Церковь и разведка. О чем рассказали рассекреченные документы - Алексей Казаков

1953 года газета «Вашингтон пост» сообщила сенсационную новость: в австрийском Зальцбурге американской военной контрразведкой арестован бывший офицер СД Вильгельм Хёттль. Не было ни фонарей среди ночи, ни деревенской хижины, ни наручников, как в мае 1945 года. Респектабельного литератора и педагога корректно сопроводили в местное отделение CIC. Там ему выдвинули официальное обвинение о шпионаже в пользу Советского Союза вместе с двумя офицерами армии США — капитаном Куртом Понгером и лейтенантом Отто Вербером (бывшие австрийские коммунисты, натурализованные американские граждане и, кстати, братья). В квартире Хёттля был произведен обыск, где нашли 20 тысяч страниц различных документов и фальшивый паспорт с его фотографией.

Понгер и Вербер практически одновременно были арестованы в Вене. Их обвинили в предоставлении американских военных секретов второму секретарю советского посольства в Вашингтоне Юрию Новикову. Уже 30 апреля они предстали перед судом в Вашингтоне. Новиков спешно вернулся в Россию. А Хёттля продолжали допрашивать.

Облепленный клеммами полиграфа

Американцы изучили найденные и изъятые в его квартире документы. В служебном рапорте сотрудника ЦРУ № Р/34011 от 15 апреля 1953 года воспроизводится содержание пухлой записной книжки Хёттля. Там упоминается уже знакомое нам имя Тараса Бородайкевича.

После войны Бородайкевич вернулся в Австрию, вновь обретшую независимость. Австрийцы, безусловно, знали о его темном прошлом, однако это никоим образом не повлияло на его судьбу. Но ведь о его работе на гитлеровскую разведку и членстве в НДСАП не могли не знать в Советском Верховном комиссариате в Австрии — том самом, которым руководил генерал Владимир Свиридов. Однако советские оккупационные власти не воспрепятствовали его восстановлению в вузе в качестве преподавателя. Почему?

Еще в 1966 году авторитетный ученый и политик Хайнц Фишер (ставший впоследствии федеральным президентом Австрии и пробывший на этом посту с июля 2004 года по июль 2016 года) утверждал в своей книге, что Тарас Бородайкевич был русским агентом и завербовал его офицер советской военной разведки, полковник Лев Штерн, проживавший в Вене (об этом см: Fischer, Heinz, ed. Einer im Vordergrund: Taras Borodajkewycz. Europa Verlag, 1966.

Эту информацию подтверждает и недавно рассекреченный документ, составленный агентом ЦРУ на немецком языке в ноябре 1948 года. Текст документа читается не весь из-за технических повреждений оригинала, но суть понятна: агент обращает внимание на контакты Бородайкевича со Штерном, но при этом отмечает, что Хёттль, работавший уже на американцев, отвергает сомнения в нелояльности Бородайкевича. Сегодня же в контексте других расшифрованных документов ЦРУ мы вправе предположить, что Хёттль прикрывал Бородайкевича и рассчитывал на его содействие в контактах со спецслужбами СССР. Прямых подтверждений этому нет, но сама ситуация — лояльное отношение и к Хёттлю, и к Бородайкевичу — позволяет предположить, что советские спецслужбы были готовы сотрудничать с ними обоими.

В записной книжке Хёттля обнаружился адрес австрийского историка, преподавателя и журналиста, автора публикаций в христианском издании «Рейхспост», члена австрийского католического монархического объединения «Максимилиан» — доктора Людвига Едлички. Он в 1945 году примкнул к движению Сопротивления, хотя почти всю войну честно служил рейху, работая на штурмбаннфюрера СС.

Тройной агент Вильгельм Хёттль

Вильгельма Хёттля. Едличка вошел в историю тем, что первым водрузил на здании венской ратуши флаг независимой Австрии в апреле 1945 года.

И Бородайкевич, и Едличка упоминаются в качестве советских агентов, например, в рапорте сотрудника ЦРУ от 9 июня 1952 года (№ Р/23755):

Считается, что ЕДЛИЧКА работает на советскую разведку. Якобы он поддерживал связи с Советами уже во время битвы при Вене. Один из ближайших друзей ЕДЛИЧКИ — доктор БОРОДАЙКЕВИЧ, который сотрудничал с Советами, по крайней мере, до конца 1950 года. В 1949 году, а, возможно, и позже, ЕДЛИЧКА за небольшую плату собирал информацию для доктора ХЁТТЛЯ.

Допросы Хёттля, в том числе с помощью полиграфа, результата не принесли. В докладе военной контрразведки США сказано:

Следователи убеждены, что Хёттль лжет или скрывает какую-то информацию, которая для Хёттля чрезвычайно важна… Он показал чувствительность при исследовании на полиграфе по всем вопросам, связанным с сокрытием или уничтожением документов… Однако в ходе допросов не удалось определить, является ли Хёттль действительно советским агентом.

В конце апреля 1953 года потрепанного и издерганного Хёттля выпустили из следственного изолятора, так ничего и не доказав.

Архив на замке

Педагог и писатель Вильгельм Хёттль покинул сей бренный мир в 1999 году в возрасте 84 лет в больнице австрийского городка Альтаусзее. На русском языке изданы две его книги, в которых он ни словом не упоминает о своих контактах с советскими представителями.

Тем не менее на основе рассекреченных документов вырисовывается такая картина: в 50-е годы прошлого века Тарас Бородайкевич, когда-то шпионивший в Ватикане на рейх, был советским агентом, а Вильгельм Хёттль, возможно, с помощью его и других своих знакомых (они же, как правило, «источники информации»), пытался стать полезным советской разведке. Если все-таки стал, то это со временем подтвердят документы ФСБ — когда на них будет перечеркнут ведомственный штамп «Совершенно секретно».

Шпионаж под музыку

Показания сбитого летчика

Москва, 1960 год, дождливый теплый август. В Колонном зале Дома союзов судят американского шпиона Фрэнсиса Гарри Пауэрса, чей самолет был сбит советской зенитной ракетой над Свердловской областью.

Генеральный прокурор СССР Роман Руденко расспрашивает сбитого летчика о его месте службы на турецкой базе ВВС США «10–10».

— Каковы цели и задачи подразделения, в котором находился подсудимый? — в третьем лице обращается Руденко к Пауэрсу.

Пауэрс отвечает сухо и сдержанно:

— В основном собирать информацию вдоль границ Советского Союза. Мы также проводили исследовательскую работу по изучению погоды, брали пробы воздуха с целью исследования его на радиоактивность.

Генеральный прокурор задает вопрос о высокопоставленных американцах, которые посещали подразделение «10–10».

Пауэрс перечисляет фамилии генералов. Потом добавляет:

— Кроме того, мне кажется, базу посещал кардинал Спеллман.

— Кардинал тоже интересуется военными базами? — с едкой иронией вопрошает Руденко.

— Он церковная фигура. — Пауэрс старается не замечать ехидства генпрокурора. — Я бы сказал, что его интересует личный состав, а не база.

— Тот самый состав, который совершает шпионские полеты? — продолжает гнуть свою линию генпрокурор.

Пауэрс:

— Мне кажется, что он меньше думает о том, какую работу выполняет человек, а больше интересуется тем, что собой представляет этот человек.

Менее чем через два года, 10 февраля 1962 года, на стометровом мосту, соединяющем Берлин и Потсдам, Пауэрса обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля (Вильяма Фишера). Если нашего полковника внешней разведки дома ждали теплый прием, награды и