На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров

Ознакомительный фрагмент

у Ксении Макароны, своей любовницы. Ходят слухи, что в период жизни в Германии она была интимной подругой Розенберга, но покинула страну из-за преследования евреев. Общение Макароны с Розенбергом не прервано, переписка ведётся через шведскую миссию в Мехико. В местном обществе Ксения имеет определённый успех, о чём свидетельствует социальная хроника. В роли официальной жены Виктора (для облегчения натурализации) выступала испанка Мария дель Кармен Лабра, актриса, которая в годы гражданской войны сотрудничала с республиканской военной разведкой и нередко выполняла деликатные поручения, на которые пошла бы далеко не каждая женщина. Сейчас она работает в театре «Идеал», иногда снимается в эпизодических ролях в кинофильмах. Кармен близко сошлась с американцем Гибсоном, представляющим в Мехико ФБР по линии контрразведки. Есть реальная перспектива его изучения через связку Кармен – Виктор».

Тарасов предлагал также использовать Виктора для «освещения» русской эмиграции в Мексике. Данные для этого у него были: «В нём сочетались остатки аристократизма флотского офицера – подчёркнутая изысканность в обращении с людьми и безупречная вежливость, с одной стороны, и с другой – напускная небрежность, ирония не без остроумия – черты, приобретённые за время скитания в эмиграции».

Чтобы перепроверить Виктора, Тарасов задействовал источники в мексиканской полиции: компромата на него не обнаружилось. Тем не менее, одно серьёзное «но» оперативного плана имелось. Виктор в течение десяти месяцев был «приписан» к резидентуре в Нью-Йорке. Руководил им Павел Пастельняк («Лука»). Неожиданно, не уведомив своего куратора, Виктор уехал из США. Тарасов сообщил в Центр версию Виктора о причинах. Во-первых, отсутствие надёжных документов, во-вторых, слежка ФБР: хозяйка небольшого отеля, в котором Виктор жил в Нью-Йорке, сказала ему, что его вновь разыскивали полицейские «для беседы». Третьей, и решающей, причиной Виктор назвал отсутствие «взаимопонимания» с «Лукой». Свой отчёт резидент завершил выводом о том, что «некоторые сотрудники» проявляют элементы субъективизма в отношении Виктора: «Не стоит отказываться от него. Он может быть содержателем конспиративной квартиры или возглавить небольшое предприятие для «трудоустройства» нелегалов. Надо помнить, что Виктор многое знает о нашей работе. Всё схватывает на лету. Он сообщает о ситуации в эмигрантской среде, о лицах, подозреваемых в работе на полицию и ФБР, даёт наводки на лиц, перспективных для «контрактации». Сейчас он работает в ресторане, которым владеет грузин Георгий Элиава. Там часто бывает публика, интересующая нас».

Один из прежних друзей Виктора – Хустиниано Гарсия – мог, по мнению Тарасова, пригодиться для «эвакуации» «Гнома» из Мексики. Гарсия во время войны в Испании служил в республиканской разведке, с ним плотно контактировал Эйтингон по разработке троцкистов. Виктор встретил Гарсию в начале 1943 года в Мехико, и тот, зная о его прежней близости к резидентуре НКВД, спросил, поддерживает ли он сейчас контакты с «этой организацией». Получив отрицательный ответ, Гарсия, тем не менее, оставил Виктору свой адрес и просил, «если возникнет оказия, передать привет советским товарищам». Гарсия бывал в Мексике наездами. Он обосновался в Коста-Рике и занимался грузовыми перевозками на собственном пароходе каботажного плавания «Дельфин». Вопрос о пароходе время от времени возникал в переписке резидента с Центром. Так что Гарсия после проверки вполне мог пригодиться для переброски «Гнома» на Кубу. Тарасов предложил «прозондировать» Гарсию: «Я планирую поездку в Коста-Рику вместе с «Редактором», который отправится туда для вручения верительных грамот».

На Центр никакие аргументы резидента в отношении Виктора не действовали: «Мы считаем нецелесообразным восстановление с ним связи. Он – бесперспективен. В «Тире» мы потратили на него много средств, и всё без пользы. В его поведении были подозрительные моменты. Он проявил себя бесполезным и малоуправляемым агентом». Центр не заинтересовали и гипотетические возможности Кармен, подруги Виктора, по разработке сотрудника ФБР в Мехико.

Спорадические контакты с Виктором Тарасов поддерживал вплоть до отъезда из Мексики, выдавая ему при встречах некоторые суммы, чтобы «не озлоблять против нас».

Тарасов так и не изменил своего отношения к Виктору, симпатизировал ему, его «укоренившейся офицерской лихости», стремлению «поиграть с опасностью», «пококетничать со смертью». В воспоминаниях об испанской эпопее у Василевского-Тарасова нет ни одного критического слова о Викторе. Для него – это настоящий герой, боец без страха и упрёка. Последний эпизод воспоминаний – отступление диверсионного отряда через горы к французской границе. Виктору поручили минировать мосты и взрывать их, чтобы затруднить франкистам преследование. Это была профессиональная работа: «Пока Виктор пристраивал заряд, Таба [его напарник] бил из ручного пулемёта по марокканскому разъезду, который шёл по пятам. Виктор поджигал бикфордов шнур от горящей сигары. «Готово!» – говорил он. Тогда они садились на велосипеды и мчались к следующему мостику».

Василевский завершил рассказ об «отважном Викторе» прочувствованными словами: «После поражения Испанской республики, в 1939 году, ему удалось из Франции уехать в Мексику, ведь у него был паспорт испанского гражданина. Там, в Мехико-сити, он работал, как и тысячи испанских эмигрантов. Там он и умер в 1944 году с мыслью о далёкой, любимой им России». Для чего автор воспоминаний «похоронил» Виктора, – можно только гадать. Скорее всего, для зашифровки этого персонажа: книга – документальная, герой обрисован узнаваемо. Не стоит создавать ему проблем: умер – и точка!

Виктор Серж – «наиболее известный троцкист»

В декабре 1943 года Тарасов получил от агента картотечные материалы мексиканской полиции о троцкистах – с именами, установочными данными, адресами, оценками «степени опасности». В Москву написал: «Не представит труда подобрать в этих кругах осведомленного стажёра, но будучи в настоящее время связан известными Вам указаниями тов. Петрова [Берии Л.П. – К.С.], я вынужден этот участок работы не активизировать».

Через полгода, 20 мая, Тарасов сообщил в Центр о Викторе Серже[29], «наиболее известном троцкисте»: «Русский по происхождению, натурализованный француз. Получает корреспонденцию на имя Подеревский. Единомышленники считают его эгоистом, самовлюблённым человеком, старающимся доминировать. Живёт в Койоакане (в районе гор) на средства, получаемые от друзей из США, и на заработки какой-то женщины, его нынешней спутницы. Законная жена Сержа находится во Франции, где помещена в психиатрическую больницу».

Серж прилетел в Мехико из Санто-Доминго (Доминиканская республика) в августе 1941 года. Там, дожидаясь визы на въезд в Мексику, он по заказу друга, троцкиста Хулиана Горкина, написал за месяц книгу «Гитлер против Сталина. Решающая фаза мировой войны». Деньги на издание дали французские коммерсанты. Серж предсказал в книге тяжелейшие испытания для СССР в ходе войны, череду поражений из-за ослабленного в результате сталинских «чисток» военного руководства, примиренческую позицию крестьянства в отношении немцев. Однако Серж, в конечном счёте, не сомневался, что гитлеризм потерпит поражение. Позже в воспоминаниях о Серже Горкин написал, что его друг ошибся в своей книге только в одном, считая неизбежной демократизацию советского режима после войны.

Пресс-конференция Сержа, приуроченная к выходу антисталинской книги, проходила во Дворце прекрасных искусств. На неё пришли сторонники Горкина-Сержа, анархо-синдикалисты и «левые испанские» социалисты, которые после Испанской войны решили, что им