Заморский тайник - Александр Александрович Тамоников

– Вот и замечательно, – проговорил Богданов. – Пускай наш Илья Евстигнеевич едет в Гамбург договариваться с капиталистами о поставке леса и пеньки. Ну а что – традиционный русский строительный материал, который, насколько я знаю, буржуи покупают с большой охотой.

– Пеньку – это вряд ли, – возразил Илья Евстигнеевич. – Пенька – это, так сказать, исторический нонсенс. Кому теперь нужна пенька?

– Может, и не нужна, да только кто об этом знает? – усмехнулся Дубко. – Уж матросы-то с «Арии» вряд ли имеют о пеньке какое-то представление! Так что сойдет и пенька. А вообще – мысль правильная. Мы, значит, матросы, так сказать, морской пролетариат, а вы, Илия Евстигнеевич, – интеллигентная прослойка, белая кость. И все будет замечательно.

– Ну, если все у нас замечательно, то и душа теперь у меня спокойна, – сказал генерал, но таким тоном, что все насторожились.

Потому что за этим тоном угадывалась какая-то каверза. Какой-то непредвиденный и потому неприятный сюрприз, иначе говоря. Так и получилось.

– Тут вот какое выходит дело… – издалека начал генерал Скоробогатов. – Поскольку вы отправляетесь за границу, да притом не какими-то звериными тропами, а самым что ни есть легальным образом, то и отправляться вы туда должны с голыми руками…

– Это как так с голыми руками? – не понял Богданов, да и все остальные бойцы, похоже, также не уразумели генеральских слов.

– Без всякого оружия, – пояснил генерал. – Потому как нужно пересекать границу. Даже целых две границы. А что, если у вас обнаружат оружие? Это же международный скандал! Поэтому ваше оружие тут. – И генерал постучал себя пальцем по лбу.

Глава 13

– Что ж, мне все понятно. – Капитан «Арии» по очереди взглянул на шестерых новых членов экипажа. – Надо так надо… К вам у меня вопросов нет, – обратился он к Илье Евстигнеевичу. – Вы, по сути, даже не член экипажа, а пассажир. И вся ваша забота – задумчиво смотреть на море и делать какие-нибудь пометки карандашом в блокноте. Желательно с озабоченным видом, будто вы размышляете над какой-то важной государственной проблемой. Да вы не волнуйтесь – пассажиров вроде вас у нас хватает. Торговые представители, всякие инспекторы, уж и не знаю еще кто… И все вроде вас. Так что ни у кого вы подозрения не вызовете. Здесь к таким привыкли.

Капитан еще раз оглядел по очереди пятерых спецназовцев.

– Ну, а с вами – другое дело, – сказал он. – Вы матросы. Причем неопытные матросы, новички. Салаги. Соответственным будет и к вам отношение, как к салагам. Это – море, и здесь – свои традиции. Неискоренимые, как ни старайся.

– Ничего, – сказал Богданов. – Мы потерпим…

– Да уж, придется потерпеть. – Капитан развел руками. – Придется потерпеть и другое. Как салаг, я буду нагружать вас самой черной работой – поскольку вы пока мало что смыслите в корабельных делах. Ведь вы же в них не смыслите, не так ли?

– Не смыслим, – рассмеялся Богданов.

– Ну и вот… Будете драить палубу, грузить-выгружать, помогать на камбузе… Ну и все такое прочее. Работы хватит. Если кто-то к вам станет задираться – а это вполне может случиться, – постарайтесь сдерживаться. Во всяком случае, постарайтесь обойтись без членовредительства. А то ведь слышал я о вашем брате…

– Ну что вы! – усмехнулся Дубко. – Вас кто-то дезинформировал! Какое членовредительство? Да мы и мухи не обидим! Ведь правда, братцы, мы уважаем даже мух?

– А то! – с самым серьезным видом подтвердил Терко. – Уж кого-кого, а мух – в первую очередь!

Все рассмеялись, капитан тоже.

– С этим понятно, – сказал Богданов. – А теперь у нас к вам деловой разговор.

– Я вас слушаю, – сказал капитан.

– Вы ведь знаете всех членов экипажа, не так ли?

– Как сказать… Кого-то – больше, кого-то – меньше. А в общем, да, знаю. А кто конкретно вас интересует?

– На вашем судне обосновалась одна дюже любопытная личность, – сказал Богданов. – Контрабандист. Он переправляет за границу раритеты и артефакты. Иначе говоря, старинные предметы. Их он прячет на судне и затем передает кому-то в Гамбурге. Передав, он получает деньги, прячет их на корабле, а когда судно возвращается в Клайпеду, вместе с деньгами сходит на берег. Такова, в целом и общем, схема.

Все, что сказал Богданов, произвело на капитана огромное впечатление. По всей видимости, он даже не предполагал, что на его корабле могут твориться такие дела.

– А вы не ошибаетесь? – капитан в упор глянул на Богданова.

– Девяносто девять процентов из ста, что это действительно так, – сказал Богданов.

– Да, но как же… – Капитан в растерянности развел руками. – Ведь каждый раз и корабль, и вся команда тщательно проверяются! Таможенники, пограничники с собаками… А в Гамбурге нас проверяет немецкая таможня. И ни единого раза ничего такого не было обнаружено – ни здесь, ни там… Как же так получается?

– Вот и мы хотели бы это знать, – сказал Федор Соловей. – Через границу туда и обратно возится запретный груз, а никто ничего не видел и не знает. Значит, хитро он возится, по-умному.

– Корабль у вас – вот какой большой, – сказал Степан Терко. – Неужто здесь нельзя спрятать какую-нибудь малость?

– Ну, так вы, наверно, не видели, как работают наши пограничники, – заметил капитан. – От них не скроешь даже малости, они знают все потаенные места на корабле. Сами же видели, как они мытарили нас перед отплытием – почти целый день. И так всякий раз. И когда отбываем из Клайпеды, и когда прибываем.

– И тем не менее, – сказал Соловей. – Каким-то образом кому-то из команды судна удаются все эти контрабандные дела. Причем на протяжении долгого времени.

– Допустим… – Капитану все еще не хотелось верить в то, что на его корабле могут твориться такие дела. – Что вы знаете об этом человеке? Вы кого-нибудь подозреваете?

– Чтобы подозревать, нужно знать всех членов команды, – сказал Богданов. – Мы не знаем никого. Мы на вашем корабле впервые. Но кое-что об этом человеке мы все же можем вам рассказать.

– Я вас внимательно слушаю, – сказал капитан, и вид у него при этом был расстроенный и озадаченный.

– Мы вам опишем приметы этого человека, а вы постарайтесь сообразить, кто он, – сказал Богданов. – Вы-то всех своих людей знаете, не так ли?

– Разумеется, – кивнул капитан.

– Ну, так слушайте. Высокий, светловолосый, голубоглазый, возраст примерно сорок лет. Судя по всему, знает немецкий язык. Ну, или хотя бы расхожие немецкие выражения. Не исключено, что поневоле вставляет немецкие слова, а может, даже целые фразы в русскую речь. Есть у вас кто-нибудь на примете с такими данными?

– Данные-то какие-то невразумительные, – поморщился капитан.

– Уж какие есть, – развел руками Богданов.

– У меня половина команды знает и немецкие слова, и расхожие выражения, – сказал капитан. – Как-никак мы ходим в Гамбург, причем пятый год кряду. Поневоле научишься. Высоких, голубоглазых и светловолосых у нас тоже хватает. Нет ли у вас какой-то особой приметы?

– Вроде как нет… – задумчиво ответил Богданов.

– Почему же нет? – неожиданно произнес Дубко. – Кажется, есть такая примета…

Все, в том числе и капитан, с недоумением уставились на Дубко. О какой такой примете он толкует? Откуда он ее раздобыл?

– Есть примета, – повторил Дубко. – Во всяком случае, должна быть…

– Хватит тебе темнить! – поморщился Богданов. – Если есть, что сказать, то говори! И без твоих загадок голова кругом!

– Спокойствие! – невозмутимо произнес Дубко. – Примета – довольно-таки многословная, так что всех призываю запастись терпением.

– Уф-ф-ф-ф! – с шумом выдохнул Богданов, но не сказал ничего.

Он знал своего заместителя много лет, и ни разу не было такого случая, чтобы Александр говорил напрасно. Значит, и в этот раз ему есть что сказать. Должно быть, он заметил что-то такое, на что никто больше не обратил внимания.

– Давайте рассуждать логически, – начал Дубко. – На судне обосновался контрабандист. Это так?

– Ну, так… – подтвердил Богданов.

– Прекрасно, – продолжил Дубко. – И он с какой-то периодичностью вывозит за границу всякие культурные, религиозные и разные прочие ценности. А обратным рейсом – возвращается с деньгами. Так?

– Так! – ответил Терко.

– А теперь, – сказал Дубко, – включаем логическое мышление на полную мощность. Для того, чтобы продать те же, скажем, иконы, этому ловкому типу необходимо сойти на берег. Не на судне же он будет их продавать?

– Да, конечно, – ответил на этот раз капитан.

– А дальше – вопрос к вам, товарищ капитан сухогруза «Ария». Верней сказать, даже несколько вопросов. Легко ли советскому матросу сойти на берег в капиталистической стране? Часто ли ваши матросы сходят на берег в Гамбурге? Что нужно, чтобы сойти на берег?

– Гм… – сказал на это капитан. – На этот счет у меня имеются строгие инструкции. Отпустить на берег я имею право лишь нескольких человек из команды, притом на непродолжительное время. Максимум – на три часа. Да и то для этого должна быть