Не для меня - Александр Викторович Егоров

вверх свое лицо. Мне так не хотелось, чтобы она споткнулась и потеряла свое равновесие. Душевное или телесное. Но все произошло быстро и совершенно не предсказуемо. Она вскинула вверх свою прекрасную голову и увидела мой силуэт. Я стоял почти на самой вершине тропинки, и моя тень была так одинока на ее открытом пространстве. Она не могла ошибиться. Это, конечно же, был я. Я специально надел ту самую рубашку, которая была на мне в тот день нашей роковой встречи, что бы у нее не было никаких сомнений. И она меня поняла. Она вскинула свою правую руку и сняла свои коричневые, солнцезащитные очки. Как она была прекрасна. Моя «Светлая Девочка». Она аккуратно сложила их дужки и тут я, просто не выдержал этой паузы. Я широко раскинул руки в стороны и закричал, что есть сил:

– Primo pallavolo! Это я!!!

И нас понесло. Ее и меня. Нас просто неудержимо понесло на встречу друг другу. Как будто внутри меня и ее образовалось единое, неимоверно сильное магнитное поле. Которое неудержимо устремилось своим притяжение навстречу друг другу. Я совсем сошел с ума. Поверьте, мне в этом. Я просто перестал осознавать, что происходит со мной. Я бежал ей на встречу и видел как беззаботно и легко, бежит мне навстречу она. Так бежит ребенок навстречу своей матери. Зная, что его подхватят ее сильные руки и он обреет в ее лоне полный покой. Она бежала мне на встречу, доверчиво разметав на ветру свои волосы, и мне показалось, что она просто плывет над землей. В какое-то мгновение она решительным жестом отбросила в сторону свои очки, и они обиженной черепахой хлопнулись на теплый песок. Мы встретились ровно на средине той самой дорожки. С ее вершины открывался великолепнейший вид на море. На теплое, синее море, так напоминавшее нам теперь нашу Любовь. Чистую и глубокую, как и его глубина. Не в силах более сдерживать свои чувства, я подхватил ее гибкое тело и наши губы слились в едином порыве поцелуя. Мы задыхались. Мы просто задыхались в этой волне нашего счастья. Короткого счастья влюбленных сердец. Я просто потерял контроль над собою. Но в эти секунды само понятие жизни и смерти испарилось из моего сердца. Я был готов отдать свою жизнь ради этих мгновений. Мы наслаждались этой минутой и не хотели прервать ее быстротекущие секунды. Мы задыхались. Но не могли расстаться. Она тихонечко стонала в моих объятьях, но не хотела отрываться от моих губ. Я просто сошел сума. Я так ее любил. Я так ее обожал. Мой руки сжимали ее все сильнее и сильнее, и я испугался, что могу просто задушить ее в своих неуклюжих объятьях. В какой-то миг, я вдруг отчетливо понял, что эти мгновения так и останутся неповторимыми в нашей жизни. И тут я по настоящему испугался за нее. Я вдруг испугался, что она может потерять сознание. И этот прекрасный миг ускользнет от нее и ее будущих воспоминаний. Я просто решил пожалеть ее, мою Единственную Любовь. Я ослабил свои руки и в это мгновение, все было кончено. Вы знаете, что такое выстрел из снайперской винтовки на расстоянии до 500 метров? Вес пули равен 9,6 граммов. Начальная скорость 800 м/с. Доля секунды и снайпер поражает свою цель. Я умер в тот миг, когда пуля вошла в мое тело в промежуток между шестым и седьмым позвонком. Все было кончено.

III

Вот теперь все, наконец то, пришло к своему окончанию. Я умер. То есть как это умер? Спросите вы и будете правы. Да, конечно я еще не совсем оформил этот переход от жизни к смерти, но я очень близок к тому, чтобы оставить вас и мою «Возлюбленную Приму» в одиночестве. А кто это все пишет, спросите вы? И опять будете правы. Я не пишу. Я просто разговариваю с вами, как разговариваю с ней, с высоты больничной палаты. Почему с высоты? Да потому что я практически мертв. Но обнаружив свое тело, где то там, внизу, в просторах больничной палаты, я не сразу сообразил, что этот незнакомый для меня человек, это и есть я. Я сам, собственной персоной. А рядом со мною я увидел ее. Мою Любовь. Она сидела рядом со мною и что-то читала мне на своем, родном диалекте. Но этот мир тишины, по воле судьбы который стал для меня практически родным домом, не терпит посторонних звуков. Я отчетливо видел ее прекрасное лицо, но не слышал, что она мне читает. Но разве это так важно? Услышать то, о чем говорят уста? Гораздо важнее услышать, о чем говорит ее сердце. Иногда я возвращаюсь назад в свое отупевшее от боли тело и тогда я смутно слышу ее голос. Он доносится до меня издалека, но я не могу разобрать ее слов. Только интонации. Иногда, в те минуты, я чувствую ее губы на своем лице. Иногда я чувствую ее слезы на своих щеках. Иногда мне бывает больно, когда она нечаянно задевает эту проклятую трубку, точащую у меня в левом углу рта. Но мне все равно так хорошо быть рядом с нею. Хотя я этого и не могу ей сказать. Как рассказать и объяснить ей причину того, почему я так поступил. Почему я решил устроить нашу встречу именно там, где меня и ждал этот выстрел. А как поступили бы вы? Как поступил бы каждый из нас, зная и предвидя тот час, когда ты неизбежно должен погибнуть. Вы могли бы уйти в неизвестность, исчезнуть с лица этой многострадальной земли и обречь влюбленного в вас ребенка на долгие поиски и страдания? Вот и я про тоже. Все мы герои, пока нас не прижмет к стенке собственная боль или же боль близкого тебе человека. Легко рассуждать над поступками книжных героев. Легко обвинять наших близких, в их преступной, по нашему мнению, недальновидности. И так тяжело жертвовать собою ради их спасения. Но все было кончено. И я был абсолютно счастлив. Я заметил его в тот самый миг, когда вышел на волейбольную площадку. Сомнений у меня не было, как думаю, и он не сомневался кто я. Такая родинка под левой мышкой его руки, могла принадлежать только ему. О ней давно знали те, кому это положено знать, но мы никак не могли определить местонахождение ее хозяина. А точнее, той школы, которую он возглавлял. Это была удача. Простая, банальная, случайная, солдатская удача,