Кто не с нами, тот против нас! 1918-1920 годы - Владимир Виленович Шигин

– на Черноморский полк). В целом геройская гибель матросов «за революцию», как и другие рассмотренные причины гибели Морской дивизии, демонстрируют общую причину – «революция пожирает своих детей». Объективно в гибели революционных матросов в сентябре 1920 года были заинтересованы все, начиная от собственных начальников и заканчивая откровенными врагами.

Помимо гибели Морской дивизии, необоснованной сдачи Мариуполя во многом из-за панических настроений от поражения дивизии, были и другие флотские военные неудачи, касающеюся «левого» фактора. Так, по сути, новой трагедией обернулась неподготовленность морского десанта численностью более тысячи человек в Крым с Кавказского побережья, который «пробивал» черноморский матрос-анархист И. Д. Папанин по заданию возглавившего партизанское движение в Крыму А. В. Мокроусова. В подготовке десанта все делалось непродуманно, вопреки основным рекомендациям морской практики, с затягиванием его выхода во многом из-за споров с «сухопутчиками». В результате шторма погиб один из двух судов десанта, второе судно сбилось с курса и вернулось назад. До Крыма, когда он уже был занят красными войсками, на катере с группой матросов (среди них был В. В. Вишневский) добрался только сам И. Д. Папанин.

Таким образом, красным морякам в освобождении Крыма далеко не удалось сыграть той роли, которую они могли бы сыграть. Сказались здесь и объективные факторы, в частности быстро усложнившаяся ледовая обстановка и некоторые другие. Но в целом моряки не оправдали надежд М. В. Фрунзе, который в первоначальных планах прорыва в Крым отводил флотилии едва ли не решающую роль. Слабая подготовленность морских сил явилась также одной из основных причин неоправдавшихся реальных расчетов М. В. Фрунзе, причем во многом по требованию В. И. Ленина, на воспрепятствование подводными лодками эвакуации белых кораблей из Севастополя и блокирования минами кораблей в Керчи.

Имея на завершающем этапе Гражданской войны «не отомщенные» огромные потери, и далеко не соответствующие успехам красноармейцев боевые результаты, матросы жаждали «реабилитироваться» после изгнания П. П. Врангеля из Крыма. В Крыму они активно пошли на привычные чекистские и комендантские должности, на которых у них открылось широкое поле деятельности. Так, комендантом Крымской ЧК стал И. Д. Папанин. Он писал о своей деятельности: «Я проводил облавы, обыскивал подозрительные дома, выезжал в крымские леса с отрядами ЧК ловить белобандитов, экспроприировал ценности у богатеев, которые не успели эмигрировать. В меня стреляли, и я стрелял. Иногда со злостью думал, что на фронте было легче и проще. И ночью, и днем мы жили, как на передовой, спали, не раздеваясь. Нередко пальба начиналась под окнами ЧК. Утром составлялась грустная сводка: убийств – столько-то, грабежей, краж со взломом – столько-то, похищено ценностей – на столько-то. Почти все чекисты жили на конспиративных квартирах, периодически их меняя». Эта картина отличается от хорошо известного ныне факта (о котором упоминает И. Д. Папанин, но как о второстепенном явлении) о массовых расстрелах, оставшихся врангелевских офицеров, рассчитывавших на амнистию и явившихся на объявленную регистрацию. Всего в ноябре-декабре 1920 года было расстреляно около 50 тысяч человек. В числе этих жертв было также много селившихся в Крыму после выхода в отставку офицеров, особенно – флотских, и разного рода чиновников. Очевидно, наличие перспективы расстрела и вызывало значительную часть ожесточенного сопротивления обреченных «белобандитов», в борьбе с которыми матросы-чекисты проявляли героизм.

Особой жестокостью отличалась месть начальника Керченского укрепленного района (являвшегося в октябре 1920 года в Мариуполе комендантом) И. Д. Сладкова. Он прибыл в Керчь с отрядом матросов, немедленно объявил регистрацию всех бывших офицеров и их семей, после чего в Восточном Крыму развернулась вакханалия массовых расстрелов. И. Д. Сладков с матросами формально были подчинены назначенному в декабре 1920 г. командующим Морскими силами Черного и Азовского морей Э. С. Панцержанскому, но действовали автономно от него. Военспецы штаба Э. С. Панцержанского сами были деморализованы расстрелами, предпочитали ночевать в штабе или на кораблях, чтобы ночью «дуриком» не попасть в «штаб Духонина».

Непосредственно руководил расстрелами Особый отдел оставшейся в Крыму 4-й армии. В эту армию влилась партизанская армия матроса-анархиста А. В. Мокроусова.

Несмотря на то, что свой план уничтожения руками белых наиболее активной части революционных матросов Л. Д. Троцкий практически воплотил в жизнь, ранний лед на Азовском море не дал ему довершить задуманное до конца и добить последнюю когорту «альбатросов революции». Очень скоро Троцкий об этом еще не раз очень сильно пожалеет.

Значение разгрома Морской дивизии выходило далеко за рамки поражения обычного соединения Красной Армии и сила слухов о «предательстве», «происках врагов» и т. п., которые нередко сопровождали поражения, тогда была неизмеримо выше. Как позднее правомерно вспоминали моряки Морской дивизии: «Здесь собрались со всех концов России „ветераны“ с разных морей и флотилий Красной, закалённой в боях Гвардии, которая первая подняла знамя Великой Октябрьской революции». Таким образом, вместе с дивизией оказалась, в значительной степени, разгромленной Гвардия Октября (здесь представляется правомерным именно такое определение, а не «краса и гордость революции»). Возник вопрос, как получилось, что цвет флота оказался сведенным в положение одной из многих дивизий Красной Армии и, соответственно, получил возможность быть уничтоженным разом. Естественный ответ, что такие политические последствия гибели дивизии не предвиделись, представляется не достаточным. Безусловно, правомерно встречающееся в литературе объяснение причин поражения «революционным фактором»: в соответствие с традициями матросских отрядов начала гражданской войны, должности командиров рот и взводов занимали матросы, многие из которых не имели опыта пехотного строя. Ведь характер боев с П. П. Врангелем в 1920 году, в которых весьма заметно применялись авиация и танки, уже далеко отличался от 1918 года с его «эшелонной» и «пароходной» войной. Но все же в главном такое объяснение может увести в сторону.

Организационно не слаженная, почти не обученная сухопутному бою, Морская экспедиционная дивизия, ценой огромных потерь, около месяца сдерживала отборные части белой армии, дав возможность организованного отхода потерпевших поражение частей 13-й армии, и ее последующего контрнаступления. Увы, тысячи жизней своих товарищей, которые матросы положили на алтарь революции, не стал их последней жертвой во имя ее.

До Кронштадтских событий, от которых содрогнется вся страна, оставалось каких-то полтора месяца…