Кодекс чести морского офицера. Русский Императорский флот. Страницы истории, дух и дисциплина - Коллектив авторов

Здесь гардемаринам было предоставлено выбирать устройство своей судьбы по своему усмотрению. Часть гардемаринов тогда осталась в Югославии (51 человек), а часть на «Якуте» ушла в Крым к генералу барону Врангелю, «Орел» же был в Дубровнике сдан Добровольному флоту. Но «якутской» группе предстояло разочарование – уже было поздно – началась эвакуация Крыма, и выпуску не удалось и на этот раз принять участие в Белой борьбе. Вместо того чтобы вновь вступить на родную землю, весь выпуск был послан в Бизерту – на будущее кладбище остатков Российского флота…

Так печально окончилась эпопея выпуска, до сих пор носящего имя Китицынскаго [73].

Обозревая три тяжелых года (с октября 1917 г. по октябрь 1920 г.), которые пришлось пережить гардемаринам, неудивительно, что из их числа покончило самоубийством более 12 человек; другие погибли в Белой борьбе, многие еще в Сибири скончались от свирепствующих эпидемий.

Им пришлось пройти суровую школу жизни. Если в этой эпопее и были неприятности, недоразумения, падение дисциплины, духа и т. д., это можно объяснить лишь тем лихолетьем, захватившим всю Россию в жуткие годы Гражданской войны и того «знамения времени», маленький отряд не мог избежать.

Наше описание жизни Морского училища в Петрограде было бы неполным, если мы не упомянем о судьбе гардемарин и кадет, покинувших Училище в марте 1918 г. Когда просматриваешь списки выпусков за период Великой войны и Революции (то есть с 1914 по 1922 г.), то приходишь к убеждению, что именно эти выпуски и были наказаны революцией. Будучи молодыми (выпуск 1914 г. к Революции 1917 г. не достиг 23 лет, а кадетам 6-й роты было не более 14–16 лет), они по своим возрастам как раз подходили в разным мобилизациям красных.

Многие принуждены были остаться в Советской России, многие погибли, расстреляны или умерли от тифа, голода и т. д.

Но цифры красноречивее слов.

Как более или менее удалось выяснить, из последней цифры в 698 человек погибло 163 офицера, осталось в Советской Россия 133 и невыясненных 402. За границей находятся лишь 233 человека, или лишь 25 %.

Судьба кадет, то есть 4, 5 и 6-й рот, еще менее выяснена, так как, будучи совсем юными (от 14 до 17 лет), многие уйти от большевиков не сумели, списка же за рубежом ни у кого не осталось.

Все же известно, что из 67 кадет, поступивших в 1916–1917 гг. в 6-ю и 5-ю роту, 42 принимали участие в Белом движении.

Погибли следующие: в 1-м Кубанском («Ледяном») походе – кадет Манулевич-Мейдан-Оглу, барон Иван Черкасов; под Геническом – Георгий Борейша, в Северной Таврии – Георгий Голубов и Терехов; под Псковом – Георгий Мартынов; в Северном Ледовитом океане – Шеметкин. Кроме того, известно, что еще несколько кадет погибло на Северо-Западном фронте. Шесть кадет было ранено, 22 за отличие были произведены в офицеры или корабельные гардемарины. На «Китобое» [74] вырвался Н. Вреден.

О воспитанниках, поступивших в 6-ю роту осенью 1915 г., к сожалению, имеется мало сведений. Известно, что расстреляны старшие кадеты Федор Каналошый-Лефлер, по ошибке на Дону казаками, из-за татуировки, а [А. К.] Иванов-Тринадцатый и Лятур – на Белом море.

Некоторые из этого выпуска выдвинулись впоследствии в Советской России. Старший кадет Владимир Алафузов в настоящее время занимает в чине контр-адмирала должность начальника Главного гидрографического управления СССР. За рубежом из всех трех кадетских рот – около 300 человек – находится сегодня не более 50 воспитанников.

«О бывших кадетах Морского Е. И. В. Наследника Цесаревича Училища, – пишет Г. Александров, – не было кому вспомнить в нашей зарубежной морской печати, а между тем и они, не окончившие Училище, до сих пор своими мыслями с флотом…»

V. Смерть белого флота

Перейдем теперь к последнему акту трагедии – к Голгофе Русского флота в Бизерте, где железная воля вновь подняла Андреевский флаг и высоко держала его вплоть до октября 1924 г.

Прежде чем приступить к этому описанию, необходимо сказать несколько слов о Севастопольском морском корпусе, так тесно связанном с судьбой флота.

Как было уже указано, Морской Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича кадетский корпус был закрыт приказом Временного правительства летом 1917 г. и его воспитанники были переведены в 6-ю роту Морского училища в Петрограде.

Одновременно командир роты Его Высочества (в Севастополе) капитан 2-го ранга Берг был назначен начальником строевой части и командиром гардемаринской роты Отдельных гардемаринских классов [75].

Но закрытие Отдельных гардемаринских классов осенью 1917 г. принудило капитана 2-го ранга Берга вернуться в Севастополь как «заведующего всем имуществом и зданиями Морского кадетского корпуса, а также начальника его охраны». В эти тяжелые дни полный энергии и сил В. В. Берг был принужден бездействовать: со сторожем Корпуса, вольнонаемным и бывшим матросом, стариком Селезневым, он коротал дни, охраняя здание…

Прошел роковой 1917 г., промелькнул и кровавый 1918 г., наступило лето 1919-го. Мигом все переменилось. Окрепшая Добровольческая армия наконец заняла Севастополь, и начальство обратило внимание на пустующее здание. Разные комиссии пытались открыть в здании «приют для беженцев», «Симферопольский университет», разные склады, Красный Крест и т. д., но об открытии Морского корпуса не было и речи. Лишь благодаря энергии одного человека судьба Корпуса была решена.

Энергичный капитан 2-го ранга (впоследствии контр-адмирал) Н. Н. Машуков занялся этим вопросом. Написанный им 11 июля 1919 г. на рейде Новороссийска рапорт был представлен начальству и Корпус удалось отстоять от посягательств других учреждений.

В этом пространном рапорте Н. Н. Машуков писал, что возрожденная Россия, несомненно, будет нуждаться во флоте и поэтому и в личном составе. «Производится покушение на единственную Морскую школу, – писал Машуков, – армия в самом срочном порядке учреждает в Екатеринодаре три военных училища, уже функционирует кадетский корпус; а что же делается для воссоздания личного состава флота? Даже “Держава Украинская” за время своего недолговременного существования открыла Морское училище в городе Николаеве, собирая туда бывших воспитанников Морского корпуса и Гардемаринских классов».

Офицеры Русской эскадры на палубе эсминца «Дерзкий» в день 25-летнего юбилея пребывания в офицерских чинах контр-адмирала М. А. Беренса, 28 сентября 1923 г. Сидят слева направо: обер-аудитор штаба Русской эскадры генерал-лейтенант Военно-морского судебного ведомства Л. Д. Твердый, контр-адмирал С. Н. Ворожейкин, директор Морского корпуса вице-адмирал А. М. Герасимов, и. о. командующего Русской эскадрой контр-адмирал М. А. Беренс, начальник штаба контр-адмирал А. И. Тихменев, командир бывшего линейного корабля «Георгий Победоносец» контр-адмирал М. С. Подушкин, начальник строевой части Морского корпуса генерал-майор флота А.