Позывной «Зенит» - Сергей Евгеньевич Журавлев

курткой и под пиджаком. Проще некуда. Могу вспомнить, где лежит, всего за пятьсот марок.

— Слышал о таком, но в руках не держал. Триста и пачка патронов.

— Ты наглец. Тогда четыреста и две пачки.

— Договорились. Когда?

— Через недельку приходи, — опять хитро улыбнулся щербатый продавец удочек.

— Ты что, Щука, в Париж за ним поедешь? — возмутился Юрген. — Завтра, крайний срок — послезавтра. Не финти.

— Серьезные дела впопыхах не решаются, — проворчал собеседник, но согласился: — Послезавтра в это же время. Я пока повспоминаю.

На этом они и разошлись.

Хуберт шумно обрадовался тому, что Краузе удалось договориться, и тут же отсчитал деньги.

— Почему обрез, а не пистолет?

— Первый заход для снятия подозрительности. Все пройдет гладко, будет доверие, тогда и о более серьезном поговорим. Ты же нацелен не на одну акцию? — Юрген пристально посмотрел в глаза адвоката. Тот выдержал взгляд.

— Ты прав. — В голосе четко улавливалась жесткость. — Не на одну, и, надеюсь, ты будешь с нами. Так ведь? — вернул Малер острый вопрос обратно.

Легенда Хелены была довольно традиционной: свободный журналист, фотограф. Особенностью было то, что она частенько пользовалась американской компактной кинокамерой «Bell & Howell Optronic Eye S8» с 13-миллиметровой пленкой. Это было необычно и привлекало внимание.

У Максимилиана были обширные знакомства в среде студентов, и они с Хеленой отправились в университет на поиски его очередного приятеля с философского факультета. Фокс нырнул в деканат уточнить расписание, а когда вернулся, то с недовольством обнаружил, что девушка оживленно болтает с каким-то хлыщем из аспирантов.

Заметив реакцию Макса, Хелена быстро распрощалась с собеседником.

— Макс, давай договоримся сразу, ты меня не ревнуешь. Я не твоя девушка и не буду ей. — Юноша понурил голову. Конечно, она была права. — У меня задание установить контакт. У тебя — помочь мне. И мы это сделаем. Просто тебе не повезло, что напарник у тебя женщина, а ее объект — мужчина.

— Да понял я, понял, — проворчал Зенит и уже примирительно спросил: — Как тебе удалось так быстро познакомиться?

— Я и не думала. Вдруг вижу, идет парень, и в руках у него «The American Journal of Psychology». Это научный американский журнал по психологии, издается с 1887 года. Один из самых авторитетных. Как можно было упустить такую удачу!

— Ты сразу кинулась ему на шею? — не стерпел Фокс.

— Макс! — резко одернула его Салют. — Мы же договорились.

— Прости. Больше не буду. Ну и как?

— Я придерживаюсь правила «комплимент + вопрос». Люди очень хорошо реагируют на комплименты, конечно, правильно подобранные. Надо обращать внимание на некие демонстрационные элементы либо в одежде человека, либо в его поведении.

— Что было у этого лохматого?

— Американский журнал. Он нес его, явно демонстрируя обложку.

— Люди, смотрите, какой я грамотный, у меня умный журнал. Я умею читать по-американски, — съязвил Зенит.

— Примерно так. Если бы это было обычное домашнее задание, он нес бы его в портфеле.

— Точно, — сообразил Макс. — У него был портфель, а журнал он держал в руках. Выделиться хотел.

— Вот я и отреагировала, как ты сказал. Заговорила с ним, как ты говоришь, по-американски: «Это у вас свежий номер «The American Journal of Psychology»?» Второе — это вопросы. Людям нравится, когда им задают вопросы про них самих. «Вы следите за новинками в психологии? Как здорово! Не встречались ли вам последние статьи профессора Роджерса? А какие темы вас интересуют?»

— И это всегда срабатывает?

— В большинстве случаев.

— Что же тебе удалось узнать?

— Что он аспирант профессора Макгрегора из Принстонского университета, который здесь читает курс по социальной психологии.

— Он сказал тебе, что завтра читает лекцию в 14.00?

— Нет, не успел — ты налетел на нас как коршун. Отлично, значит, завтра посмотрим, что это за птица — профессор Макгрегор. Мне неоднократно попадалось его имя в некоторых отчетах по программе «МК-Ультра».

Прежде чем зайти в «Щуку», Батый внимательно осмотрелся, прошелся по соседним улицам. Признаков слежки и наблюдения не обнаружил. Он догадывался, что Щука наверняка является осведомителем полиции. Сдает, конечно, не всех, но залетный, никому не известный молодец — первый кандидат, чтобы выслужиться перед куратором. Оставался вариант засады в магазине, но — где наша не пропадала! Да и взять с поличным можно только при выемке оружия.

— Привет, Щука. Помнишь меня? — Батый демонстративно держал руки в оттопыренных карманах легкой куртки. Мало ли что там могло быть.

— Кажется, это ты хотел бамбуковое удилище? — проворчал продавец.

Хотя в лавке никого и не было, выработанная годами привычка говорить намеками прочно въелась в его речь.

— Точно. Такое укороченное, французской фирмы. — Юрген выложил на прилавок шесть купюр по пятьдесят марок. — Адрес?

Продавец наклонился поближе и тихо, но внятно произнес:

— На Кайзерштрассе напротив дома сорок два стоит огороженная забором двухэтажная развалюха. Поднимаешься на второй этаж, направо третья дверь. На подоконнике стоит в горшке засохший фикус. В углу сломанная тумбочка. Под ней сверток. Во всяком случае, мне так рассказывали, — добавил уголовник. Денег на прилавке уже не было.

Краузе вышел на крыльцо магазина, к нему тут же подошел Карл Распе. Батый шепнул ему адрес, и потомок барона Мюнхаузена стремительно исчез.

Разведчик вернулся в магазин.

— Тебе чего? — удивился Щука.

— Подожду здесь, пока все пройдет. Мало ли что. Может, ты по старости адрес перепутал или из-под тумбочки выскочит кто. Так я сразу с тебя и спрошу, а то потом ищи тебя по всему Берлину.

«Действительно, парень непростой. Хорошо, что я не поддался соблазну сдать его инспектору, — похвалил себя за предусмотрительность Щука. — Но слишком уж наглый, надо показать, кто здесь хозяин».

— Ганс, — рявкнул мужчина. На зов тут же показался здоровый парень. — Тебе показать дверь или сам уйдешь?

— Прости, папаша, — покаянно заявил гость. При этом он легко запрыгнул задом на крепкий дубовый прилавок, стремительно крутнулся и перекинул ноги на другую сторону. Он мгновенно оказался позади не ожидавшего такого номера продавца. В опасной близости от тонкой шеи хозяина