Характер операций современных армий - Владимир Кириакович Триандафиллов

Для крупной рокировки, включающей в себя переброску с одного фронта на другой 20 пехотных дивизий, потребуется всего около одной недели времени. Считая, что на подготовку такой крупной переброски по железным дорогам (подготовка подвижного состава, подготовка погрузочных и выгрузочных станций) потребуется еще от 5 до 7 дней, следует признать, в железнодорожном отношении, совершенно возможным в течение 12–14 дней перенесение центра тяжести усилий такой армии, как польская, с украинского на белорусский театр и обратно. Весь вопрос сводится к тому, как скоро соответствующие части по ходу военных действий могут быть выведены из боя и сосредоточены к станциям погрузок, в какой степени эти перевозки обеспечены от ударов как с воздуха, так и на земле.

В 1914 г. французы за весь период от начала вторжения немцев в Бельгию и до конца сражения на Марне (с 23 августа по 15 сентября, около 24 дней) смогли перебросить по железной дороге и походом к своему левому флангу всего около 11 пехотных и 6 кавалерийских дивизий. Более решительное усиление левого фланга не могло быть произведено, так как все силы французской армии оказались связанными в операциях в Эльзас-Лотарингии и в центре французского фронта[65].

Наоборот, в 1918 г., когда союзники располагали в тылу своего фронта до 61 пехотной дивизии в резерве, сосредоточение 40 пехотных дивизий, 3 кавалерийских дивизий и 20 артиллерийских полков потребовало всего только около 10 дней времени. Сравнительно быстро была осуществлена и переброска австро-германских резервов в 1916 г. против русского юго-западного фронта. Тогда в течение 21/2–3 недель было подано в Галицию до 48 пехотных дивизий (10 австрийских, 36 германских и 2 турецких).

В трудных условиях протекала перегруппировка польской армии в июле – августе 1920 г. Пилсудский не смог в конце июля осуществить намеченную им рокировку нескольких дивизий с украинского фронта к району Бреста, так как те дивизии, которые он для этого предназначал, в продолжение долгого времени не могли быть выведены с фронта, будучи связаны активными действиями наших Конной и 12-й армий. Брест пал раньше, чем такая рокировка смогла быть выполнена.

В настоящее время такая рокировка может быть осуществлена быстрее, чем это имело место не только в 1920 г. (здесь не может быть и сравнения), но даже и во время мировой войны на том же театре. В 1914–1917 гг. железные дороги Галиции не были связаны с дорогами бывшего Царства Польского так, как теперь. На русско-австрийской границе в Люблинском, Холмском, Владимиро-Волынском направлениях имелась очень плохая связь между русскими и австрийскими дорогами; некоторые из них (Холм – Замостье) даже не имели стыка между собой. Теперь все эти дороги получили магистральное значение и подготовлены для массовых воинских перевозок. Вот почему темп и нарастание сил в районе прорыва на любом из участков указанного фронта будут выше, чем раньше на том же театре. Условия рокировки облегчились и по той простой причине, что теперь легче выводить части из боя, чем во время мировой и гражданской войн: усилившаяся обороноспособность пехоты позволяет теперь более широко применять оборону на широком фронте незначительными силами, чем в 1914–1917 гг. на русском фронте. Правда, в некоторых отношениях эти условия ухудшились. В настоящее время вывод крупных войсковых единиц с фронта и большие железнодорожные переброски труднее скрыть, чем раньше: при систематической работе авиации в будущем такие перегруппировки могут быть легче обнаружены, чем во время мировой войны. Но в конечном итоге, поскольку оборонительные средства сильнее наступательных и поскольку крупное наступление даже против растянутой обороны невозможно без сосредоточения добавочных артиллерийских средств, постольку обороняющийся располагает большими возможностями такую перегруппировку производить без большой помехи со стороны наступающего, напомним, что обороняющийся снимает свои силы оттуда, где находятся не главные силы наступающего. Таким образом, железные дороги и условия ведения оборонительных действий теперь обеспечивают более быстрый темп подачи новых сил с других участков фронта, чем раньше. Поэтому в будущих операциях надо считаться с более частыми боями, и притом промежутки между последовательно развивающимися операциями будут короче, чем в первый период мировой воины, а по отношению к гражданской войне эти сроки не поддаются даже сравнению. Условия рокировки крупных сил в настоящее время на восточном театре военных действий приблизились к тем условиям, которые были на западном театре в 1918 г., когда темп накопления резервов к пункту прорыва был настолько быстрым, что между операцией по прорыву оборонительной полосы союзников и операциями по борьбе с прибывающими новыми силами не было никакого промежутка, когда исходная и последующие операции слились в одну непрерывную длительную операцию.

Условия железнодорожной рокировки на востоке даже в настоящее время, конечно, далеки от таковых на западном театре. Но по нынешнему положению вещей и на востоке мы стоим ближе к условиям 1918 г. на германско-французском фронте, чем к условиям конца мировой войны на русско-германском. Тот маневр, который для своего осуществления в 1920 г. потребовал от польской армии отката до р. Вислы, в будущем при вчетверо-впятеро более многочисленных силах может быть осуществлен еще до отхода на р. Западный Буг с меньшим напряжением, чем тогда. В отношении одного пространства достигнуто двойное ускорение рокировки. Если принять во внимание и количество войск, могущих быть переброшенными в те же сроки, то коэффициент улучшения условий ведения крупных оборонительных операций в пределах нынешней Польши надо считать увеличившимся до 8–10 раз по сравнению с периодами гражданской войны 1920 г.

В дальнейшем надо ожидать еще большего осложнения этих условий.

Темп продвижения наступающих армий

Быстрота наступления, темп продвижения находится в зависимости всецело от частоты тех боев, которые придется вести наступающему по пути к поставленной цели. Если 1-й эшелон обороны расстроен настолько, что не может самостоятельно оказать нового сопротивления наступающему, а новые силы со стороны обороны в район завязавшейся операции прибывают с большим запозданием, то наступление будет протекать без каких-нибудь серьезных боев. В этом случае темп наступления будет мало чем отличаться от обыкновенного походного движения вблизи от противника с мерами охранения. Отдельные корпуса могут пройти до 20–25 км, а некоторые дивизии еще больше, а вся армия в целом – до 15–20 км. Если же 1-й эшелон обороны сохранил некоторую возможность самостоятельного сопротивления, перевес сил на стороне наступающего не так велик и оперативное положение его в результате первой операции не такое выгодное, то наступающему придется двигаться с боями в более расчлененных порядках; войскам придется не один раз развертываться для боя и вновь свертываться для походного движения; темп наступления, естественно, понизится. Колебания размеров суточного продвижения в период последовательных операций могут быть очень большие; в зависимости от степени оказываемого противником сопротивления суточное продвижение может колебаться от 3–5 км (при серьезном сопротивлении противника) до 8–12 км[66] (при более слабом его сопротивлении). Поэтому общий темп наступления армии между двумя следующими одна за другой операциями находится в зависимости от темпа возможного нарастания сил в районе прорыва. При прибывании этих сил малыми партиями и последовательном введении их в дело обороняющийся не в состоянии будет добиться какого-нибудь перелома в боевых действиях в свою пользу, но замедлит темп продвижения противника. Такой характер имела оборона русской армии в кампанию 1915 г. в Галиции. Для ликвидации прорыва Макензена еще 3 мая было решено направить на помощь 3-й армии до 6 пехотных и 3–4 кавалерийских дивизий. Фронт атаки австро-германцев в начале операции (2 мая) не превосходил 35 км. При одновременном введении в дело этих новых сил их хватило бы для ликвидации прорыва. Но части прибывали в район операции разновременно и слишком малыми партиями. Из 2 дивизий (головных), направляемых по железной дороге, к 6 мая прибыли только от одной (13 Сибирской) 6 батальонов, а от второй (сводной) – только два батальона[67]. 7 мая было решено направить в район операции еще три корпуса[68]. Но сосредоточение всех этих сил шло таким медленным темпом, что прибывавшие войска оказывались втянутыми в боевые действия пачками и приостановить наступление австро-германцев не смогли. Прибытие новых войск вынудило Макензена двигаться более осторожно и замедлило темп развития всей операции. Австро-германцы