Заморский тайник - Александр Александрович Тамоников

– А если при этом выяснится что-нибудь про нас? Допустим, что мы прибыли в Гамбург на советском пароходе «Ария»? И что тогда? А тогда неминуем международный политический скандал. Вот, дескать, на советском торговом судне прибыли некие сомнительные личности – не иначе как террористическая группа! Представляете, что тогда начнется?

– И из всего этого следует единственно возможный вывод – беднягу Ганса нам придется утопить. – Соловей печально покивал. – Во избежание нежелательных международных последствий…

– Почему же сразу утопить? – усмехнулся Богданов. – Можно просто отключить его на какое-то время. Лишить памяти. Или ты не знаешь, как это делается?

– Знаю, – сказал Соловей.

– Тогда в чем же проблема? – Богданов развел руками.

– А еще лучше – лишить этого Ганса сознания, а потом утопить, – с улыбкой предложил Терко. – Для верности и надежности.

Спецназовцы рассмеялись. А когда человек смеется, все ему начинает казаться легким, доступным и выполнимым. Смех – великое дело. А для бойцов спецназа – он еще и оружие.

Глава 16

Еще на подходе к Гамбургу перед капитаном «Арии» выстроилась очередь из желающих сойти на берег. Но капитан заявил, что на берег сойдут лишь пятеро салаг (он, разумеется, имел в виду бойцов спецназа), торговый представитель товарищ Мамай, матрос Кузьмичев и больше никто.

– Это за что же салагам такая честь? – принялся роптать народ. – Выход на берег еще надо заслужить! Чем его заслужили салаги? А Кузьмичев? Он и без того каждый раз шастает туда-сюда! Несправедливо! И, кстати, куда он подевался, этот Кузьмичев? Переселился в капитанскую каюту? Это по какой такой причине? И почему он не показывается?

– Кузьмичев заболел, – пытался объяснить капитан. – Он на карантине.

– Это чем же таким он заболел? – сомневался народ. – Что-то тут не так…

Однако капитан был непреклонен в своем решении. Пороптав и посулив капитану всяческие неприятности по возвращении в Клайпеду, народ стал расходиться. С салагами, то бишь с бойцами спецназа, общаться никто не желал – им объявили всеобщий бойкот. Кто-то даже сгоряча попытался подраться со Степаном Терко. Однако смерив взглядом статную фигуру Степана и наткнувшись на его уверенный, насмешливый взгляд, драчун отступил.

Перед самым прибытием в Гамбург Богданов встретился с Кузьмичевым и во всех подробностях ему объяснил, что от него требуется.

– Веди себя, как тебе сказано, – сказал в завершение Богданов. – Не усугубляй. Ты уже и так наскреб на свою грешную хребтину столько, что заранее хочется разрыдаться. А будешь вести себя правильно – мы замолвим за тебя словечко. Будь уверен, наше слово что-то значит.

– Кто вы вообще такие? – не удержался от вопроса Кузьмичев.

– Матросы с парохода «Ария», – ответил Богданов. – Салаги необученные… Ну, будем считать, что мы обо всем договорились и ты меня понял.

На берег спецназовцы, профессор Мамай и Кузьмичев сошли под угрюмые и скептические взгляды всей команды.

– Степан, – сказал Богданов, – отвечаешь за профессора персонально.

– Есть, – ответил Терко. – Илья Евстигнеевич, держитесь ко мне как можно ближе.

– А для чего такие предосторожности? – удивленно спросил Мамай.

– Ну, вы же слышали приказ командира. Между прочим, он обязателен и для вас. Потому что в данный момент вы тоже боец нашего отряда.

– А что, намечаются какие-то боевые действия? – с любопытством поинтересовался искусствовед. – В нас будут стрелять?

В ответ Терко лишь произнес некий неопределенный звук, и больше ничего.

Далее бойцы действовали так. Кузьмичеву они велели вести себя так, как и обычно: идти тем же маршрутом, что и всегда, излишне не жестикулировать, беспокойство не проявлять – словом, изображать из себя беспечного, уверенного в себе субъекта. Следом за Кузьмичевым, в некотором отдалении, должен был шествовать Соловей. За Соловьем, на некотором расстоянии – остальные бойцы.

Задачей Соловья было внимательно следить за Кузьмичевым и пресекать его сомнительные действия – если таковые последуют. Кроме того, Соловей должен был в обязательном порядке услышать, о чем будут говорить Кузьмичев и Ганс. А вдруг Кузьмичеву вздумается предупредить Ганса? Тогда Соловей должен был подать заранее условленный знак и не позволить Гансу скрыться. Кто-то из бойцов, конечно же, поспешит Соловью на помощь, остальные займутся Кузьмичевым.

– Ну, вперед и с песней! – дал команду Богданов. – Илья Евстигнеевич, не отставайте! Держитесь коллектива. Значит, вам налево, мне направо. Встречаемся, как и договорились.

…Ганса спецназовцы увидели на том месте, где они и ожидали его увидеть, – у припортового кафе «Веселая рыба». Верней, вначале его увидел Кузьмичев и сделал условленный знак рукой. Ну, а затем его увидели и бойцы.

Кузьмичев подошел к Гансу. Недалеко от них остановился Соловей. У Соловья был вид и выражение лица как у обычного зеваки, впервые в жизни попавшего в такое интересное место, как гамбургский порт. На Соловья никто не обращал внимания, таких, как он, по территории порта сновало и стояло много.

Недалеко от Федора расположились остальные бойцы, а также профессор Мамай.

Перекинувшись несколькими словами, Ганс и Кузьмичев вошли в кафе. Туда же через какое-то мгновение вошел и Соловей. В кафе Кузьмичев и Ганс сели за крайний столик в углу. Соловей примостился за соседним столиком. К нему тотчас же подошел официант, и Соловей велел принести пива. Ганс и Кузьмичев также заказали себе пиво.

Федор прекрасно слышал, о чем говорят между собой Ганс и Кузьмичев. Разговор был коротким и односложным.

– Все в порядке? – спросил Кузьмичев.

– Да, – ответил Ганс.

– Давайте, – сказал Кузьмичев.

Ганс достал из сумки, висевшей у него на плече, две толстые книги и положил их на стол.

– Математика! – чуть громче обычного произнес он. – Последние труды немецких ученых! Только что из типографии!

– Благодарю, – таким же голосом ответил Кузнецов. – Это – редкие издания. Нелегко, наверно, их было раздобыть?

– Ради науки чего не сделаешь! – Ганс рассмеялся и махнул рукой.

Соловей даже удивился такой открытости. Как-никак это были не сами по себе книги, пусть и редкие, а самые настоящие тайники, внутри которых находилась внушительная сумма. Но тут же он и опомнился. В самом деле – чему удивляться? Если бы, допустим, Ганс передавал Кузьмичеву книжки каким-то тайным способом, кто-то на это мог бы обратить внимание. А так на что тут обращать внимание, что тут можно заподозрить? Один человек передает другому две редкие книжки, и ничего более. И разговор между этими двумя людьми также идет исключительно о книжках. Прекрасный способ маскировки, ничего не скажешь.

Посидев еще пять минут и перекинувшись с Гансом ничего не значащими словами, Кузьмичев поднялся из-за стола и вышел из кафе. Тут же, у выхода, его поджидали спецназовцы.

– Молодец, Немец! – сказал Дубко. – Пока что ты все делаешь правильно. Так делай и впредь, и будет тебе счастье. Ну, давай свои книжки. У меня они будут в полной сохранности, как в банковском сейфе. Ну, чего это ты скукожился? Жалко денег? Так ведь свободы – еще жальче. Разве не так?

Взяв у Кузьмичева книжки, Дубко по очереди открыл их, хмыкнул и захлопнул. А затем сунул их себе за пазуху и сказал:

– Ну, вот, весомое вещественное доказательство. Эх!..

– Какое варварство! – не удержался от гневных комментариев профессор Мамай. – Променять четыре уникальнейших артефакта на деньги! Не понимаю!

– Профессор, по сути, вы правы, – сказал Дубко. – Однако сейчас не время для сентенций. Сейчас – время для действий.

– И вечный бой, покой нам только снится… – горестно произнес Илья Евстигнеевич.

– И в этом вы правы, – согласился Дубко. – Между прочим, этот Ганс рассчитался валютой. Дойчемарками! А это, как ни крути, еще одна уголовная статья в довесок к имеющимся. Валютные спекуляции! А, Кузьмичев? Ты просто притягиваешь к себе всякие разные прегрешения перед законом!

Кузьмичев, видимо, что-то хотел сказать, но не успел. Потому что из кафе показался Ганс, а за ним и Соловей.

– Действие второе, – прокомментировал Терко. – Называется – появление главного героя.

– Геннадий, за мной! – скомандовал Дубко. – Профессор и ты, Степан, остаетесь здесь и ждете нас. Полюбуйтесь пока видами. И возьми у меня эти мудрые книжки. А то ненароком потеряю в пылу сражения. Будешь по совместительству нашим казначеем. Смотри не потеряй. И не давай их никому читать. Даже если попросят…

– Ох! – шумно вздохнул Терко.

– Не вздыхай так по-русски! – улыбнулся Дубко. – А то расшифруешь сам себя, да и профессора заодно. Ну, так мы поскакали! С саблями наголо, которых у нас нет…

Ганс тем временем стоял у входа в кафе и внимательно смотрел по сторонам. То ли у него была такая привычка, то ли он что-то заподозрил, учуял – было непонятно. На Соловья, топтавшегося почти рядом, он тем не менее не обратил никакого внимания. Постояв, Ганс направился в сторону автомобильной стоянки. Должно быть, на встречу с Кузьмичевым он приехал на машине. Спецназовцы заранее это предвидели, потому