Церковь и разведка. О чем рассказали рассекреченные документы - Алексей Казаков

Между тем Галеацци продолжал:

— Ну что ж, дорогие друзья, я попрошу у вас скоро раз решения удалиться. Дела зовут. И потому хочу у вас узнать: желаете ли вы быть принятыми Его Святейшеством?

Гости подтвердили свое желание встретиться с понтификом.

Изложив в рапорте ключевые моменты этой беседы (со слов самого Мороза), советский агент Тихон резюмировал:

…Считаю, что наставление, данное Галеацци Джону подружить ся с Джеймсом Фарли, заслуживает нашего внимания. Фарли играет, безусловно, огромную роль в аппарате (закулисном) мистера Трумэна. Но вместе с тем, он возглавляет крайне ре акционное крыло демократической партии… Ныне в роли пре зидента «Кока-Кола Ко» и закулисного махинатора с огромным опытом и крупнейшими связями в капиталистических кругах и в католической церкви, он, Фарли, может, конечно, дать нам ценную информацию. Если Джону удалось бы влезть в эти кру Джеймса Фарли, то мы бы знали очень много.

Визит к папе

Во вторник, 21 сентября, Борис Мороз послал корзину цве тов супруге графа Галеацци. На следующий день он и Екатерина получили официальное приглашение на прием к папе в пятницу, 24 сентября 1948 года, в 11.15.

Точно в назначенное время они уже ждали аудиенции в секретариате папы римского. На пригласительном билете было указано: содержание беседы не должно быть разглашено посторонним людям. Худощавый работник секретариата в черной сутане сухо попросил Бориса вернуть пригласительный билет.

В 11.30 Борис и Екатерина уже беседовали с понтификом в Папской библиотеке в Апостольском дворце, в окружении книжных шкафов и гобеленов. Беседа, как и с Галеацци, шла на английском:

— Я только что кончил перечитывать «Войну и мир». До сих пор мир не понял Толстого, — с грустью рассуждал понтифик. — А разве по-настоящему понят Достоевский?..

Мороз отметил про себя, что папа, вероятно, не случайно начал беседу с ними с разговора о русской литературе. Вскоре беседа органично перетекла на тему «страшного СССР сегодняшнего дня».

Папа римский убежденно заявил:

— Все усилия, вся энергия всех мыслящих и интеллигентных людей должны быть направлены к одной цели: постоянно указывать миру на нынешнюю, коммунистическую, Россию и бороться с ней всеми средствами.

Потом, уже с другими интонациями, заговорили о кино. Понтифик посоветовал Морозу усилить позитив в продюсируемых им фильмах:

— Больше элемента всепобеждающей веры — вот что надо внести в картины Голливуда.

— Безусловно, вы правы, Ваше Святейшество. Американское кино не может позволить себе подрывать в людях веру в правду, справедливость и достоинство человека. Недавно об этом, кстати, я говорил с кардиналом Спеллманом…

— Это достойный человек, я люблю его. — Глаза папы римского потеплели, загорелись. — У вас в Америке много достойных людей. Взять хотя бы Джеймса Фарли…

Ну вот, теперь и сам понтифик заговорил об этом человеке… Для чего-то Джеймс Фарли нужен Римско-католической церкви, подумал Мороз. И словно отвечая на его незаданный вопрос, папа римский развил свою мысль:

— Джеймс Фарли — это не только кока-кола, это, прежде всего, политика. Когда такие люди на твоей стороне — любой политический деятель чувствует себя увереннее.

Всесторонне изучить объект вербовки и доложить

Вскоре после возвращения в США Мороз получил от Василия Зарубина задание: всесторонне изучить Спеллмана как объект вербовки и составить о нем подробный отчет. Вскоре его отчет лег на стол Зарубина, а потом ушел в Москву. Этот документ настолько примечателен, что не грех процитировать его с минимальными купюрами и сохранением стилистики:

Знакомство мое со Спеллманом началось лет 8–9 тому назад, когда он получил большое кол-во не предназначенных для продажи граммофонных записей сикстинской капеллы Ватикана. Эти записи не имели ярлыков, и к ним не был приложен перечень с наименованием произведений. Спеллман вызвал своего старшего органиста из собора св. Патрика (St. Patrick’s Cathedral), который также не смог назвать все произведения. В Америке известно, что я хорошо знаком с литургической музыкой всех религий, и поэтому кардинал обратился ко мне по телефону за помощью. Я выразил желание удовлетворить его просьбу, и с этой целью ко мне приехала любимая племянница кардинала — Кэтлин. Я без особых трудностей перечислил все записи, и в течение визита Кэтлин в Голливуд мы стали хорошими друзьями.

Затем кардинал обращался ко мне за советом о выборе и назначении органистов для больших соборов Нью-Йорка, а позже стал со мной делиться своими литературными и поэтическими «творениями». Впоследствии стало правилом, что с каждым своим визитом в Нью-Йорк я должен был у него обедать.

Спеллман родился в семье бедных родителей в Лоуэлл, Массачусетс (Lowell, Massachussets). Сейчас ему около 57 лет. В юности отличался в спорте, был хорошим бейсболистом. Не знаю обстоятельств и причин его перехода в религию, но знаю, что, будучи епископом, Спеллман был секретарем и помощником кардинала Пачелли (теперешний папа римский), который тогда являлся министром иностранных дел при Ватикане. В то время Спеллман учил Пачелли говорить по-английски, а Пачелли учил Спеллмана говорить по-итальянски.

Кардинал Спеллман имеет двух братьев и одну сестру. Оба брата — Джон и Мартин — доктора, окончившие Гарвардский университет. Я мало знаю Джона и сестру, но чрезвычайно интимно дружен с Мартином. Мартин много пьет, курит, ругает всех и вся и совершенно не верит в бога. Мартин, никчемный доктор в Бостоне, имеет большую семью. Поэтому он и пользуется связями кардинала, чтобы увеличить свой доход, которого ему всегда не хватает для оплаты «высокого положения и образа жизни», который ему будто бы подобает вести из-за положения брата-кардинала и для оплаты постоянных грандиозных выпивок. С др. стороны, Мартин является любимым братом кардинала, и семья Мартина, в особенности дочь Мартина — Кэтлин, любимейшие родственники кардинала. Именно для Мартина я и организовал поездку моего сына Ричарда в Ватикан, чтобы записать на коммерческих пластинках сикстинскую капеллу с целью получения дохода для Мартина (фирма носила частный характер и имела название «Records Editions Limited»).

Когда Кэтлин, сама доктор, влюбилась в др. доктора — но протестанта, я был заступником семьи и должен был уговорить кардинала не только отнестись дружелюбно к этому роману, а затем и браку, но и уговорить его приехать в Вашингтон и дать свое личное благословение…

Мне легко удалось выполнить эту просьбу Кэтлин, несмотря на то, что Спеллман ярый враг протестантов, и это было его первым посещением протестантской церемонии.

Кардинал часто демонстрировал свою симпатию, дружбу и привязанность ко мне. Так, когда два года тому назад он приехал на похороны архиепископа в Лос-Анджелес, оставался только один день, он посетил меня дома и, не