.

На одном из пулемётов первым номером «работал» прапорщик Николай Гольдшмит. Пока орудия и пулеметы добровольцев были в деле, обоз с ранеными, боеприпасами, продовольствием и штаб, завершали проезд через железнодорожный переезд. Через пол часа переезд был оставлен позади. Команда бронепоезда была перебита, а сам бронепоезд уже горел. Орудия подцепили на передки и также переправили на другую сторону железной дороги. Но тут в дело включилась красная пехота и латышские стрелки. Двум пулемётным расчётам и пяти десяткам бойцов было приказано прикрыть отступление Добрармии. Одним из расчётов этого арьергарда стал расчёт Гольдшмита.

Прапорщик бил прицельно, короткими очередями. Пули его «Максима» взрывали щебёнку вдоль путевого настила, крошили шпалы, рикошетили от рельсов. Но главное – «клали» бойцов противника, которые, то прятались за насыпью, то пытались перебежать через железнодорожный путь. Пули красных ложились и вокруг пулемета. Поник, упал лицом на землю второй номер.

– Ранен?..

Нет возможности и времени перевернуть на спину, кричать в лицо:

– «Ты живой?»

Вода в кожухе закипает. Пули красных роют землю возле колёс «Максима».

Вот она!.. Ударила Николая в левую сторону груди. Прошла на вершок выше сердца. Ладони и пальцы онемели, особенно левая рука. В голове закружилось, всё поплыло перед глазами. Он отвалился от пулемёта на спину…

Всё, что он запомнил потом; его подняли на руки и потащили куда-то. За ними кто-то катил пулемёт. Здесь сознание оставило…

В яростной ночной атаке Добрармия прорвалась из окружения и вывела свой обоз с 3-мя тысячами раненых. Но основным успехом боя стали боеприпасы, захваченные в эшелонах на станции. Бойцы армии взяли более 30-ти снарядных ящиков (360 снарядов) и более 100 тысяч патронов.

* * *

Весна к тому времени полностью вступила в свои права. На небе – ни облачка! Солнце не сходило с небес целыми днями и ярко сияя, согревало людей и всё живое своим теплом. Степь, досыта напоённая дождями, быстро зазеленела. И почти за неделю всё в степи преобразилось. Быстро поднялись молодые травы, а вслед за ними, на их изумрудном ковре, яркими алыми мазками вспыхнули пятна распустившихся маков. В полях поднялись и пошли в рост озимые. Купины пирамидальных