Бригада с запада - Александр Александрович Тамоников

какие удивительные получаются дела! И удивительные, и тревожные. Есть на магистрали, на том самом участке, где совершено нападение на вездеход, свой участковый — некто младший лейтенант Юрий Окуньков. Понятно, что он тоже принимает участие в расследовании. Так вот он, как мне только что сообщили, раздобыл очень интересные сведения. Он уверяет, что они имеют непосредственное отношение к происшествию. Главное, никто из следователей отчего-то не придал значения этим сведениям, хотя этот самый Окуньков и всячески уверял следователей, что сведения важные. Оскорбили, короче говоря, парня. И вот он, уж и не знаю, каким образом, преодолел огромное расстояние, чтобы познакомить с этими сведениями лично нас — то есть КГБ. Говорит, что коль уж ему не доверяет его непосредственное начальство, то, может, его захотят выслушать в КГБ. Ну что, познакомимся с младшим лейтенантом Окуньковым? Как знать, может, он и в самом деле раскопал что-нибудь стоящее?

Окуньков явился через несколько минут. Это был совсем молодой человек с симпатичным лицом и улыбчивыми глазами. Обычно такие люди обладают легким характером, без особых трудностей сходятся с людьми, способны их разговорить и, что называется, играючи выудить у них любые сведения. Это была, так сказать, поверхностная характеристика младшего лейтенанта Окунькова.

— Я Окуньков, — представился парень всем сразу, так как не знал, кто в этом кабинете главный и кому, соответственно, следует представляться в первую очередь. — Участковый инспектор. На том самом участке, где произошла беда…

— Полковник КГБ Васильев, — отрекомендовался Васильев. — Это мои заместители Седов и Малинин. А это — товарищи из Москвы. Специальная комиссия. Прибыли, чтобы проверить и наладить охрану важных объектов на магистрали.

— Вот как! — улыбнулся младший лейтенант. Похоже было, что его ничуть не смутил ни полковник Васильев с его высоким званием и серьезной должностью, ни таинственная комиссия. — Прибыли! Комиссия! И правильно сделали, что прибыли. Потому что здесь у нас случилось такое… Наверно, уже слышали?

— Слышали, — скупо улыбнулся Богданов. Ему нравился этот веселый и разговорчивый парень.

— Да, беда! — вздохнул Окуньков. — Такое происшествие! А вот если бы вездеход со взрывчаткой охраняли как следует, то, может, и не случилось бы никакой беды. А то ведь погубили человека ни за что ни про что! Такое горе! Уж вы, товарищи из комиссии, наладьте все в самом лучшем виде! Прошу вас, как представитель власти, ну, и от себя лично.

— Обязательно наладим, — пообещал Богданов.

— На чем вы к нам добрались? — спросил Васильев у Окунькова.

— Ох! — вздохнул Окуньков. — На чем только я не добирался. На вездеходах, на дрезинах… Большую часть, конечно, на вертолете. Уговорил летчиков, чтобы подбросили. А то бы, конечно, не успел. Дорога-то неблизкая.

— Вы что-то хотели нам сообщить? — спросил Васильев, также невольно улыбаясь.

— Ну да, — кивнул Окуньков, — сообщить… Оно, может, того и не стоит, да вот только сомнения у меня… Я, конечно, сначала, соблюдая субординацию, сунулся с этими сомнениями к своему начальнику. Так, мол, и так, говорю… А он замахал на меня руками. Вечно, говорит, у тебя, Окуньков, всякие фантазии и домыслы! Ступай, говорит, и не путайся под ногами. Без тебя горя хватает. А только сомнения у меня… С тем-то я к вам и прибыл, с сомнениями то есть. Разузнал, что и вас, КГБ то есть, заинтересовала эта беда с вездеходом, и, значит, прибыл. Нарушив, так сказать, субординацию. Уж вы извиняйте за такое дело. А только — сомнения у меня…

— Вот и выкладывай свои сомнения, — сказал полковник Васильев. — Садись, успокойся, выдохни и начинай.

— Со всеми подробностями, — дополнил Богданов.

— Да, конечно, — присаживаясь на стул, согласился младший лейтенант Окуньков. — С подробностями…

* * *

Конечно, как только Окуньков услышал о происшествии с вездеходом, он тут же помчался на место происшествия. Сам он жил на станции «Комсомольская», ютился, как и большинство бамовцев, в бараке. От станции до места происшествия расстояние, по местным меркам, было небольшое, и вскоре он был уже на месте. Следственной бригады еще не было, а вот бамовцев — хоть отбавляй. Слухи о небывалой трагедии успели уже разлететься по магистрали, и народ, бросив работу, всеми возможными способами, на попутном транспорте и пешком устремился к месту происшествия. Для чего — того люди, наверно, и сами не знали. Но и не прибыть к месту беды они тоже не могли. А вдруг понадобится их помощь? Да хотя бы и не конкретная помощь, а просто участие, соболезнование, да мало ли еще что? Ведь беда-то какая! Люди толпились у замершего вездехода, гомонили, топтались, некоторые с видом знатоков осматривали окрестности. При этом народу становилось все больше, и непонятно было, откуда он брался — будто из-под земли вырастал.

— Ну, так я и знал! — в отчаянии воскликнул Окуньков, пробираясь сквозь толпу. — Ну-ка, пропустите меня к месту происшествия! Пропустите власть, вам говорят! Ну, чего вы здесь столпились? Что вы здесь ищете? Давайте-ка расходитесь. Ведь все истопчете! А тут могут быть следы преступления!..

Окунькова на магистрали хорошо знали и уважали его за беззлобность и легкость нрава. И даже по этой причине многие позволяли себе всякие такие шуточки в его адрес, на которые Окуньков никогда не обижался — ни как человек, ни как представитель власти.

— А, прибыло следствие! — раздались отовсюду голоса. — Долго спишь, Окуньков! Тут такое дело, а ты, понимаешь, дрыхнешь!.. Человека убили, всю взрывчатку из вездехода унесли! А ты спишь…

— А кто спит? — искренне возмутился Окуньков. — Это я-то сплю? Между прочим, как только я услышал, что здесь такая беда, так и сразу же сюда примчался! Да и не следователь я — он скоро будет. А я до его прибытия обязан стеречь место происшествия. Так что расступись, братва лихая! И не топчите здесь следы! Кому говорят, отойдите на десять шагов. И замрите!

Требования Окунькова были справедливыми, и люди, недовольно ропща, стали расступаться. Когда вокруг вездехода образовался более-менее свободный круг, Окуньков воочию увидел место происшествия. Прямо посреди дороги стоял вездеход, а в трех шагах от него лежало мертвое тело. Кто-то успел прикрыть мертвеца брезентовой дерюгой. Других охранников, подвергшихся нападению, у вездехода видно не было.

— А где другие? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Окуньков.

— Увезли других, — ответил кто-то из толпы. — В больницу. Оглушенные они какие-то… Ну, мы и подумали…

— Вообще-то правильно сделали, — неуверенно произнес Окуньков. — Коль они оглушенные, то, конечно…

Он подошел к убитому и с осторожной боязливостью снял с него дерюгу. Так полагалось по инструкции — на месте происшествия все должно быть в первозданном виде. Страдальчески скривившись, участковый стал