Сталинградская битва - Андрей Васильевич Сульдин

оставались в излучине Дона. То, что произошло дальше, было весьма типичным примером недостатка согласованности в действиях советского командования. В отсутствие Чуйкова начальник штаба 64-й армии дал войскам приказ отойти за Дон. Возвратившись в штаб и узнав об этом, Чуйков пришел в ужас и немедленно отменил приказ, который мог вызвать новое беспорядочное бегство, особенно ввиду отсутствия всяких переправ в этом районе. Войска успешно окопались и к концу трехдневных упорных боев сумели ликвидировать прорыв. Другой пример: в разгар боев в излучине Дона Чуйков узнал, что генерал Колпакчи снят с поста командующего 62-й армией и на его место назначен генерал-лейтенант Лопатин, что отнюдь его не обрадовало: «В прошлом кавалерист, генерал Лопатин последнее время командовал армией, которая при отступлении к Дону так рассеялась по степям, что ее трудно было собрать… Лопатин встретил нас на командном пункте хорошим обедом и заверил, что 62-я армия не может и не будет выполнять директиву начальника штаба фронта, так как… боеприпасы не подвезены… Настроение у Лопатина, как я почувствовал, было далеко не уверенное… У него было сомнение, удержатся ли на правом фланге его части, находящиеся в полуокружении…» Оставшуюся часть дня Чуйков провел, кружа под непрерывной бомбежкой по донским степям в поисках рассеявшихся дивизий Лопатина. Тем временем командующим 64-й армией был назначен генерал Шумилов, а Чуйкову было приказано явиться за распоряжениями к Гордову, которого только что назначили командующим Сталинградским фронтом.

1 августа он вошел в кабинет Гордова в Сталинграде: «Настроение у Гордова было веселое, даже шутливое… «Противник увяз в наших оборонительных позициях, – говорил он, – и теперь его можно уничтожить одним ударом». Вспомнив напрасные розыски в степи дивизий, которых там не было, я сделал вывод, что командующий фронтом обстановки на фронте не знает. Он принимал желаемое за действительное и не знал, что из района Цимлянская через Котельниково на Сталинград надвигается новая угроза – удар большой силы. Генерал Гордов не стал слушать моего доклада, мою попытку доложить ему о положении дел на фронте он оборвал: «Я не хуже вашего знаю положение на фронте». Полный плохих предчувствий, Чуйков вернулся на фронт, но переправиться через Дон уже не смог: фактически вся территория в излучине Дона была к тому времени захвачена немцами. Говоря об отсутствии связи между советскими частями, Чуйков привел следующий пример: 33-я гвардейская дивизия 62-й армии в течение нескольких дней удерживала немцев на узком участке фронта. Она сражалась буквально до последнего человека и успела уничтожить или вывести из строя не менее 50 немецких танков. А в это время соседние дивизии решительно ничего не делали, «чего-то ожидая». Очень скоро и они были атакованы крупными немецкими силами, которые прорвали их позиции. Таким образом, героическая оборона 33-й гвардейской дивизии была фактически напрасной.

Кстати, когда военный историк А. М. Самсонов запросил военные архивы, чтобы выяснить судьбу 33-й гвардейской дивизии, а также 181-й и 192-й, которые также вели жестокие бои в окружении (известно, что некоторой их части удалось вырваться), ему ответили, что никаких документов об этих событиях не сохранилось, все они были уничтожены, пока войска находились в окружении. Один из ветеранов 33-й гвардейской, гвардии капитан запаса А. С. Артамонов прислал потом Самсонову письмо с рассказом о своей дивизии: «Дивизия была сформирована в пределах штатной численности (12–12,5 тысячи человек) на базе 3-го воздушно-десантного корпуса в городе Калач-на-Дону. Личный состав дивизии был как на подбор, особого склада, молод. И вот в июне 1942 года дивизия на дальних подступах к Сталинграду у станицы Чернышевской вступила в бой, и через некоторое время мы оказались в окружении. Я командовал в то время стрелковым взводом, затем ротой… Все трудности, которые пришлось пережить, тяжело описать. Не было продуктов, а еще хуже – отсутствие воды. А было это ведь в сталинградских степях при 30-градусной жаре. Питались зернами пшеницы и ржи, но фашисты разгадали нашу «проблему» и подожгли весь хлеб на корню. Как я остался жив – это какое-то чудо. Из кадровой дивизии, не считая тыла, из окружения вышло только 400 человек. И когда остатки дивизии были переброшены за линию фронта на левый берег Волги, к нам прибыли представители Ставки и потребовали отчитаться за личный состав. Но как мы могли отчитаться, когда у нас не было ни клочка бумаги? Мне пришлось в то время работать в штабе дивизии. Не было ни одного командира полка, батальона… Спросить было не с кого». Осенью 1942 года остатки дивизии отправили в Тамбов, откуда 5 декабря 1942 года вновь сформированная 33-я гвардейская дивизия выехала на Сталинградский фронт.

Немецкие самолеты начали сбрасывать в Волгу мины. Волжская военная флотилия приступила к тралению (до конца 1942 года она выловила и обезвредила 350 мин).

Немецкие войска, заняв Ростов и не останавливая наступления, с плацдармов в нижнем течении Дона продолжили движение на Сальском, Ставропольском и Краснодарском направлениях: началась битва за Кавказ (по 9 октября 1943 года).

Германское командование перебросило на советско-германский фронт основные силы авиации, действовавшей в Северной Африке.

26 июля

Бронетанковые и моторизованные немецкие войска прорвали оборону 62-й армии Сталинградского фронта и вышли в район Каменского. Ставка приказала немедленно ввести в бой формируемые 1-ю и 4-ю танковые армии, имевшие всего 240 танков и две стрелковые дивизии, которые не смогли остановить, но несколько задержали продвижение врага. Г. К. Жуков писал: «Конечно, ввод в бой частей, находящихся в стадии формирования, нельзя признать правильным, но иного выхода в то время у Ставки не было, так как пути на Сталинград прикрывались слабо».

На Сталинградское направление прибыли шесть стрелковых дивизий, сформированных на Дальнем Востоке.

Специальной комиссией произведена приемка командного пункта-бомбоубежища, построенного в Сталинграде по постановлению ГКО в откосе р. Царица на глубине 26 метров, который защищает от прямого попадания бомбы весом 1800 килограммов.

Газета «Новое слово», Берлин, писала:

«Взятие германскими войсками Ростова и их продвижение в прямом направлении на Сталинград вслед за падением Луганска означает для СССР потерю важнейших промышленных областей и столь же важных областей сельскохозяйственных. А для Советского Союза в его нынешнем положении жизненно необходимо не только сохранение последних, сильно истощенных сил Красной армии, но и сохранение промышленных районов. Потеря всей Украины, выход из строя ленинградской и московской промышленности, частично эвакуированной на восток, частично разрушенной в результате близости фронта, – нанесли уже смертельный удар оборонной промышленности Советского Союза…»

27 июля

Советская 21-я армия нанесла контрудар с севера на Клетскую. 8-й армейский и 14-й танковый корпуса противника перешли