Церковь и разведка. О чем рассказали рассекреченные документы - Алексей Казаков

Сообщение Ассошиэйтед пресс потрясло многих в СССР, США, Ватикане и других странах:

12 августа 62-летний кинорежиссер, родившийся в России, Борис Моррос (возможно — Мороз), отбросил установленный им самим железный занавес и впервые раскрыл свою роль, которую он играл в течение 12 лет как контршпион, действовавший против советской России.

Начались, с активной помощью Мороза, разоблачения. Были арестованы несколько советских агентов, в основном граждане США. Сдал Борис также нескольких сотрудников лос-анджелесской резидентуры, которых знал в лицо.

Компаньоны по бизнесу Мороза — Альфред Стерн и его жена Марта Додд Стерн — оказались предусмотрительнее других: они покинули Соединенные Штаты еще в 1953 году, вероятно, почувствовав в Морозе потенциальную опасность. Борис рассказал американским властям и о них; обвинения Стернам были выдвинуты заочно.

В сухом остатке

Как оценить деятельность Мороза в качестве советского агента?

Справедливости ради надо сказать, что определенные услуги нашей разведке Мороз оказал до того, как стал «двойником», в первую очередь в деле легализации прибывших агентов.

Остальная его работа шла под наблюдением ФБР, поэтому американские спецслужбы знали о том, какие секреты стали достоянием Москвы, что, конечно, снижало качество этих разведданных. Но даже тогда, когда он уже работал на ФБР, информация о ситуации в высших эшелонах власти в США, в офисе кардинала Спеллмана и в папской резиденции в Ватикане была для советских властей важной и полезной.

В ЦРУ, разумеется, знали, что советская разведка «пасет» Спеллмана. Так что не стоит удивляться тому, что упоминание кардинала сбитым летчиком Паэурсом во время суда в Москве вызвало у американской спецслужбы пристальный интерес.

Борис Мороз умер в Нью-Йорке 8 января 1963 года. Кар динал Спеллман скончался в Нью-Йорке 2 декабря 1967-го. Он так и не стал папой римским. Впрочем, план советской разведки по внедрению своего агента в ближайший круг понтифика все равно провалился.

Проект «Континентального союза»

Друг сиамского принца

Через несколько дней после того, как в Москве праздничным салютом отгремели тридцать залпов из тысячи орудий в честь Великой Победы, в Вене американская военная контрразведка задержала и отправила в концлагерь Дахау венгерского консула в Австрии Ференца Вайту. Ему грозил суд как нацистскому приспешнику и военному преступнику.

Но Вайте повезло: он подружился в концлагере с наследным принцем Сиама. Когда в один прекрасный (для Вайты) день в Дахау проходила английская инспекция, члены которой решили освободить наследного принца, сиамец замолвил словечко за товарища по несчастью. К просьбе принца прислушались, и вскоре оба вышли за колючую проволоку, и более их пути никак не пересекались.

Впрочем, Вайта, возможно, оказался бы на свободе и без протекции наследного принца. К нему, как выяснилось позже, присматривались сразу три спецслужбы — Франции, Англии и США: им требовался человек, которому по силам было бы взяться за дело в буквальном смысле континентального масштаба — переформатировать подзабытый в годы войны суперпроект под названием «Интермариум».

От моря до моря

У этого проекта было и другое, более понятное славянам название — «Междуморье». Автор его — глава Польского государства Юзеф Пилсудский. После Первой мировой войны он предложил европейскому сообществу проект конфедеративного государства, которое включало бы Польшу, Украину, Белоруссию, Литву, Латвию, Эстонию, Молдавию, Венгрию, Румынию, Югославию, Чехословакию, а также, возможно, Финляндию. Конфедерация должна была простираться от Черного и Адриатического морей до Балтийского, отсюда и «Междуморье», оно же — «Интермариум». Пилсудский и его сторонники видели в «Междуморье» противовес доминированию Германии и СССР в Центральной Европы.

Идея польского маршала натолкнулась на резкий протест СССР и всех западных держав, за исключением Франции. А вскоре война вытеснила «Интермариум» с повестки дня: государства, которые должны были стать членами суперконфедерации, оказались в зоне влияния либо Советского Союза, либо нацистской Германии.

В очередной раз ситуация изменилась в 1945 году, когда рейх был повержен. Мировые позиции СССР становились все прочнее. Боязнь советской идеологической и, возможно, территориальной экспансии реанимировала идею «Междуморья» в странах, которые еще недавно были нашими союзниками по антигитлеровской коалиции. Наступали зябкие, скользкие и опасные годы холодной войны.

Кандидат устроил всех

Ференц Вайта был очень информированным человеком, поднаторевшим в сложных многоступенчатых интригах. Выпускник Сорбонны, он начинал свою карьеру как острый и энергичный журналист. Позже, с 1930-х годов, начал работал в Министерстве иностранных дел Венгрии, занимался проблемами эмигрантов.

Во время Второй мировой войны, будучи близким к национал-социалистической «Партии скрещенных стрел», Вайта публиковался в газетах фашистского толка, разил острым ядовитым публицистическим пером коммунистов, евреев, американцев и всех, кто не нравился Гитлеру и профашистским властям Венгрии. Из Вены его часто отправляли со специальными и секретными миссиями в Берлин, Стамбул и балканские страны, которые в то время активно сотрудничали с немцами. Вхожий во влиятельные круги, он умело добывал информацию во время вечеринок и светских раутов.

В конце войны Вайта занял должность консула в Вене. Главными его задачами стали вывоз из Венгрии промышленного оборудования и прокладка путей для беженцев — тех венгерских бизнесменов и аристократов, кого страшил приход Красной Армии. Вайте удалось отправить в Германию 7000 железнодорожных вагонов, загруженных машинами и заводскими конвейерными линиями, и вывезти многих венгерских буржуа. Вывезенное из Венгрии оборудование весьма кстати пришлось после войны и союзникам, и нам: часть его ушла в СССР по репарации.

Связи у Вайты были обширные, и после чудесного освобождения из концлагеря он пристроился в Ватикане, в службе помощи беженцам, которую курировал епископ Алоиз Худал. Возглавлял эту службу отец Тибор Галлус, а оформлением виз для беженцев в Аргентину и Канаду занимался отец Ференц Луттор. Со всеми ними у Вайты сложились хорошие отношения, что впоследствии ему пригодилось. Обзавелся Вайта и крепкими связями с иерархами Ватикана, а также с кардиналами европейских стран.

Все это время, надо полагать, за ним наблюдали со стороны, и вот наступил день, когда ему последовало предложение, от которого он не смог отказаться. Сначала с ним беседовали сотрудники французской и английской разведок, позже к вербовке присоединились офицеры Корпуса военной контрразведки Армии США. Речь шла о проекте создания организации, которая должна была прийти на смену «Междуморью» — «Интермариуму». Выбор у Вайты был невелик: или принять предложение, или, скорее всего, вернуться в лагерь и ответить за свои прошлые дела.

Вскоре проект получил название — «Континентальный союз». Но поначалу за помощью и содействием к государственным мужам и католическим иерархам европейских стран Вайта обращался от