Сергей Козлов - Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1]

Действия Фигнера поражали дерзостью и бесстрашием. Про его удаль и отвагу ходили рассказы, которые можно было бы счесть за легендарные, если бы про его подвиги не рассказывали очевидцы и участники, как, например, служивший под начальством Фигнера и Сеславина офицер поляк Бискупский. «Быть в опасности, искать самых рискованных приключений вошло как-то в обиход знаменитого партизана и выходило у него само собой, даже без особой рисовки, хотя и похвалиться своей удалью Фигнер был охотник. Любимой его проделкой было забираться переодетым в места стоянки французов и там выспрашивать и выведывать все нужное ему. Это он называл предпринять «странствие». В эти одиночные поиски он отправлялся, опираясь на толстую палку, в которой лишь при тщательном осмотре можно было узнать духовое ружье. Став у какого-нибудь моста или плотины, там, где пролегал путь следования неприятеля, переодетый крестьянином или нищим, Фигнер низко кланялся каждому офицеру, угощал солдат табаком и меж тем считал и запоминал количество прошедших батальонов, эскадронов и орудий. Особенно он любил втереться в доверие к отдельным французам, завлечь их под разными предлогами подальше в сторону и там пустить в ход свое духовое ружье».

Фигнер и его отряд не раз попадали в сложные переделки. Однажды их с трех сторон окружили каратели. Казалось, всё, выхода нет, надо сдаваться. Но Фигнер придумал блестящую военную хитрость: он переодел половину отряда во французскую форму и инсценировал бой с другой частью. Настоящие французы остановились, ожидая конца и готовя повозки для трофеев и пленных. Между тем «французы» оттеснили русских к лесу, а затем они вместе Окрылись.

За свои подвиги он был произведен в подполковники (позже стал полковником), награжден 7000 рублями и правом просить императора об особой милости, каковое он использовал, освободив от суда своего тестя, бывшего псковского вице-губернатора Бибикова.

О Фигнере же Кутузов писал своей жене: «Погляди на него пристально, это — человек необыкновенный, я этакой высокой души еще не видал, он фанатик храбрости и патриотизма, и Бог знает, чего он не предпримет». Благородство и великодушие Фигнера отмечалось и другими современниками. Только Денис Давыдов (может быть, из «профессиональной зависти») характеризует его весьма нелестно как человека, отдавая, впрочем, ему должное как воину: «При Тарутине Фигнер не раз показывал ту точку в середине неприятельского лагеря, где он намеревался находиться вгследующий день. В самом деле, на другой день он, переодетый во французский мундир, находился в середине неприятельского лагеря и обозревал его расположение. Это повторялось не один раз»97.

Его патриотизм, в сочетании с лютой ненавистью к захватчикам, имел проявления, от которых даже его соратники вспоминали, содрогаясь.

В апреле 1812 года к западной границе Российской империи прибыли лейб-казаки. Ряд их боевых подвигов во время Отечественной войны связан с именем полковника Ефремова: 14 июня — при местечке Троки, 15 июня — у Вильны, 1 июля — при корчме Соры, 19-го — при Новыверки, 23-го — при Кочержишках, 11 и 12-го — у Будиловской переправы на Двине, 14-го и 15-го — под Витебском, 16-го — у Поречья, 4 августа — у Смоленска, 7-го — при деревне Заболотье и 26-го — при Бородине. За Бородинское сражение Ефремов был награждён орденом Св. Анны 2-й степени с алмазными знаками.

В сентябре в командование полковника Ефремова Ивана Еремеевича было передано четыре казачьих полка, с которыми он и проявил себя как лихой партизан: 4 сентября — при деревне Жилино, с 4-го по 8-е — на Каширской дороге, 8-го — при Старикове, 14-го — при Вишнякове и затем у Боровского перевоза.

Из донесения М.И. Голенищева-Кутузова от 22 сентября (4 октября) [1812]: «16 числа [сентября] Полковник Ефремов с отрядом своим, встретив неприятеля, шедшего от Боровского перевоза к Подольску, у селения Вишневского разбил его совершенно и взял в плен до 500 человек».

С 13 октября полковник Ефремов действовал под командованием генерала Платова, продолжая истреблять фуражирные команды неприятеля.

В журнале военных действий с 5 (17) по 8 (20) октября [1812] записано: «Бывший на Рязанской дороге Полковник Ефремов с двумя казачьими полками, Андреянова 2 и Симферопольским конно-татарским, выступил из селения Никонова к г. Богородицку, узнав, что там появились неприятельские фуражиры».

Подавая наглядный пример патриотизма, М.И. Кутузов направил в войсковые партизаны и своего зятя и адъютанта полковника князя Н.Д. Кудашева. О действиях его партизанского отряда весьма подробно написано в критической работе С.В. Львова98. В силу того, что критика работ оппонентов не имеет отношения к теме нашей книги, статья печатается с сокращениями.

С.В. Львов

Действия партизанского отряда князя Н.Д. Кудашева на юге Московской губернии в сентябре—октябре 1812 года: легенды и реальность

Задача отряда

[...] 26 сентября М.И. Кутузов отдал приказание полковнику Н.Д. Кудашеву с вверенным ему отрядом следовать на Серпуховскую дорогу. [...].. .В приказании Кутузова задача Кудашеву поставлена четко: «Делать поиски над неприятелем к стороне Подольска» и в «нужном случае» уведомить о своем прибытии на Серпуховскую дорогу серпуховского городничего. Таким образом, кроме уничтожения фуражиров, нападений на обозы и небольшие отряды неприятеля отряд должен был, говоря современным языком, добывать разведывательные данные о численности и передвижениях неприятеля, о расположении воинских частей и соединений. [...]

Зона ответственности

Действия отряда не ограничивались только Серпуховской дорогой: до 11 октября они распространялись на территорию между Серпуховской (на востоке) и Старой Калужской (на западе) дорогами. Условная граница на севере проходила по линии Красная Пахра—Подольск, на юге — Высоково—Лопасня. После 11 октября Кудашев с отрядом вышел на Боровскую дорогу.

28 сентября Кутузов попытался расширить территорию действий отряда еще и до Коломенской дороги. Это было связано с тем, что действовавший там партизанский отряд полковника Ефремова был послан в сторону Богородска и Коломенская дорога осталась без наблюдения. Но Кудашев не смог выполнить это приказание в связи с малочисленностью своего отряда.

Состав и численность отряда

[...]Первоначально под командованием Кудашева находилось два Донских казачьих полка подполковников Жирова и Харитонова в количестве 535 человек. Но первым полком командовал есаул Пантелеев, поскольку подполковник Жиров в это время находился на лечении после ранения, полученного в сражении при Бородино. Кудашев отказался от предназначавшихся ему двух конных казачьих орудий, мотивируя это тем, что отряд его малочислен и на плохих проселочных дорогах орудия будут обузой.

По прибытии отряда (вечером 27 сентября) к Лопасне и Чепелеву, к нему присоединился 1-й Башкирский полк, которым командовал майор М.М. Лачин. Численность полка нигде не указана, но было их не менее 200 человек.

С этими силами и действовал Кудашев в период с 27 сентября по 5 октября. При этом он неоднократно жаловался Коновни-цыну на малочисленность отряда: «...всегда со мною более 200 казаков не остается, за содержанием пикетов и разсылкою партий, почему серьезного предпринять не могу, а стараюсь безпокоить сколько можно неприятеля и удержать сию дорогу» (от 3 октября); «...я с малыми силами моими ничего значительного предпринять не могу» (4 октября). И, наконец, 5 октября: «Команды, отводящие пленных, удерживаются при армии, и я день ото дня становлюсь слабее».

1 октября для усиления отряда Кутузов даёт распоряжение М. А. Милорадовичу прислать в д. Жуково Сумский гусарский полк, а майора этого полка Лесовскош отправить к князю Кудашеву, находившемуся в тот момент в Главной квартире. И уже в деле при Дубровицах в ночь с 9 на 10 октября 250 гусар действовали вместе с казаками.[...]

Начало активных действий отряда

26 сентября Коновницын послал Милорадовичу распоряжение Кутузова (под № 93) «командировать и собраться казачьим полкам подполковника Харитонова и подполковника Жирова к особенной экспедиции, которую объявит отправляющийся в арьергард полковник князь Кудашев». Затем (под № 95) последовало приказание Кудашеву отправляться с вверенным ему отрядом на Серпуховскую дорогу. [...] Кудашев в своем первом рапорте, составленном 27 сентября в 9 часов утра в деревне Высокое (Высоково), писал, что он собрал «вчерашнего числа» при арьергарде «в час пополуночи» вверенный ему отряд. После часа ночи Кудашев с отрядом покинул Тарутинский лагерь.