Лесная гвардия - Сергей Иванович Зверев

не нашла его тогда на крыльце… Я… не знаю… ах, как же тяжело. – Анна больше не могла сдерживать рыдания. – Я все сделаю, все. Если бы не вы…

Лиза указала на тюки, чтобы хоть как-то отвлечь рыдающую женщину:

– Покажите, что у вас здесь. Нужна бумага, чтобы записать список необходимых вещей.

Лейтенант в это время наклонился к сидящему старику:

– Давайте я заберу вещи. Когда пойдем, вы обопретесь на Елизавету. Идти долго, и дорога по лесу тяжелая.

Тот скинул одеяло, закряхтел и, ухватившись за ствол дерева, сам поднялся на ноги.

– Эх, молодой человек, Якоб знает эти леса не хуже других. Не беспокойтесь, я всю жизнь работаю на ногах, они привыкли к дороге.

Луна осветила его узкое лицо, и Саша скрипнул зубами от ярости. Глаза, нос, скулы на остром лице – все заплыло гематомами и кровоподтеками, на лысине и губе виднелись стежки на лоскутах ран. И все-таки старик держался на ногах без чужой помощи.

Пока Анна чиркала карандашом на бумажке под диктовку Лизы, Канунников расстелил одеяло, сгрузил туда тяжелый мешок с продуктами, ворох из пальто и свитеров, сверху накрыл все это еще одним одеялом, затянул прочные узлы и получившуюся огромную котомку взвалил себе на спину. От тяжелого груза подкосились ноги, но эта тяжесть была приятной – она грела душу, дарила надежду, что их партизанский отряд сможет выжить в лесу зимой, а значит, сможет бороться с фашистами.

Елизавета без слов подхватила под руку старика, тот вдруг не без труда наклонился в галантном приветствии:

– Якоб Ааронович Баум. А вы, милое создание, можете называть меня просто «дядя Якоб».

Ему ответили мягкой улыбкой:

– Я Лиза. – Женщина повернулась к Анне, которая провожала старика полным беспокойства взглядом. – Любые консервы, все, что можно долго хранить. Крупы. И одежда, обувь – любые. Этого очень не хватает, в лесу ужасно холодно. Если достанете брезент, положите швейный набор – я смогу сделать навес. Еще топор или пилу. Нож, большой нож. Столько всего необходимо.

– У меня есть пистолет, – неожиданно выпалила аптекарша. – Маленький «браунинг», муж держал на всякий случай у кассы. Я принесу его. Остальное… я постараюсь найти и принести сюда, к дереву.

– Нет-нет, не надо все сразу. – Саша успокаивающе сжал руку Анны. – Это опасно, за вами могут следить немцы. Особенно теперь, когда ваш провизор пропал. Через три дня, не раньше, приносите то, что сможете добыть. Не надо все сразу, по чуть-чуть, как будто вы пошли в лес собирать что-то. Придумайте легенду, ведь соседи могут заподозрить и донести на вас.

Анна закивала в ответ, ее круглое личико исказила печаль. Саша ее понимал: как же трудно осторожничать, просчитывать каждый шаг. Особенно женщине, которая так остро переживает фашистский кошмар. Пускай они находятся в тяжелых условиях, без еды и одежды, в глухом лесу, а Анна живет в городе, в своей квартире, пользуясь всеми благами цивилизации, да только ее благополучие – видимое. Они вместе, они поддерживают друг друга, могут открыто говорить, бороться с фашистами, а ей придется вести двойную жизнь в одиночку. Скрывать свои мысли, чувства, чтобы они не прорвались через каменную маску на лице, придется придумывать и лгать.

Канунников по лагерю помнил, как же трудно постоянно сдерживать себя, загоняя переживания и мысли внутрь.

– Да… я могу сказать, что собираю лекарственные травы и хвою – делать зимой витаминные сборы, например, – проговорила Анна. – А Якоб Ааронович… Если спросят, скажу, что не знаю, куда он делся.

– Скажите-таки, что старик от переживаний повредился рассудком, – со значительной ехидцей проговорил Якоб. – Ушел куда-то и не вернулся – в лесу сгинул.

Саша кивнул:

– Да, наверное, так можно.

– Смотрите по обстоятельствам, – предложила Лиза.

Агнешка грустно кивнула.

Перед тем как шагнуть следом за стариком и Лизой, Канунников повернулся к поникшей женщине и прошептал:

– Мы сможем, мы уничтожим фашистов! Они ответят за все! Советский Союз победит, мирная жизнь скоро вернется. Я верю, и вы верьте. Надежда – это главное.

Агнешка вдруг сжалась в комок, сунула парню в руку скомканную бумагу:

– Я не хотела говорить, это висит на всех столбах. Это… я не верю, я не хочу верить!

Вдруг ночную тишину разорвали сирены, в небо взмыли лучи прожекторов, стоявших по периметру лагеря. Лесные жители в ужасе вздрогнули, Елизавета обернулась назад:

– Быстрее, уходим. Надо в укрытие! В концлагере тревога, может быть, снова кто-то сбежал, сейчас опять будет полный лес немецких автоматчиков.

Канунников сунул в карман бумагу и бросился по тропинке в глубину леса. Напоследок, перед тем как исчезнуть в кустах, он оглянулся. Анна стояла, прислонившись к стволу печального дерева. Ее выбившиеся пряди и сгорбленная фигура слились с деревом – они теперь вместе горевали над своей бедой, склоняясь все ниже к смертельной трясине. Ему хотелось броситься назад, утешить ее, ободрить, но вой сирен и крики со стороны лагеря подхлестывали растущую тревогу внутри – бежать, прятаться!

Они торопились по скользкой тропинке, спотыкаясь о выступающие корни и пни. Старик вдруг накренился набок, охнул и с высоты всего роста скатился по суглинку в небольшую яму. Елизавета кинулась его поднимать. Саша тоже оставил поклажу и бросился на помощь. Они вдвоем помогли Якобу подняться, и тут лес огласил тревожный крик кукушки. Три раза – опасность близко! Канунников и Елизавета переглянулись.

– Что делать? К землянке мы уже не успеем незаметно пробраться. Наверняка ребята заметили, что нас нет на месте, и подали знак. Значит, они уже в укрытии, и немцы совсем близко. – Александр завертел головой, выискивая безопасное место, где они могут переждать. От лагеря по лесу снова двигается отряд немецких солдат, снова ищут беглецов. А они так далеко от укрытия! Неожиданная облава застала врасплох. Еще и ценный груз не дает возможности быстро скрыться.

Лиза кинулась к огромному старому дереву, которое вздыбилось вверх корнями так, что под ними образовался просвет:

– Сюда можно заползти и спрятать вещи.

Саша скептически покачал головой:

– Я слишком высокий. И собаки почуют след. Вот что, вы залезайте туда, а я побегу к болоту, запутаю собак.

– Собак? – встрепенулся старик. – Сейчас, сейчас. – Он бросился к котомке и начал ее торопливо ворошить. – Он точно был здесь. Прекрасный препарат для лечения кожных заболеваний, можно делать компрессы, присыпки. Вот! – Он торжествующе поднял над головой пузырек с белым порошком. – Борная кислота! Она перебьет запах, собаки потеряют след. Александр, помогите мне, его надо рассыпать вокруг дерева и на тропинке, где мы шли!

Канунников перехватил склянку:

– Прячьтесь! Я залезу на дерево! Обработаю след и